Поговорили для Republic-Weekly* с Дмитрием Волчеком о ненависти к России, Павле Кушнире, эмигрантских издательствах и юбилее "Митиного журнала":

— Можно ли ждать нового выпуска к 40-летию «Митиного журнала»?

— Да, именно этим я сейчас и увлеченно занимаюсь — только это будет не новый номер, а сборник лучших текстов из машинописных номеров 1985–1990 годов. С исследовательскими материалами и иллюстрациями. В «Митином журнале» в ту пору печатались замечательные авторы: Пригов, Сорокин, Рубинштейн, Парщиков, Эрль, Кривулин, Драгомощенко, Щербина и многие другие. Даже поэма Бродского была впервые напечатана — с его ведома, разумеется.

А особый интерес представляет хроника литературной жизни перестроечных времен: дискуссии, рецензии, полемика. Точно так же будет бесплатный электронный вариант. Это огромный том — сотни страниц. Предисловие написал литературовед Дмитрий Бреслер, исследующий историю «Митиного журнала». Будет текст исследовательницы Энн Комароми из Университета Торонто и мой собственный мемуарный очерк.

И еще одна книга выйдет к юбилею — переиздание сборника стихов Ярослава Могутина «Декларация независимости». Могутин, как и Ильянен, ключевой автор «Митиного журнала» 1990-х. Все мы изменились, только Могутин остался прежним, тем же тинейджером-хулиганом. «Декларация независимости» вот-вот отправится в печать с новым оформлением и моей вступительной заметкой, и в среде фанатов Могутина уже возник ажиотаж, ведь это будет первое переиздание его текстов за два десятилетия, а старые сборники не сыскать даже на черном рынке.

Но на этом я поставлю точку — продолжения не будет, журнал не воскрес. Я прекрасно понимаю, что он принадлежит другой эпохе, читатели первых номеров давно уже на пенсии, а то и в могиле, и эту эпоху невозможно вернуть. Но приятно напоминать самому себе время от времени, что ты еще жив.

*Минюст РФ считает иноагентом

совершенно прекрасное стихотворение Маши Земляновой, я даже не знаю, как можно достигать в слове такой точности и прозрачности

зима пришла, запечатала сад
я видела это в сторис, из
простудной постели

жалко ли, что не удалось проститься?
или стоит благодарности то,
что мы увиделись там
во время прощального нойза,
когда ещё на своих местах
почти все элементы — чтобы запомнить
несколько мгновений до возвращения
к изначальному запустению

незавершённость не замыкает исход
поэтому так хороши
последний пуэр на Блохина
в прежней конфигурации,
оставленная на середине глава
об отречении Петра,
непрочитанные ещё сообщения

одинокая молодая женщина в городе
делает покупки в несовпадающих
беларуских магазах
после работы, на исходе болезни

пустующее место рядом со мной
истаивает, как необязательный южный снег
теперь я могу говорить с тобой
лицом к лицу, не замутняя глаз
грёзой о твоём месте рядом со мной

блёстки давно все вышли,
истаяли окситоциновые облака
но различимы сложные запахи
необязательной южной зимы, что её
отличает от предписанной северной
— запахи

я, пожалуй, пойду на ту гору одна
не думая, что это соло-свидание,
потому что свидание необязательно,
тают способы наслаждения

но основательна дружба

и встреча возможна, как потепление

мы (не) знаем друг друга
по крайней мере в той форме любви
что пока недоведома, невидима, непостижима

и это такой прикол, милый, такой прикол

Записал прекрасную беседу Полины Барсковой и Ани Наринской* для Republic-Weekly*, и вот самый по-моему фантастический момент, о котором рассказывает Полина:

Б.: Но то, что происходит вне России, — это тоже очень интересно и тоже, между прочим, двойственно. Например, в последнее время мы наблюдаем в эмиграции бум независимых издательств и литературных неподцензурных медиа. Может быть, это не бум, а бумчик, но все-таки. И когда ты смотришь на опыт прошлых волн эмиграции, то некоторые вещи меня, например, совершенно завораживают. Например, бум издательской деятельности в лагерях для перемещенных лиц. В 1945 году эти бегущие невозвращенцы, наши соотечественники, оказываются в Германии, которую бомбят. И я хочу сказать, что то, о чем писал Зебальд (имеется в виду книга «Естественная история разрушений» В. Г. Зебальда о бомбардировках немецких городов союзниками. — Прим. ред.), было написано по-русски, просто все это не прочитано, не случайно вторую волну называют «немой волной».

Вообще, можно себе представить пикантность этого положения: Зебальд хотя бы описывает опыт немцев, а тут речь об опыте русских, которые в Германии оказались по совсем уже интересной причине: они ушли туда за немцами с оккупированных территорий. И вот те из них, кто пережил бомбежки, оказываются в учрежденных американцами и англичанами лагерях, и что же они начинают делать? Они начинают неистово производить прямо в лагерях печатную литературу! И что меня особенно тронуло — это стало возможным в том числе потому, что в Берлине сохранились типографские буквицы 1920-х годов. Те самые, которыми печаталась «Машенька» Набокова и вся эмигрантская литература первой волны. Вот такие пересечения и связи и исторические рифмы завораживают меня.

Н.: А что, это были такие человеколюбивые лагеря?

Б.: По сравнению с советскими лагерями, нам известными, да. Но в эти английские и американские лагеря периодически заходили Советы, выгребая оттуда людей и эшелонами возвращая в ГУЛАГ. И это стало ужасом и проклятием этого поколения. Но меня поразили эти пригодившиеся буквицы, которыми в 1945-м они набирали стихи Ивана Елагина или любимейшего поэта «немой волны» Николая Гумилева. Такая вот удивительная, символическая связь между этими волнами.

Минюст РФ считает иноагентами

В сеть выложили 190 номер "Нового литературного обозрения" с моей небольшой подборкой "Сердце над горизонтом" (в замечательном соседстве со стихами Карины Лукьяновой).

Очень важная и, сказать по правде, душераздирающая беседа Линор Горалик* и Анны Старобинец о том, что происходит с нашими детьми в России и в эмиграции. Мне вообще нравится, как получается этот цикл бесед, и мы будем продолжать, так что подписывайтесь на наш Republic-Weekly*.

А. С.: Вот страх выпасть из стаи мне очень, конечно, интересен. И в этой связи мне интересно, формируется ли так называемое патриотическое большинство семейными взглядами — или это все-таки так работает пропаганда, все эти «Движения первых» или «Разговоры о важном»? Потому что мне отсюда кажется, что это все ну настолько нелепо, тупо и примитивно, что это работать не может. Что вы об этом думаете? Есть ли у вас обратная связь от российских подростков на этот счет?

Л. Г.: Я по-настоящему не знаю. И я думаю, что никто этого не знает. Дело в том, что тотальная пропаганда устроена так, что ты не можешь полностью, целиком отделить ее от реальности, мне кажется. Я бы сформулировала это так: хуйня хуйней, а пионеры-герои — пионерами-героями. Можно сколько угодно говорить о том, что это было нелепо и дико и все эти истории про пионеров-героев были совершенно очевидно выкрученными и абсолютно нереалистичными, а ужас перед ними у нас сохранялся. И чувство, что есть пионеры-герои, а есть ты, у нас сохранилось.

Вот это и есть тотальная пропаганда. Никто не знает, как она действует на тебя и окружающих. Ты живешь в этом как в воде: ты мокрый.

И насколько ты мокрый — ты не очень понимаешь, и как глубоко вода просачивается в тебя — тоже. Поэтому я думаю, что о том, как действует эта пропаганда, мы начнем узнавать лет через пять-десять.

*Минюст РФ считает иноагентами

Я почти никогда не делился в этом канале новостями, не касающимися литературы - все-таки далеко не всем, кто читает меня здесь, интересны мои беседы с российскими кинематографистами или колонки про цензуру в российском кино. Но я не могу не поделиться ссылкой на последний номер Weekend, который делала - без оговорок и преувеличений - выдающаяся редакция, к которой целых восемь лет имел честь принадлежать и я. Очень много слов хочется написать и сказать, но я ограничусь словами благодарности Лене Нусиновой, Даше Смоляниновой, Тане Шишковой и Оле Федяниной, а также моим постоянным авторам Ване Давыдову, Зине Пронченко, Ксюше Рождественской и Васе Степанову (и конечно же всем тем, кто писал для раздела кино время от времени).

Ну и последний номер тоже без скидок выдающийся по составу авторов, и в нем мой разговор с Любовью Аркус о том, что делает финалы великими.

С января 2025 года Weekend перезапускается с другой командой, но это, как говорится, совсем другая история.

Новый — печатный — номер
про правильный финал:

Максим Семеляк

Мария Степанова

Павел Пугачев

Ксения Рождественская

Игорь Гулин

Григорий Ревзин

Вячеслав Курицын и Юрий Сапрыкин

Зинаида Пронченко

Любовь Аркус и Константин Шавловский

Ольга Федянина

Анна Толстова

Иван Давыдов

Сергей Ходнев

Василий Степанов

Татьяна Алешичева

Сегодня с газетой «Коммерсантъ» и на сайте.

Всем новым подписчицам и подписчикам: я очень рад, что вы все подписались, но немного боюсь вас разочаровать - этот канал посвящен в основном современной поэзии, я здесь публикую свои и иногда чужие тексты, и не пишу о кино. Новость про Weekend - исключение.

Между зимой и солнцем

когда шапочки эльфов только покажутся в лагодехских лесах под крупицами снега, и пока еще спят принцессы на жемчужинах с ныряльщицами в обнимку, так что полдень елозит в извилинах рождества, ельником в животе распускается самолюбие: позови и меня в маленький хайк с половинкой спелого мандарина, зажатого в теплой руке. кое-где по дороге лужи лежат с надкушенными боками, подмерзшие еще в прошлом году, это шалости детских богов, это пустая игра великанов, ледяное перемирие между зимой и солнцем. но слова не размешаны в термосе, и на последний глоток губы кривятся красными уголками, как за причастием после рождественской мессы.

сосны стоят, но не знают покоя.

обгоревший по пояс лес, заблудиться в котором - все равно что по волосам любимой бежать, до пробуждения, средним и указательным делая человечка, спешащего в кинозал, застревая на всех светофорах, оставаясь на камерах распознавания лиц навсегда, навсегда. поэты уходят на фронт. это невыразимо. анархисты превращаются в ястребов. что ж. обрезки мрамора на обочине - за поворотом, видимо, кладбище. так и есть. красноречивей надписей на камнях собачьи следы на невысоких могилах.

самая печальная музыка на свете звучит как раненое стекло

Самый прекрасный новогодний подарок от Сони Амировой:

Воскресное утро — идеальное время для проникновенных разговоров, коллеги! Заваривайте комбучу, ведь уже через полчаса в эфире «Дорогого БРАТА» будет особый гость — наш давний друг Константин Шавловский, пиит, издатель, деятель киноиндустрии (режиссёр, кинокритик, продюсер, etc.) и сооснователь великого книжного магазина «Порядок слов», который через три дня отпразднует своё 15-летие (!!!).

Как вы понимаете, ожидается ультимативная беседа, в которой можете поучаствовать и вы, задав свои каверзные вопросы!

Такие дела, как говорил один известный экстремист-террорист-математик!

Ждём всех в 11:00 (мск)!

https://asebeia.su/radio

В этот день — ровно 15 лет назад — на культурной карте Санкт-Петербурга и России появился книжный магазин «Порядок слов»! Поздравляем наших дорогих друзей и выкладываем недавний эфир «Дорогого БРАТА» с одним из основателей проекта — поэтом и кинокритиком Константином Шавловским.

Подписывайтесь на телеграм-канал «Порядка слов», приходите за книгами (и не только — сегодня, например, будет мероприятие с Александром Сокуровым) и/или заказывайте их через интернет-магазин — в декорациях сегодняшней России подобным проектам выживать, увы, крайне сложно.

https://www.youtube.com/watch?v=v8K8rE2UqFA