Одноколонное гулоу в Шудуне
Единственное по-настоящему старое гулоу (не путать с тулоу) — барабанную башню народа дун — я нашел в деревне Шудун. В Чжаосине, о котором я писал раньше, все гулоу датируются 1982 годом, т.е. были восстановлены после культурной революции. Гулоу в Шудуне (фото 1-3) было построено в девятый год правления Чунчжэня в эпоху династии Мин (1636 г.) и перестроено в соответствии с первоначальным видом в 1921 г. Оно одноколонное, в отличие от четырехколонных в Чжаосине. Башня представляет собой семиэтажное деревянное сооружение с четырехугольной крышей и сквозным карнизом. Это единственный сохранившийся прототип гулоу в районе проживания этнической группы дун, а его структура и форма оказали глубокое влияние на строительство барабанных башен последующих поколений. Башня сделана из дерева без единого гвоздя и использования молотка, она внесена в национальный список охраняемых культурных реликвий.
Под башней находится костровая яма. Жители деревни собирались у костра и обсуждали деловые вопросы, чтобы обеспечить соблюдение деревенских правил и норм. Здесь били в барабан и объявляли новости, заводили знакомства с помощью пения и танцев, рассказывали древнии истории, приветствовали и провожали гостей, а также проводили церемонии жертвоприношения и праздничные мероприятия. Таким образом, гулоу являлось центром общественной системы, объединявшей социальную политику, экономику и культуру этнической группы дун.
22 августа 2010 года в Шудуне произошло знаменательное событие. Старейшины тринадцати деревень народа дун собрались здесь и возобновили древнюю церемонию «дункуань».
В течение двух дней Шудун был переполнен людьми народности дун, приехавшими из окрестных деревень, чтобы принять участие в грандиозном обряде. Дети, их родители и старики надели лучшие наряды, с нетерпением ожидая этого собрания.
Дункуань имеет два значения. Во-первых, это общественное соглашение между людьми, семьями и деревнями в древнем обществе дун. Это установленный кодекс поведения людей в обществе дун, который в юриспруденции известен как «общее право». Во-вторых, это автономная организация, сформированная путем выборов, функцией которой является исполнение соглашения. По масштабу деятельности группы (куани) делятся на большие и малые. Малые группы состоят из нескольких или дюжины соседних деревень, часто расположенных на небольших водоразделах или сопредельных территориях. Большие группы состоят из нескольких малых групп, что эквивалентно клановому союзу или племенному союзу в древнем обществе. Высший лидер организации куань называется «куаньшоу».
Основными функциями дункуаня являются поддержание общественного порядка, формулирование гражданских правил, урегулирование гражданских споров, рассмотрение случаев нарушения соглашений, организация общественного благоустройства, сохранение национальной культуры и т. д. Такой способ организации помог дунам сохранять систему отношений и свою культуру на протяжении многих столетий.
Единственное по-настоящему старое гулоу (не путать с тулоу) — барабанную башню народа дун — я нашел в деревне Шудун. В Чжаосине, о котором я писал раньше, все гулоу датируются 1982 годом, т.е. были восстановлены после культурной революции. Гулоу в Шудуне (фото 1-3) было построено в девятый год правления Чунчжэня в эпоху династии Мин (1636 г.) и перестроено в соответствии с первоначальным видом в 1921 г. Оно одноколонное, в отличие от четырехколонных в Чжаосине. Башня представляет собой семиэтажное деревянное сооружение с четырехугольной крышей и сквозным карнизом. Это единственный сохранившийся прототип гулоу в районе проживания этнической группы дун, а его структура и форма оказали глубокое влияние на строительство барабанных башен последующих поколений. Башня сделана из дерева без единого гвоздя и использования молотка, она внесена в национальный список охраняемых культурных реликвий.
Под башней находится костровая яма. Жители деревни собирались у костра и обсуждали деловые вопросы, чтобы обеспечить соблюдение деревенских правил и норм. Здесь били в барабан и объявляли новости, заводили знакомства с помощью пения и танцев, рассказывали древнии истории, приветствовали и провожали гостей, а также проводили церемонии жертвоприношения и праздничные мероприятия. Таким образом, гулоу являлось центром общественной системы, объединявшей социальную политику, экономику и культуру этнической группы дун.
22 августа 2010 года в Шудуне произошло знаменательное событие. Старейшины тринадцати деревень народа дун собрались здесь и возобновили древнюю церемонию «дункуань».
В течение двух дней Шудун был переполнен людьми народности дун, приехавшими из окрестных деревень, чтобы принять участие в грандиозном обряде. Дети, их родители и старики надели лучшие наряды, с нетерпением ожидая этого собрания.
Дункуань имеет два значения. Во-первых, это общественное соглашение между людьми, семьями и деревнями в древнем обществе дун. Это установленный кодекс поведения людей в обществе дун, который в юриспруденции известен как «общее право». Во-вторых, это автономная организация, сформированная путем выборов, функцией которой является исполнение соглашения. По масштабу деятельности группы (куани) делятся на большие и малые. Малые группы состоят из нескольких или дюжины соседних деревень, часто расположенных на небольших водоразделах или сопредельных территориях. Большие группы состоят из нескольких малых групп, что эквивалентно клановому союзу или племенному союзу в древнем обществе. Высший лидер организации куань называется «куаньшоу».
Основными функциями дункуаня являются поддержание общественного порядка, формулирование гражданских правил, урегулирование гражданских споров, рассмотрение случаев нарушения соглашений, организация общественного благоустройства, сохранение национальной культуры и т. д. Такой способ организации помог дунам сохранять систему отношений и свою культуру на протяжении многих столетий.
Мяяя?
В очередной раз убедился, что в Янцзяне еще не освоили путунхуа. Катался с сыном на велосипедах по берегу реки Налун. Тут он решил проявить характер и самостоятельно вернуться домой. Ехать далеко, через полгорода. А он еще маленький, пути не знает. Бросил меня и умчался. Я задумал его проучить. Нагнал незаметно по другой дороге. Но виду не подал, следил и прятался. Как в заправском шпионском боевике. То за зданием схоронюсь, то за машиной, то за деревом. Вижу, он у тетки-торговки спрашивает, как добраться до дома. Называет наш микрорайон. На своем родном путунхуа, самом что ни на есть чистейшем. А она ему: «Мя?» Это на янцзянском то же, что на путунхуа «шэньмэ». «Что?» означает. Он повторяет тот же вопрос. А она снова: «Мяя?!!» Он в третий раз спрашивает. Она: «Мяяяяя?» Я не удержался и прыснул со смеху. А сын в отчаянии озирался по сторонам, тут меня и заприметил. Так я и попался.
В очередной раз убедился, что в Янцзяне еще не освоили путунхуа. Катался с сыном на велосипедах по берегу реки Налун. Тут он решил проявить характер и самостоятельно вернуться домой. Ехать далеко, через полгорода. А он еще маленький, пути не знает. Бросил меня и умчался. Я задумал его проучить. Нагнал незаметно по другой дороге. Но виду не подал, следил и прятался. Как в заправском шпионском боевике. То за зданием схоронюсь, то за машиной, то за деревом. Вижу, он у тетки-торговки спрашивает, как добраться до дома. Называет наш микрорайон. На своем родном путунхуа, самом что ни на есть чистейшем. А она ему: «Мя?» Это на янцзянском то же, что на путунхуа «шэньмэ». «Что?» означает. Он повторяет тот же вопрос. А она снова: «Мяя?!!» Он в третий раз спрашивает. Она: «Мяяяяя?» Я не удержался и прыснул со смеху. А сын в отчаянии озирался по сторонам, тут меня и заприметил. Так я и попался.
Веселый город Ашхабад
К слову, о Волокитине. Я всегда принадлежал к той части анархо-коммунистов, которые, говоря словами Джеффа Шанца, выступали против авангарда — за опрощение, народное искусство и т.д. В юности, восставая против современной поэзии, мы топили за рэп — именно там должны родиться новые поэты, сопоставимые с Маяковским по влиянию на аудиторию, так полагали мы. «Если прежде художники говорили на языке рока, то мы должны говорить на языке рэпа», — так рассуждали мы, сидя под лампой, сделанной Бармалеем из первого состава Bad Balance, в то время, как Децл с друзьями курил во дворе.
Это продолжалось до тех пор, пока 10-15 лет назад рэп окончательно не превратился в того чудовищного монстра, которым является до сих пор.
Рок выродился еще раньше.
Что нам горемыкам осталось?
Если путь вперед обернулся воронкой, остается вернуться к корням. Пульсирующая эмоция, три аккорда, чистая струна. Дзинь-дзинь.
Трагизм и излом.
Алик Берисон влюбился, увел жену у бандита, лихачил, гнал на скоростях, трасса, встречка, удар, любимая погибла, каждый день он ходил на могилу, плакал, разговаривал с ней, перестал петь, почти сошел с ума, потом взял тачку у знакомых, понесся на место ее гибели и разбил себя под Одессой.
Северный весил 30 кг и умер от дистрофии в Питере.
Круга застрелили в его доме в Твери.
Сашу Комара, отмотавшего пять ходок, забили до смерти пьяные гопари у подъезда, когда он ночью вышел к ларьку за бухлом в Воронеже.
Александр Волокитин умер в Москве в 49 лет. В его репертуаре больше 6000 песен, но прославился он своими ужасными гадкими мерзкими неподцензурными скабрезными похабными частушками, на которые рука не поднимается и ссылки-то дать. Прекрасными в своей отвратительности. «Ереванский луна» и «Из ресторана» еще самые приличные. Я как-то послал их другу и он отреагировал: «Фууу». Это сокровенное фу несет в себе сакральный смысл. Черная истина, душа дупла - отдушина. Корневая низовая линия, идущая от Баркова и Пушкина к Северному (он и познакомился с прославившим его Рудольфом Фуксом, придя за переписанным от руки Барковым), Игорю Эренбургу, Константину Беляеву и Александру Волокитину, ушедшему последним в 2018 году.
К слову, о Волокитине. Я всегда принадлежал к той части анархо-коммунистов, которые, говоря словами Джеффа Шанца, выступали против авангарда — за опрощение, народное искусство и т.д. В юности, восставая против современной поэзии, мы топили за рэп — именно там должны родиться новые поэты, сопоставимые с Маяковским по влиянию на аудиторию, так полагали мы. «Если прежде художники говорили на языке рока, то мы должны говорить на языке рэпа», — так рассуждали мы, сидя под лампой, сделанной Бармалеем из первого состава Bad Balance, в то время, как Децл с друзьями курил во дворе.
Это продолжалось до тех пор, пока 10-15 лет назад рэп окончательно не превратился в того чудовищного монстра, которым является до сих пор.
Рок выродился еще раньше.
Что нам горемыкам осталось?
Если путь вперед обернулся воронкой, остается вернуться к корням. Пульсирующая эмоция, три аккорда, чистая струна. Дзинь-дзинь.
Трагизм и излом.
Алик Берисон влюбился, увел жену у бандита, лихачил, гнал на скоростях, трасса, встречка, удар, любимая погибла, каждый день он ходил на могилу, плакал, разговаривал с ней, перестал петь, почти сошел с ума, потом взял тачку у знакомых, понесся на место ее гибели и разбил себя под Одессой.
Северный весил 30 кг и умер от дистрофии в Питере.
Круга застрелили в его доме в Твери.
Сашу Комара, отмотавшего пять ходок, забили до смерти пьяные гопари у подъезда, когда он ночью вышел к ларьку за бухлом в Воронеже.
Александр Волокитин умер в Москве в 49 лет. В его репертуаре больше 6000 песен, но прославился он своими ужасными гадкими мерзкими неподцензурными скабрезными похабными частушками, на которые рука не поднимается и ссылки-то дать. Прекрасными в своей отвратительности. «Ереванский луна» и «Из ресторана» еще самые приличные. Я как-то послал их другу и он отреагировал: «Фууу». Это сокровенное фу несет в себе сакральный смысл. Черная истина, душа дупла - отдушина. Корневая низовая линия, идущая от Баркова и Пушкина к Северному (он и познакомился с прославившим его Рудольфом Фуксом, придя за переписанным от руки Барковым), Игорю Эренбургу, Константину Беляеву и Александру Волокитину, ушедшему последним в 2018 году.
Храм трех королей
История древнего царства Елан окутана тайной. Точно не известно, где оно находилось. Многие считают, что его не существовало, и его история — лишь миф. Тем не менее в деревне Хэли провинции Гуанси, недалеко от границы с Гуйчжоу, сохранился храм его Трех королей, в который я заглянул по пути домой в Гуандун. Жители окрестных деревень из народа дун верят, что являются потомками еланцев. В их внешнем виде есть характерная черта — в отличие от других женщин народности дун, у женщин здешних деревень вокруг головы повязаны белые полоски ткани (фото 7).
По легенде, когда правителя Елана Чжу Дуотуна посетили ханьские послы, он спросил у них: «А велико ли государство Хань? Оно такое же большое, как Елан?» С той поры в китайском языке появилась идиома «еланцы слишком много о себе думают». Император У из династии Хань посчитал Чжу Дуотуна слишком высокомерным. В 27 году до н. э. еланцы были покорены империей Хань, а Чжу Дуотун был убит.
По рассказам старейшин, после убийства Чжу Дуотуна три его сына не стали мстить за отца. Ради великого дела объединения они не стали нападать на династию Хань, позволив народу Елана жить и работать в мире. Поэтому люди их любили. После смерти трех королей люди носили по ним траурные одежды. Отсюда и происхождение особого головного убора здешних женщин народности дун. Белая ткань, обматывающая их головы, на самом деле связана с трауром. Получается, что местные жители народа дун скорбят по «трем королям» уже более двух тысяч лет и используют это как дань памяти своей родине и предкам.
Раз в год на пятый день второго лунного месяца проводится грандиозный парад и церемония жертвоприношения в центральном зале храма. Приношения включают «золотую» свинью (целую свинью, окрашенную в красный цвет кровью свиного сердца), «серебряную» свинью (целую свинью белого цвета), пять сырых и пять приготовленных блюд, а также множество других предметов. После чего на сцене театра (фото 4) проходит представление.
Прежде в уезде Саньцзян было двадцать храмов Трех королей, но девятнадцать из них были разрушены во время Культурной революции. Единственный сохранившийся до наших дней — это Дворец трех королей в Хэли. Первоначально он был построен в период Цзяцзин династии Мин в уезде Хуайюань. Но в 1572 году, на шестом году правления Лунцина, люди разных этнических групп восстали и убили местного магистрата. Династия Мин послала войска, чтобы подавить восстание. Мятежные жители бежали, и храм был перенесен ими на нынешнее место. Вначале это было небольшое деревянное здание, потом его много раз реконструировали. Во время Культурной революции, в процессе избавления от «четырех пережитков прошлого», дворцовые рельефы были уничтожены, а бодхисаттвы и некоторые предметы для жертвоприношения вывезены и сожжены. Однако рельефные узоры на карнизах и стенах коридоров сохранились до наших дней. Здание содержит как элементы дворцовой ханьской, так и народной дунской архитектуры.
К храму примыкает красивый арочный мост Гармонии (фото 6). Он выполнен в традиционном для архитектуры дунских мостов стиле «ветра и дождя». Мост был построен в 24-м году правления Гуансюя при династии Цин (1898) и отремонтирован один раз в 6-м году существования Китайской Республики (1918).
История древнего царства Елан окутана тайной. Точно не известно, где оно находилось. Многие считают, что его не существовало, и его история — лишь миф. Тем не менее в деревне Хэли провинции Гуанси, недалеко от границы с Гуйчжоу, сохранился храм его Трех королей, в который я заглянул по пути домой в Гуандун. Жители окрестных деревень из народа дун верят, что являются потомками еланцев. В их внешнем виде есть характерная черта — в отличие от других женщин народности дун, у женщин здешних деревень вокруг головы повязаны белые полоски ткани (фото 7).
По легенде, когда правителя Елана Чжу Дуотуна посетили ханьские послы, он спросил у них: «А велико ли государство Хань? Оно такое же большое, как Елан?» С той поры в китайском языке появилась идиома «еланцы слишком много о себе думают». Император У из династии Хань посчитал Чжу Дуотуна слишком высокомерным. В 27 году до н. э. еланцы были покорены империей Хань, а Чжу Дуотун был убит.
По рассказам старейшин, после убийства Чжу Дуотуна три его сына не стали мстить за отца. Ради великого дела объединения они не стали нападать на династию Хань, позволив народу Елана жить и работать в мире. Поэтому люди их любили. После смерти трех королей люди носили по ним траурные одежды. Отсюда и происхождение особого головного убора здешних женщин народности дун. Белая ткань, обматывающая их головы, на самом деле связана с трауром. Получается, что местные жители народа дун скорбят по «трем королям» уже более двух тысяч лет и используют это как дань памяти своей родине и предкам.
Раз в год на пятый день второго лунного месяца проводится грандиозный парад и церемония жертвоприношения в центральном зале храма. Приношения включают «золотую» свинью (целую свинью, окрашенную в красный цвет кровью свиного сердца), «серебряную» свинью (целую свинью белого цвета), пять сырых и пять приготовленных блюд, а также множество других предметов. После чего на сцене театра (фото 4) проходит представление.
Прежде в уезде Саньцзян было двадцать храмов Трех королей, но девятнадцать из них были разрушены во время Культурной революции. Единственный сохранившийся до наших дней — это Дворец трех королей в Хэли. Первоначально он был построен в период Цзяцзин династии Мин в уезде Хуайюань. Но в 1572 году, на шестом году правления Лунцина, люди разных этнических групп восстали и убили местного магистрата. Династия Мин послала войска, чтобы подавить восстание. Мятежные жители бежали, и храм был перенесен ими на нынешнее место. Вначале это было небольшое деревянное здание, потом его много раз реконструировали. Во время Культурной революции, в процессе избавления от «четырех пережитков прошлого», дворцовые рельефы были уничтожены, а бодхисаттвы и некоторые предметы для жертвоприношения вывезены и сожжены. Однако рельефные узоры на карнизах и стенах коридоров сохранились до наших дней. Здание содержит как элементы дворцовой ханьской, так и народной дунской архитектуры.
К храму примыкает красивый арочный мост Гармонии (фото 6). Он выполнен в традиционном для архитектуры дунских мостов стиле «ветра и дождя». Мост был построен в 24-м году правления Гуансюя при династии Цин (1898) и отремонтирован один раз в 6-м году существования Китайской Республики (1918).