Читающие мои материалы о войнах XVI–XVII веков много раз встречали одно и то же, особенно когда речь шла об османах. Вот какой-нибудь Родос 1522 года — оборона на фоне недавнего кровавого похода Сулеймана Великолепного на Белград. Вот осада Вены, по дороге на которую османы вырезают сдавшийся Перхтольдсдорф. И так далее: что в Кёсиге, что в Сигетваре, что в каком-нибудь форте святого Эльма мы наблюдаем, скажем так...
...несколько вынужденный героизм защитников. Потому как все они прекрасно понимают: сдаваться туркам в плен всё равно нет ни-ка-ко-го смысла. Просто вот никакого. Всё равно умрёшь, причём наверняка мучительным и унизительным образом.
И если вы думаете, что такой эффект возможен лишь при долгой истории, хм, отношений — то нет. Репутацию людей, которым нет смысла сдаваться, можно обрести очень быстро: как это удалось испанцам по итогам похода Фадрике Альвареса де Толедо в конце 1572 года. Мехелен, Зютфен и Наарден сдались, но вырезаны — мятежные голландцы немедленно получают сигнал "надо биться до последнего, сдаваться толку ноль". В итоге Харлем стоит испанцам огромной крови, как и многие моменты позднее — об "Испанской ярости" никто в Европе не поторопится забывать.
Сдача в плен должна быть для вражеского солдата выходом. Явным способом спасти жизнь, причём сколь-нибудь приемлемой для здоровья и достоинства ценой. Именно тогда, собственно, вам будут сдаваться в плен — что сбережёт жизни ваших солдат и ваши ресурсы. Ибо сражаться придётся меньше.
А в идеальной ситуации вообще всё должно дойти до анекдота из 90-х: "сдамся в плен и заживу по-человечески". Чтобы оружие бросали уже даже не из страха за жизнь, а просто от военных тягот и лишений.
Это вообще не вопрос гуманизма к врагу. Это вопрос "добиться целей кампании, потеряв поменьше". Да, конечно — воевать по принципу "в плен не берём" очень пафосно. Кровь богу крови, черепа к трону черепов, вааагх. Беда в том, что история примерно 100500 раз показала: первый и основной результат такого подхода — крайнее упорство вашего противника в бою. Да и второй, как правило — стратегическое сплочение врагов, ага. Ведь истории о жестокости ну ооочень хороши для пропаганды. Зачем вам делать из врагов мучеников?
Это прекрасно понимали даже 1000 лет назад. Не всегда могли реализовать по разным причинам, однако понимали. Полагаю, в иные эпохи и в других регионах принцип работал примерно тот же.
И он никогда не изменится.
#Blas_Ruiz
#заметка
🔜 Подписаться: @catx2
...несколько вынужденный героизм защитников. Потому как все они прекрасно понимают: сдаваться туркам в плен всё равно нет ни-ка-ко-го смысла. Просто вот никакого. Всё равно умрёшь, причём наверняка мучительным и унизительным образом.
И если вы думаете, что такой эффект возможен лишь при долгой истории, хм, отношений — то нет. Репутацию людей, которым нет смысла сдаваться, можно обрести очень быстро: как это удалось испанцам по итогам похода Фадрике Альвареса де Толедо в конце 1572 года. Мехелен, Зютфен и Наарден сдались, но вырезаны — мятежные голландцы немедленно получают сигнал "надо биться до последнего, сдаваться толку ноль". В итоге Харлем стоит испанцам огромной крови, как и многие моменты позднее — об "Испанской ярости" никто в Европе не поторопится забывать.
Сдача в плен должна быть для вражеского солдата выходом. Явным способом спасти жизнь, причём сколь-нибудь приемлемой для здоровья и достоинства ценой. Именно тогда, собственно, вам будут сдаваться в плен — что сбережёт жизни ваших солдат и ваши ресурсы. Ибо сражаться придётся меньше.
А в идеальной ситуации вообще всё должно дойти до анекдота из 90-х: "сдамся в плен и заживу по-человечески". Чтобы оружие бросали уже даже не из страха за жизнь, а просто от военных тягот и лишений.
Это вообще не вопрос гуманизма к врагу. Это вопрос "добиться целей кампании, потеряв поменьше". Да, конечно — воевать по принципу "в плен не берём" очень пафосно. Кровь богу крови, черепа к трону черепов, вааагх. Беда в том, что история примерно 100500 раз показала: первый и основной результат такого подхода — крайнее упорство вашего противника в бою. Да и второй, как правило — стратегическое сплочение врагов, ага. Ведь истории о жестокости ну ооочень хороши для пропаганды. Зачем вам делать из врагов мучеников?
Это прекрасно понимали даже 1000 лет назад. Не всегда могли реализовать по разным причинам, однако понимали. Полагаю, в иные эпохи и в других регионах принцип работал примерно тот же.
И он никогда не изменится.
#Blas_Ruiz
#заметка
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Ричард Львиное Сердце vs Саладин.
После падения Акры главной целью Ричарда I, ставшего единоличным предводителем крестоносного войска, был Иерусалим. Прежде чем идти отбивать Священный город из рук неверных, франкам требовалось укрепить свои позиции близ Акры, дабы не допустить контратаки мусульман. 22 августа 1191 года христианское войско выдвинулось в направлении города Яффы, двигаясь вдоль моря под прикрытием своего флота, обеспечивающего армию продовольствием и водой. Дабы минимизировать последствия жаркой погоды, крестоносцы передвигались лишь в утренние часы, когда солнце жарило еще не так беспощадно, а чтобы не терять людей в постоянных стычках с лёгкой мусульманской конницей, Ричард приказал армии во время перехода постоянно держать боевой строй. Войско Саладина же шло параллельным курсом и ждало удобного случая вступить с христианами в генеральное сражение, и вскоре такой шанс предоставился. Маршрут франков пролегал мимо лесного массива протяженностью 19 км, в котором Саладин приказал своим людям организовать засаду.
7 сентября передовые разъезды доложили Ричарду о крупной армии мусульман, стоящей в соседнем лесу и английский король приказал немедленно готовиться к битве. В авангард войска Ричард поставил тамплиеров, так как надеялся на их богатый опыт сражений на Святой земле. Около 9 часов утра лёгкая мусульманская конница атаковала христианское войско, однако тамплиеры, не нарушив боевой порядок, отразили натиск. В бой вступили арбалетчики крестоносцев, открывшие огонь по противнику, нанося вражеским всадникам огромный урон, в то время как стрелы сарацинских лучников не причиняли особого вреда закованным в тяжелые доспехи европейским рыцарям. Видя, что сражение как-то не ладится, Саладин решил прибегнуть к проверенной тактике притворного отступления, дабы заставить христиан броситься в погоню и разрушить тем самым их строй, однако Ричард еще перед началом боя строго-настрого запретил свои людям преследовать мусульман. До полудня на поле боя сохранялся статус-кво, но стоящие уже несколько часов под палящем солнце и лучным огнем европейские рыцари начали терять терпение. Магистр госпитальеров неоднократно просил разрешения Ричарда пойти в атаку, однако английский король был твердо намерен сохранить построение и каждый раз отвечал отказом на подобные просьбы. В какой-то момент госпитальерам окончательно надоело бездействие, и, уже не спрашивая разрешения, они пошли в атаку, а вслед за ними потянулась и французская часть армии. Королю ничего не оставалось, как бросить вперёд все остальное войско.
В завязавшемся бою победу одержали крестоносцы, нанеся Саладину первое по настоящему крупное поражение. Потери мусульман оцениваются в 7000 человек, в то время как христиане потеряли всего 700 воинов. В этой битве во всей красе предстал и Ричард - по словам хрониста, король выказал такую доблесть, что сзади него образовалась широкая дорога, заполненная мёртвыми сарацинами. Остатки войска Саладина были вынуждены отправится восвояси, разоряя на пути отступления свои же города, дабы лишить крестоносцев возможности пополнить продовольственные запасы. Тем не менее, армия Ричарда вскоре достигла брошенной мусульманами Яффы, в которой провела 2 месяца, после чего двинулись на Иерусалим.
После падения Акры главной целью Ричарда I, ставшего единоличным предводителем крестоносного войска, был Иерусалим. Прежде чем идти отбивать Священный город из рук неверных, франкам требовалось укрепить свои позиции близ Акры, дабы не допустить контратаки мусульман. 22 августа 1191 года христианское войско выдвинулось в направлении города Яффы, двигаясь вдоль моря под прикрытием своего флота, обеспечивающего армию продовольствием и водой. Дабы минимизировать последствия жаркой погоды, крестоносцы передвигались лишь в утренние часы, когда солнце жарило еще не так беспощадно, а чтобы не терять людей в постоянных стычках с лёгкой мусульманской конницей, Ричард приказал армии во время перехода постоянно держать боевой строй. Войско Саладина же шло параллельным курсом и ждало удобного случая вступить с христианами в генеральное сражение, и вскоре такой шанс предоставился. Маршрут франков пролегал мимо лесного массива протяженностью 19 км, в котором Саладин приказал своим людям организовать засаду.
7 сентября передовые разъезды доложили Ричарду о крупной армии мусульман, стоящей в соседнем лесу и английский король приказал немедленно готовиться к битве. В авангард войска Ричард поставил тамплиеров, так как надеялся на их богатый опыт сражений на Святой земле. Около 9 часов утра лёгкая мусульманская конница атаковала христианское войско, однако тамплиеры, не нарушив боевой порядок, отразили натиск. В бой вступили арбалетчики крестоносцев, открывшие огонь по противнику, нанося вражеским всадникам огромный урон, в то время как стрелы сарацинских лучников не причиняли особого вреда закованным в тяжелые доспехи европейским рыцарям. Видя, что сражение как-то не ладится, Саладин решил прибегнуть к проверенной тактике притворного отступления, дабы заставить христиан броситься в погоню и разрушить тем самым их строй, однако Ричард еще перед началом боя строго-настрого запретил свои людям преследовать мусульман. До полудня на поле боя сохранялся статус-кво, но стоящие уже несколько часов под палящем солнце и лучным огнем европейские рыцари начали терять терпение. Магистр госпитальеров неоднократно просил разрешения Ричарда пойти в атаку, однако английский король был твердо намерен сохранить построение и каждый раз отвечал отказом на подобные просьбы. В какой-то момент госпитальерам окончательно надоело бездействие, и, уже не спрашивая разрешения, они пошли в атаку, а вслед за ними потянулась и французская часть армии. Королю ничего не оставалось, как бросить вперёд все остальное войско.
В завязавшемся бою победу одержали крестоносцы, нанеся Саладину первое по настоящему крупное поражение. Потери мусульман оцениваются в 7000 человек, в то время как христиане потеряли всего 700 воинов. В этой битве во всей красе предстал и Ричард - по словам хрониста, король выказал такую доблесть, что сзади него образовалась широкая дорога, заполненная мёртвыми сарацинами. Остатки войска Саладина были вынуждены отправится восвояси, разоряя на пути отступления свои же города, дабы лишить крестоносцев возможности пополнить продовольственные запасы. Тем не менее, армия Ричарда вскоре достигла брошенной мусульманами Яффы, в которой провела 2 месяца, после чего двинулись на Иерусалим.
В конце декабря крестоносцы разбили лагерь в 20 км от Священного города, однако идти на его штурм не торопились. Ричард прекрасно понимал, что у него нет ни осадных машин, ни достаточного количества людей для захвата города. А если даже с Божией помощью овладеть городом удасться, мусульманам не составит труда отбить его обратно. Именно поэтому король решил пойти дипломатическим путем. Он хотел заключить с Саладином крайне неожиданный союз - Ричард предложил султану выдать свою сестру Иоанну за его брата Аль-Адиля, чтобы в дальнейшем новобрачные стали совместно править Иерусалимом. Перспектива стать женой мусульманина повергла Иоанну в шок, и она наотрез отказалась выходить замуж за неверного. Да и в стане Саладина данный план вряд ли вызвал что-то, кроме саркастической усмешки. В общем, план Ричарда провалился, и армия крестоносцев отступила от стен Иерусалима в район Акры.
Вскоре Ричард получил известие из Англии, что его брат Иоанн готовит переворот и планирует сам взойти на престол, пока законный король воюет в Палестине. Ричард хотел немедленно отплыть в Англию и собрал совет баронов, дабы объявить свое решение. По его задумке, новым командующим армией должен был стать бывший иерусалимский король Ги де Лузиньян, однако данная кандидатура вызвала у знати решительные протесты, тем более, что ранее они избрали новым королем Иерусалима Конрада Монферратского. Ричарду ничего не оставалось, как подчиниться решению большинства и признать власть Конрада. Однако уже 28 апреля 1192 года Конрад был убит по дороге домой двумя ассасинами, одного из которых удалось задержать живым. Под пытками он дал показания, что заказчиком убийства был Ричард... Разумеется, король это отрицал, а доказательств словам ассасина не было, поэтому дальнейшего расследования дела не произошло.
Новым королем Иерусалима выбрали племянника французского и английского монархов Генриха Шампанского. Ги де Лузиньян же, заплатив Ричарду 40 тысяч дукатов, стал правителем Кипра, которые англичане захватили по дороге в Палестину. Пока происходили все эти события, Ричард передумал отплывать в Англию и решил совершить последнюю попытку захвата Иерусалима. Как и в прошлый раз, его войско встало в 20 км от Священного города и вновь не решилось на штурм. Точнее, рыцари то были готовы пойти на приступ стен хоть завтра, но Ричард, понимая, что, скорее всего, мероприятие окончится провалом, так и не решился отдать команду к штурму. Простояв месяц в бездействии, 4 июля крестоносцы вновь отступили в Акру, что крайне подорвало дух в войске.
В Акре Ричард получил известие о том, что армия Саладина осадила Яффу, чей гарнизон вскоре запросил капитуляции. Султан позволил всем христианам беспрепятственно покинуть город, при чем забрав с собой все свои пожитки. Когда мусульманские воины увидели, как на их глазах выносятся все богатства города, они набросились на христиан и устроили резню. Саладин пришел в ярость от того, что его приказа ослушались, и устроил расправу над своими же воинам, напавшими на христиан, несмотря на его запрет. После этого жители спокойно покинули город. Тем не мене, Яффа была теперь под контролем мусульман, и Ричард выдвинулся на ее освобождение. Основное войско двинулось по суше, а сам Ричард с небольшим отрядом поплыл на галерах.
Вскоре Ричард получил известие из Англии, что его брат Иоанн готовит переворот и планирует сам взойти на престол, пока законный король воюет в Палестине. Ричард хотел немедленно отплыть в Англию и собрал совет баронов, дабы объявить свое решение. По его задумке, новым командующим армией должен был стать бывший иерусалимский король Ги де Лузиньян, однако данная кандидатура вызвала у знати решительные протесты, тем более, что ранее они избрали новым королем Иерусалима Конрада Монферратского. Ричарду ничего не оставалось, как подчиниться решению большинства и признать власть Конрада. Однако уже 28 апреля 1192 года Конрад был убит по дороге домой двумя ассасинами, одного из которых удалось задержать живым. Под пытками он дал показания, что заказчиком убийства был Ричард... Разумеется, король это отрицал, а доказательств словам ассасина не было, поэтому дальнейшего расследования дела не произошло.
Новым королем Иерусалима выбрали племянника французского и английского монархов Генриха Шампанского. Ги де Лузиньян же, заплатив Ричарду 40 тысяч дукатов, стал правителем Кипра, которые англичане захватили по дороге в Палестину. Пока происходили все эти события, Ричард передумал отплывать в Англию и решил совершить последнюю попытку захвата Иерусалима. Как и в прошлый раз, его войско встало в 20 км от Священного города и вновь не решилось на штурм. Точнее, рыцари то были готовы пойти на приступ стен хоть завтра, но Ричард, понимая, что, скорее всего, мероприятие окончится провалом, так и не решился отдать команду к штурму. Простояв месяц в бездействии, 4 июля крестоносцы вновь отступили в Акру, что крайне подорвало дух в войске.
В Акре Ричард получил известие о том, что армия Саладина осадила Яффу, чей гарнизон вскоре запросил капитуляции. Султан позволил всем христианам беспрепятственно покинуть город, при чем забрав с собой все свои пожитки. Когда мусульманские воины увидели, как на их глазах выносятся все богатства города, они набросились на христиан и устроили резню. Саладин пришел в ярость от того, что его приказа ослушались, и устроил расправу над своими же воинам, напавшими на христиан, несмотря на его запрет. После этого жители спокойно покинули город. Тем не мене, Яффа была теперь под контролем мусульман, и Ричард выдвинулся на ее освобождение. Основное войско двинулось по суше, а сам Ричард с небольшим отрядом поплыл на галерах.
По прибытию к городу крестоносцы высадились на берег и вступили в яростный в бой с мусульманами, сумев обратить их в бегство, после чего взяли штурмом и сам город.
Ричард приказал восстановить городские стены, пострадавшие ещё в ходе прошлого штурма мусульманами, дабы засесть в крепости и дождаться основной части армии. Однако в городе было так много трупов, что для проживания он бы непригоден, и крестоносцам пришлось разбить лагер возле крепостных стен. Саладин решил немедленно атаковать отряды Ричарда, пока к нему не подошло подкрепление. В распоряжении у английского короля было 80 рыцарей, 2000 пехоты и всего 16 лошадей. В то время как Саладин располагал армией численностью около 7000 человек. Мусульмане подошли к Яффе на рассвете. Завидев врага, крестоносцы выстроились в боевой порядок - Копейщики встали в авангард войска, прикрывшись щитами и направив копья в сторону врага, за ними располагались арбалетчики, а далее пехота. Завидев такое построение противника, мусульмане не решились идти в ближний бой и лишь обстреляливали крестоносцев из луков на скаку. Это вызвало встречные залпы христианских арбалетчиков, и, понеся потери, воины Саладина были вынуждены отступить. Воспользовавшись смятением в стане врага, Ричард пошел решительную в атаку со своим рыцарским отрядом и вступил в бой с мусульманскою пехотой. По словам хрониста, Ричард вновь проявил в бою свою доблесть и поразил Саладина. Когда султану показали английского короля командовавшими пешими воинами, тот воскликнул: «Как! Такой король стоит пешим среди своих людей! Это неприлично», после чего отправил ему двух боевых коней. Однако одним благородством битву не выиграть, а поэтому вскоре мусульманское войско под натиском врага обратилось в бегство.
Победа в битве при Яффе не меняло общей картины в Палестине. У Ричарда по-прежнему не хватало сил для штурма Иерусалима, а из Европы стали приходить слухи, что французский король Филипп II напал на английские владения во Франции. Ричард должен был срочно возвращаться домой, а поэтому решил заключить с Саладином перемирие. 2 сентября 1192 года был заключен мирный договор, согласно которому Саладин признавал прибрежные земли от Тира до Яффы владениями крестоносцев, а также обеспечивал свободный доступ в Иерусалим для простых паломников. Несмотря на то, что Иерусалим отбить не удалось, в целом результаты Третьего крестового похода можно признать удачными. Ричард смог захватить Акру, ставшей новой столицей Иерусалимского королевства, вновь открыл доступ для христиан к Гробу Господня, нанес ряд поражений до того непобедимой армии Саладина и в целом укрепил пошатнувшиеся позиции христианских государств на ближнем Востоке. Сам Ричард показал себя бесстрашным и решительным полководцем, за что в последствии получил прозвище Львиное сердце. Однако за время его приключений в Палестине над его владениями в Европе нависла серьезная угроза, которую он незамедлительно отправился устранять...
#Сугробов
#Заметка
🔜 Подписаться: @catx2
Ричард приказал восстановить городские стены, пострадавшие ещё в ходе прошлого штурма мусульманами, дабы засесть в крепости и дождаться основной части армии. Однако в городе было так много трупов, что для проживания он бы непригоден, и крестоносцам пришлось разбить лагер возле крепостных стен. Саладин решил немедленно атаковать отряды Ричарда, пока к нему не подошло подкрепление. В распоряжении у английского короля было 80 рыцарей, 2000 пехоты и всего 16 лошадей. В то время как Саладин располагал армией численностью около 7000 человек. Мусульмане подошли к Яффе на рассвете. Завидев врага, крестоносцы выстроились в боевой порядок - Копейщики встали в авангард войска, прикрывшись щитами и направив копья в сторону врага, за ними располагались арбалетчики, а далее пехота. Завидев такое построение противника, мусульмане не решились идти в ближний бой и лишь обстреляливали крестоносцев из луков на скаку. Это вызвало встречные залпы христианских арбалетчиков, и, понеся потери, воины Саладина были вынуждены отступить. Воспользовавшись смятением в стане врага, Ричард пошел решительную в атаку со своим рыцарским отрядом и вступил в бой с мусульманскою пехотой. По словам хрониста, Ричард вновь проявил в бою свою доблесть и поразил Саладина. Когда султану показали английского короля командовавшими пешими воинами, тот воскликнул: «Как! Такой король стоит пешим среди своих людей! Это неприлично», после чего отправил ему двух боевых коней. Однако одним благородством битву не выиграть, а поэтому вскоре мусульманское войско под натиском врага обратилось в бегство.
Победа в битве при Яффе не меняло общей картины в Палестине. У Ричарда по-прежнему не хватало сил для штурма Иерусалима, а из Европы стали приходить слухи, что французский король Филипп II напал на английские владения во Франции. Ричард должен был срочно возвращаться домой, а поэтому решил заключить с Саладином перемирие. 2 сентября 1192 года был заключен мирный договор, согласно которому Саладин признавал прибрежные земли от Тира до Яффы владениями крестоносцев, а также обеспечивал свободный доступ в Иерусалим для простых паломников. Несмотря на то, что Иерусалим отбить не удалось, в целом результаты Третьего крестового похода можно признать удачными. Ричард смог захватить Акру, ставшей новой столицей Иерусалимского королевства, вновь открыл доступ для христиан к Гробу Господня, нанес ряд поражений до того непобедимой армии Саладина и в целом укрепил пошатнувшиеся позиции христианских государств на ближнем Востоке. Сам Ричард показал себя бесстрашным и решительным полководцем, за что в последствии получил прозвище Львиное сердце. Однако за время его приключений в Палестине над его владениями в Европе нависла серьезная угроза, которую он незамедлительно отправился устранять...
#Сугробов
#Заметка
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Броня крепка и рыцари наши быстры
В жизни каждого современного человека бывает момент, когда проснувшись утром, к нему приходит понимание, что сейчас XII век, нужно освобождать святую землю, и неплохо было бы валлийцев привести к покорности. Узнали, знакомо? Откуда возникает видный вопрос, а защитит ли в этом ответственном деле нас доспех? Вот эту тему мы и будем ковырять. Причем с двух точек зрения – аутентичных источников и современных тестов экспериментальной археологии. Поскольку заметка сделана под конкурс, то возможно возникнет множество вопросов, которые я не смогу затронуть, в силу формата – в квадратных скобках будут приводиться источники, если захотите углубиться в вопрос или можете эти цифры просто игнорировать.
Внешний вид воина показан на планшете 1, его основное корпусное снаряжение составляет хауберт, чулки и капюшон. Общий вес такого снаряжения составлял примерно 20-25 кг. Почему собственно основа его защитного вооружения – это кольчуга? Есть хорошая и плохая новость. Плохая новость в том, что Римская Империя наебнулась вместе с кучей технологией, которые воскресят, только в XIV-XV веках]. Посему железо в XII веке плохого качества и в месте включения шлака пробивается гвоздем, что для пластин критично. Хорошая новость в том, что кольцо в силу малого размера и замкнутой структуры эти недостатки компенсирует, поэтому 9 доспехов из 10 кольчужные.
Но что насчет защитных качеств? Начнем с аутентичных источников, существуют данные как свидетельствующие о том, что кольчуги неплохо пробивались, так и говорящие об их высоких защитных свойствах. Например, Альберт Аахенский хронист Первого крестового похода рассказывает как рыцаря Герарда прострелили вместе со щитом:
«Герард из Керизи, преследуя также неприятеля на прекрасном коне, завидел турка, остановившегося на вершине горы с уверенностью в собственные силы, и бросился отважно на него; но турок, пронзив стрелою его щит, поразил его между печенью и легкими и, опрокинув замертво на землю»
Гиральд Камбрийский со ссылкой на Уильяма де Браоза рассказывает занимательную историю о том, как валлийские лучники прострелили ногу одному из его солдат, пробив броню, седло и лошадь заодно. А перед этим эти славные ребята прострелили стрелами дубовые ворота толщиной в четыре пальца. Вообще эта история крайне любима английскими историками, как пример, непомерной мощи английского лука. Оспреевский историк востоковед Дэвид Николь со ссылкой на Абу Бакра Мухаммад б. аль-Валид ат-Тартуши приводит сведения о мусульманской диспозиции, в рамках которой рекомендуется ставить элитные части лучников (al-rumat al- mukhtarun) позади пеших копейщиков со щитами, поскольку их стрелы могут пробивать кольчуги. Есть примеры того, как кольчугу пробивали добрым ударом копья, например, Усама-Ибн-Мункыз, арабский полководец сражавшийся в XII веке, приводит такие случаи:
«В последних рядах войска был рыцарь на караковой лошади, похожей на верблюда. Он был в кольчуге и военных доспехах. Я боялся, как бы он не обнажил меч, повернув против меня, пока не увидел, что он пришпорил своего коня, и тот взмахнул хвостом. Я понял, что конь устал, я, бросившись на рыцаря, ударил его копьем. Оно пронзило его тело и высунулось спереди почти на локоть.
<…>
«Этот рыцарь приехал из Апамеи и хочет посмотреть на всадника, который ударил копьем рыцаря Филиппа. Франки очень удивляются этому удару, так как он в двух местах разорвал края кольчуги, а рыцарь все-таки остался жив».
Однако не меньше свидетельств о том, как кольчуга спасала своего носителя. Например, все тот же Усама рассказываетисторию о своем брате
«мой брат, как только вскочил в седло, сейчас же бросился один на франков. Они расступились перед ним, так что он оказался в середине войска, и его ударили копьем и сбросили с лошади, которую тоже ранили. Затем они перевернули копья и стали колотить его ими. На нем была прочная кольчуга, и копья не могли ничего с ней поделать»... ⬇️
В жизни каждого современного человека бывает момент, когда проснувшись утром, к нему приходит понимание, что сейчас XII век, нужно освобождать святую землю, и неплохо было бы валлийцев привести к покорности. Узнали, знакомо? Откуда возникает видный вопрос, а защитит ли в этом ответственном деле нас доспех? Вот эту тему мы и будем ковырять. Причем с двух точек зрения – аутентичных источников и современных тестов экспериментальной археологии. Поскольку заметка сделана под конкурс, то возможно возникнет множество вопросов, которые я не смогу затронуть, в силу формата – в квадратных скобках будут приводиться источники, если захотите углубиться в вопрос или можете эти цифры просто игнорировать.
Внешний вид воина показан на планшете 1, его основное корпусное снаряжение составляет хауберт, чулки и капюшон. Общий вес такого снаряжения составлял примерно 20-25 кг. Почему собственно основа его защитного вооружения – это кольчуга? Есть хорошая и плохая новость. Плохая новость в том, что Римская Империя наебнулась вместе с кучей технологией, которые воскресят, только в XIV-XV веках]. Посему железо в XII веке плохого качества и в месте включения шлака пробивается гвоздем, что для пластин критично. Хорошая новость в том, что кольцо в силу малого размера и замкнутой структуры эти недостатки компенсирует, поэтому 9 доспехов из 10 кольчужные.
Но что насчет защитных качеств? Начнем с аутентичных источников, существуют данные как свидетельствующие о том, что кольчуги неплохо пробивались, так и говорящие об их высоких защитных свойствах. Например, Альберт Аахенский хронист Первого крестового похода рассказывает как рыцаря Герарда прострелили вместе со щитом:
«Герард из Керизи, преследуя также неприятеля на прекрасном коне, завидел турка, остановившегося на вершине горы с уверенностью в собственные силы, и бросился отважно на него; но турок, пронзив стрелою его щит, поразил его между печенью и легкими и, опрокинув замертво на землю»
Гиральд Камбрийский со ссылкой на Уильяма де Браоза рассказывает занимательную историю о том, как валлийские лучники прострелили ногу одному из его солдат, пробив броню, седло и лошадь заодно. А перед этим эти славные ребята прострелили стрелами дубовые ворота толщиной в четыре пальца. Вообще эта история крайне любима английскими историками, как пример, непомерной мощи английского лука. Оспреевский историк востоковед Дэвид Николь со ссылкой на Абу Бакра Мухаммад б. аль-Валид ат-Тартуши приводит сведения о мусульманской диспозиции, в рамках которой рекомендуется ставить элитные части лучников (al-rumat al- mukhtarun) позади пеших копейщиков со щитами, поскольку их стрелы могут пробивать кольчуги. Есть примеры того, как кольчугу пробивали добрым ударом копья, например, Усама-Ибн-Мункыз, арабский полководец сражавшийся в XII веке, приводит такие случаи:
«В последних рядах войска был рыцарь на караковой лошади, похожей на верблюда. Он был в кольчуге и военных доспехах. Я боялся, как бы он не обнажил меч, повернув против меня, пока не увидел, что он пришпорил своего коня, и тот взмахнул хвостом. Я понял, что конь устал, я, бросившись на рыцаря, ударил его копьем. Оно пронзило его тело и высунулось спереди почти на локоть.
<…>
«Этот рыцарь приехал из Апамеи и хочет посмотреть на всадника, который ударил копьем рыцаря Филиппа. Франки очень удивляются этому удару, так как он в двух местах разорвал края кольчуги, а рыцарь все-таки остался жив».
Однако не меньше свидетельств о том, как кольчуга спасала своего носителя. Например, все тот же Усама рассказываетисторию о своем брате
«мой брат, как только вскочил в седло, сейчас же бросился один на франков. Они расступились перед ним, так что он оказался в середине войска, и его ударили копьем и сбросили с лошади, которую тоже ранили. Затем они перевернули копья и стали колотить его ими. На нем была прочная кольчуга, и копья не могли ничего с ней поделать»... ⬇️
Похожая история произошла в битве при Бувине (1214 г.) с королем Франции Филиппом II Августом, его сбили с лошади и пытались проковыряться через доспехи к тельцу, пока царственную особу не отбили собственные рыцари. Один английский рыцарь, защищая замок от валлийцев, пошел на вылазку, был сбит с коня и пока он с отборным матом пытался, встать горцы усиленно его били острыми предметами. Результата также никакого, ну кроме того, что валлийцы знатно пересрали, когда рыцарь таки встал и дали деру. Анна Комнина рассказывает, как Византийский Император рекомендовал стрелять по лошадям рыцарей, ибо против кольчуг стрелы бесполезны:
«Император щедро снабжал воинов стрелами и приказывал не жалеть их, но метать не в кельтов, а в их коней. Ведь император знал, что из-за своих панцирей и кольчуг кельты почти неуязвимы, а попусту расходовать стрелы Алексей считал совершенно бессмысленным.
Кельтские доспехи представляют собой железную кольчугу, сплетенную из вдетых друг в друга колец, и железный панцирь из такого хорошего железа, что оно отражает стрелы и надежно защищает тело воина»
Баха ад-Дин приводит несколько свидетельств того, как крестоносцы были утыканы стрелами, но те не причинили им никакого вреда:
«Один из мусульман, преодолевших траншеи, сообщил, что видел некоего человека, франка огромного роста, который в одиночестве стоял на вершине укрепления, и при этом собственными силами удерживал мусульман на большом расстоянии; его товарищи, слева и справа от него, передавали ему камни, которые он обрушивал на наших воинов, когда те приближались к укреплению. «В этого человека, — говорил очевидец, — попало более пятидесяти стрел и камней, но ничто не отвлекло его внимания от его действий. Он продолжал сражаться и отгонять наступающих до тех пор, пока не сгорел заживо от бутыли с нефтью, брошенной в него нашими пиротехниками»
<…>
Я видел некоторых (из франкских воинов) с торчащими из них от одной до десяти стрел, но, несмотря на это, они продолжали наступать обычным темпом, не покидая рядов»
Жан де Жуанвиль рассказывает как он использовал гамбезон (стеганная одежда) в качестве щита и был ранен 5 раз, судя по всему несерьезно:
«Мне подвернулся стеганый гамбезон, ранее принадлежавший некоему сарацину, и я вывернул его порванной стороной к себе и сделал из него щит, оказавший мне большую услугу; так что я был ранен стрелами только в пяти местах, а мой конь — в пятнадцати»
Примеров можно привести еще много, но примерно ясно, что ничего не ясно – в одном случае стрелы пробивают щиты, панцири и самого носителя (пример, приводимый Альбертом Аахенским не единственный), в других ситуациях рыцарей режут, обстреливают и бьют по кольчуге, но эффект нулевой. Обратимся к современным реконструкциям, Алан Уильямс определил величины энергии, требуемые для пробития кольчуг. Итак, для того, чтобы пробить кольчугу копьем нам нужно около 140 Дж. Много это или мало? Сейчас разберемся - обратимся к другому исследованию конгломерата авторов в котором они замерили, какую энергию сообщает копье всадника цели в момент атаки на галопе или попросту таранного удара, основного приема рыцарей. В тестировании принимало участие четыре всадника, которые выдали энергию удара 57-232 Дж, медианное значение 133 Дж. Т.е. в принципе даже современные реконструкторы не будучи профессиональными военными предоставили результаты близкие к пробитию, причем один боец стабильно выдавал значения больше 200 Дж, его противникам я бы не позавидовал. Что интересно, когда воинам выдали нагрудники с крюком (в XII веке еще не использовался), на который можно опереть копье в момент удара, энергия каждого выросла примерно вдвое (!) – вот классический рпгшное улучшение оружия. Если подытожить, то в идеальных условиях хороший удар на галопе копьем мог пробить кольчугу и врага заодно, однако, отклонения или огрехи в технике моментально приводили к снижению энергии удара в 2-4 раза. ⬇️
«Император щедро снабжал воинов стрелами и приказывал не жалеть их, но метать не в кельтов, а в их коней. Ведь император знал, что из-за своих панцирей и кольчуг кельты почти неуязвимы, а попусту расходовать стрелы Алексей считал совершенно бессмысленным.
Кельтские доспехи представляют собой железную кольчугу, сплетенную из вдетых друг в друга колец, и железный панцирь из такого хорошего железа, что оно отражает стрелы и надежно защищает тело воина»
Баха ад-Дин приводит несколько свидетельств того, как крестоносцы были утыканы стрелами, но те не причинили им никакого вреда:
«Один из мусульман, преодолевших траншеи, сообщил, что видел некоего человека, франка огромного роста, который в одиночестве стоял на вершине укрепления, и при этом собственными силами удерживал мусульман на большом расстоянии; его товарищи, слева и справа от него, передавали ему камни, которые он обрушивал на наших воинов, когда те приближались к укреплению. «В этого человека, — говорил очевидец, — попало более пятидесяти стрел и камней, но ничто не отвлекло его внимания от его действий. Он продолжал сражаться и отгонять наступающих до тех пор, пока не сгорел заживо от бутыли с нефтью, брошенной в него нашими пиротехниками»
<…>
Я видел некоторых (из франкских воинов) с торчащими из них от одной до десяти стрел, но, несмотря на это, они продолжали наступать обычным темпом, не покидая рядов»
Жан де Жуанвиль рассказывает как он использовал гамбезон (стеганная одежда) в качестве щита и был ранен 5 раз, судя по всему несерьезно:
«Мне подвернулся стеганый гамбезон, ранее принадлежавший некоему сарацину, и я вывернул его порванной стороной к себе и сделал из него щит, оказавший мне большую услугу; так что я был ранен стрелами только в пяти местах, а мой конь — в пятнадцати»
Примеров можно привести еще много, но примерно ясно, что ничего не ясно – в одном случае стрелы пробивают щиты, панцири и самого носителя (пример, приводимый Альбертом Аахенским не единственный), в других ситуациях рыцарей режут, обстреливают и бьют по кольчуге, но эффект нулевой. Обратимся к современным реконструкциям, Алан Уильямс определил величины энергии, требуемые для пробития кольчуг. Итак, для того, чтобы пробить кольчугу копьем нам нужно около 140 Дж. Много это или мало? Сейчас разберемся - обратимся к другому исследованию конгломерата авторов в котором они замерили, какую энергию сообщает копье всадника цели в момент атаки на галопе или попросту таранного удара, основного приема рыцарей. В тестировании принимало участие четыре всадника, которые выдали энергию удара 57-232 Дж, медианное значение 133 Дж. Т.е. в принципе даже современные реконструкторы не будучи профессиональными военными предоставили результаты близкие к пробитию, причем один боец стабильно выдавал значения больше 200 Дж, его противникам я бы не позавидовал. Что интересно, когда воинам выдали нагрудники с крюком (в XII веке еще не использовался), на который можно опереть копье в момент удара, энергия каждого выросла примерно вдвое (!) – вот классический рпгшное улучшение оружия. Если подытожить, то в идеальных условиях хороший удар на галопе копьем мог пробить кольчугу и врага заодно, однако, отклонения или огрехи в технике моментально приводили к снижению энергии удара в 2-4 раза. ⬇️
Что насчет клинкового оружия? Для него требуется минимум 170 Дж энергии, сможет ли человек столько выдать? В 1999 году группа авторов провела любопытное исследование, целью которого было выяснить какую максимальную энергию может сообщить ножу человек, дабы сформировать требования к полицейским бронежилетам. Было два типа ударов – собственно укол и удар с использованием плеча (на картинках будет более понятно). В первом случае максимальная энергия составила 63 Дж (большинство измерений находилось в диапазоне 54 Дж), во втором случае 115 Дж (большинство результатов колебалось около 77 Дж). Что нам это говорит? Что для пробития кольчуги мечом нужно быть очень здоровым кабаном. Возможно, алебарду удалось бы разогнать до такой энергии, но, увы, мне такие тесты не известны. Ну и наконец, самая моя нелюбимая часть – это луки. Собственно проблема тестов с обстрелом доспехов из луков в разлете получаемых результатов. Начнем для начала с общих данных, по расчетам Алана Уильямса для пробития кольчуги нужно порядка 120 Дж энергии. Какие есть сведения для луков? В достаточно обстоятельной работе Бергмана приводятся замеры скоростей для различных типов снарядов выпускаемых из луков и даже копьеметалки. Рекордсменами среди луков оказался английский длинный лук с натяжением в 35 кг и стрелой весом 65 г, он выдает на старте 169 Дж. За ним следует крымский композитный лук с пятидесятиграммовой стрелой и 130 Дж энергии, при натяжении в 27 кг. Проблема в том, что стрела теряет скорость от сопротивления воздухом (по оценке Алана Уильямса до 40 % на расстоянии под 50 м), соответственно при настильной стрельбе угроза рыцарю будет сохраняться плюс-минус на расстоянии до 30-50 м. Что говорят непосредственно опыты с обстрелом кольчуг? Первое – кольчуга как таковая не защищает от стрелы. Точнее защищает, но только в комплекте с плотным тканевым поддоспешником – в Европе это был преимущественно гамбезон (акетон), стеганная куртка из 8-30 слоев. Без подобного материала, кольчуга пробивалась прямо таки негуманно, по опыту Расса Митчела 88 % попаданий пробили ее навылет. С другой стороны, комплекс защиты кольчуга плюс поддоспешник вполне успешно отбила около 80 % попаданий с 40 метров (при этом все стрелы застряли в поддоспешнике) и 69 % хитов с 20 метров. В принципе, здесь нет ничего удивительного – современная реконструкция греческого полотняного панциря из 20 слоев выдерживала попадание из лука с 7,5 м лука слабым натяжением в 12 кг, выстрел из более мощных образцов 30-35 кг гамбезон мог несколько смягчить, но владелец уже получил бы ранение. Обстрел вели луками натяжением 25-30 кг, что примерно соответствует эпохе высокого средневековья. Поздние образцы, вроде луков найденных на корабле «Мари Роуз» были, видимо, мощнее. По арбалетам нужен более глубокий анализ.
Т.е. результат зависит от угла попадания, навыка лучника и того места, куда попала стрела, поскольку ломаются заклепки в месте стыка. Дэвид Джонс в ходе тестирования выявил, что с расстояние в 9 метров выстрел из лука натяжением в 33 кг может быть безопасным, если защищаться кольчугой и поддоспешником в 24 слоя ткани. Это довольно много, скорее всего рыцари использовали более тонкие варианты в 8-14 слоев, поэтому лучше долго на дистанции в 9 метров от лучника не находиться.
Выводы
Если вдруг Вы решите, что неплохо бы взять Иерусалим, ну или зададитесь целью усмирить непокорных валлийцев, стоит знать несколько фактов о вашей броне. Кольчуга в целом была эффективным средством защиты, хотя и уязвимым без поддоспешника. Чтобы ее пробить, требовалось значительное усилие, недоступное большей части противников, однако, встречный удар на галопе или выстрел из лука в упор мог быть опасен. Вообще эта статья была запланирована как исследование защитных свойств брони XII-XVII века с анализом подвижности рыцарей в броне. Увы, я ограничен объемом конкурса, поэтому используем эту заметку как трейлер и если тема окажется популярной – сделаем продолжение.
#Azirsan
#Заметка
🔜 Подписаться: @catx2
Т.е. результат зависит от угла попадания, навыка лучника и того места, куда попала стрела, поскольку ломаются заклепки в месте стыка. Дэвид Джонс в ходе тестирования выявил, что с расстояние в 9 метров выстрел из лука натяжением в 33 кг может быть безопасным, если защищаться кольчугой и поддоспешником в 24 слоя ткани. Это довольно много, скорее всего рыцари использовали более тонкие варианты в 8-14 слоев, поэтому лучше долго на дистанции в 9 метров от лучника не находиться.
Выводы
Если вдруг Вы решите, что неплохо бы взять Иерусалим, ну или зададитесь целью усмирить непокорных валлийцев, стоит знать несколько фактов о вашей броне. Кольчуга в целом была эффективным средством защиты, хотя и уязвимым без поддоспешника. Чтобы ее пробить, требовалось значительное усилие, недоступное большей части противников, однако, встречный удар на галопе или выстрел из лука в упор мог быть опасен. Вообще эта статья была запланирована как исследование защитных свойств брони XII-XVII века с анализом подвижности рыцарей в броне. Увы, я ограничен объемом конкурса, поэтому используем эту заметку как трейлер и если тема окажется популярной – сделаем продолжение.
#Azirsan
#Заметка
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Перевороты бывают разные
Можно свергнуть монарха, вычистить всех противников из правительства, чтобы через год быть свергнутым уже этими самыми противниками, а страна в результате сорок лет будет кататься на карусели из гражданских войн и интервенций.
Можно организовать заговор и убить правителя-самозванца, чтобы столкнуться со следующими самозванцами, растерять весь контроль над страной, быть схваченным ближайшими помощниками и отправленным в плен за границу и все это за четыре года.
И можно, наконец, бросить армию, с которой отправился завоёвывать далёкую страну, приехать в столицу, произносить зажигательные речи, разогнать правительство и парламент к чертям собачьим, возглавить страну и править ещё лет пятнадцать, пользуясь бешеной популярностью и начиная одну за другой военные кампании. Последние, впрочем будут проиграны, но до этого ещё надо дожить пятнадцать лет.
Переворот 18 брюмера, убравший Директорию, вызрел в головах членов (простите за дурной каламбур) этой самой Директории. Никому из революционных властей до этого не удавалось продержаться столько времени, и все же власть ее была очень непрочной. Слева ей угрожали неоякобинцы, справа - роялисты. Политика правительства получила название "качели": если оно боролось с правыми, то опиралось на левых и наоборот. Довольно часто за 1795-99 проводились выборы, постоянно изменявшие баланс сил. Один раз пришлось разогнать парламент. Консервативные республиканцы, стоявшие у власти, никак не могли обеспечить стабильность из-за постоянной политической борьбы.
Оставался лишь один инструмент, на который Директория могла опереться для реализации своих целей - армия. Один из директоров, аббат Сийес, будто бы тогда произнес фразу, что "нужна шпага". Благо известных генералов, способных повести за собой людей, хватало. Однако в выборе нужной шпаги Сийес проявил изрядную привередливость. Кто-то для него был слишком левым, другой слишком правым. Генерал Моро отказался сам. Одно время делали ставку на молодого Бартелеми Жубера, но тот, выехав в Италию, чтобы набрать популярности, но в битве при Нови схлопотал пулю и опять пришлось искать новую кандидатуру.
Оставался генерал Бонапарт, который в то время находился в Египте, и которого не ждали раньше весны. Как вдруг тот объявился в Париже как чертик из табакерки. Генерал Моро, после Жубера возглавлявший французские войска в Италии, сказал Сийесу, что этот человек совершит переворот гораздо лучше, чем он сам. Публика встретила генерала с большим энтузиазмом, и его брат Лючьен Бонапарт был избран председателем Совета пятисот.
Тем временем 10 брюмера на квартире Люсьена Наполеон встретился с Сийесом и, видимо тогда составился план действий. На сторону заговорщиков привлекли второго директора, третьего и самого опасного - Барраса - планировалось путем подкупа вывести из игры. Двое оставшихся - Гойе и Мулен - в отсутствии кворума уже не могли принимать никаких решений. Далее планировалось заставить законодательные органы - Совет Старейшин и Совет Пятисот - назначить послушную комиссию, которая подготовила бы новую конституцию.
Средства для переворота предоставили банкиры Клод Перье и Жан-Фредерик Перрино. Наконец, в заговоре участвовал министр иностранных дел и великолепный мерзавец Шарль-Морис Талейран, который и должен был подкупить Барраса.
Евгений Тарле писал о подготовке переворота "...им (кроме Талейрана) казалось, что этот блистательный вояка и рубака, к тридцати годам одержавший столько побед, взявший столько крепостей, затмивший всех генералов, в делах гражданских не очень-то много смыслит, и можно будет не без успеха им руководить. Вплоть до развязки во все эти дни собеседники и помощники Бонапарта воображали себе кого-то другого, а вовсе не его....Будущие рабы считали своего будущего властелина случайным удобным орудием. Они даже не скрывали своего отношения к нему. Он-то ведь знал, что истекают последние дни, когда люди ещё могут говорить с ним как равные с равным, и он знал, как важно, чтобы они сами об этом ещё не подозревали"
#заметка
#Рыжок
🔜 Подписаться: @catx2
Можно свергнуть монарха, вычистить всех противников из правительства, чтобы через год быть свергнутым уже этими самыми противниками, а страна в результате сорок лет будет кататься на карусели из гражданских войн и интервенций.
Можно организовать заговор и убить правителя-самозванца, чтобы столкнуться со следующими самозванцами, растерять весь контроль над страной, быть схваченным ближайшими помощниками и отправленным в плен за границу и все это за четыре года.
И можно, наконец, бросить армию, с которой отправился завоёвывать далёкую страну, приехать в столицу, произносить зажигательные речи, разогнать правительство и парламент к чертям собачьим, возглавить страну и править ещё лет пятнадцать, пользуясь бешеной популярностью и начиная одну за другой военные кампании. Последние, впрочем будут проиграны, но до этого ещё надо дожить пятнадцать лет.
Переворот 18 брюмера, убравший Директорию, вызрел в головах членов (простите за дурной каламбур) этой самой Директории. Никому из революционных властей до этого не удавалось продержаться столько времени, и все же власть ее была очень непрочной. Слева ей угрожали неоякобинцы, справа - роялисты. Политика правительства получила название "качели": если оно боролось с правыми, то опиралось на левых и наоборот. Довольно часто за 1795-99 проводились выборы, постоянно изменявшие баланс сил. Один раз пришлось разогнать парламент. Консервативные республиканцы, стоявшие у власти, никак не могли обеспечить стабильность из-за постоянной политической борьбы.
Оставался лишь один инструмент, на который Директория могла опереться для реализации своих целей - армия. Один из директоров, аббат Сийес, будто бы тогда произнес фразу, что "нужна шпага". Благо известных генералов, способных повести за собой людей, хватало. Однако в выборе нужной шпаги Сийес проявил изрядную привередливость. Кто-то для него был слишком левым, другой слишком правым. Генерал Моро отказался сам. Одно время делали ставку на молодого Бартелеми Жубера, но тот, выехав в Италию, чтобы набрать популярности, но в битве при Нови схлопотал пулю и опять пришлось искать новую кандидатуру.
Оставался генерал Бонапарт, который в то время находился в Египте, и которого не ждали раньше весны. Как вдруг тот объявился в Париже как чертик из табакерки. Генерал Моро, после Жубера возглавлявший французские войска в Италии, сказал Сийесу, что этот человек совершит переворот гораздо лучше, чем он сам. Публика встретила генерала с большим энтузиазмом, и его брат Лючьен Бонапарт был избран председателем Совета пятисот.
Тем временем 10 брюмера на квартире Люсьена Наполеон встретился с Сийесом и, видимо тогда составился план действий. На сторону заговорщиков привлекли второго директора, третьего и самого опасного - Барраса - планировалось путем подкупа вывести из игры. Двое оставшихся - Гойе и Мулен - в отсутствии кворума уже не могли принимать никаких решений. Далее планировалось заставить законодательные органы - Совет Старейшин и Совет Пятисот - назначить послушную комиссию, которая подготовила бы новую конституцию.
Средства для переворота предоставили банкиры Клод Перье и Жан-Фредерик Перрино. Наконец, в заговоре участвовал министр иностранных дел и великолепный мерзавец Шарль-Морис Талейран, который и должен был подкупить Барраса.
Евгений Тарле писал о подготовке переворота "...им (кроме Талейрана) казалось, что этот блистательный вояка и рубака, к тридцати годам одержавший столько побед, взявший столько крепостей, затмивший всех генералов, в делах гражданских не очень-то много смыслит, и можно будет не без успеха им руководить. Вплоть до развязки во все эти дни собеседники и помощники Бонапарта воображали себе кого-то другого, а вовсе не его....Будущие рабы считали своего будущего властелина случайным удобным орудием. Они даже не скрывали своего отношения к нему. Он-то ведь знал, что истекают последние дни, когда люди ещё могут говорить с ним как равные с равным, и он знал, как важно, чтобы они сами об этом ещё не подозревали"
#заметка
#Рыжок
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Плен и гибель Ричарда Львиное Сердце.
Уходя в крестовый поход в Палестину, Ричард передал власть над Англией в руки епископа Уильяма де Лоншана, что сильно разозлило королевского брата Иоанна. У Ричарда не было законнорождённых детей, а значит, по праву наследования в случае вполне возможной смерти монарха в Святой земле корону должен был унаследовать именно Иоанн. Ричард же считал своего брата бестолковым субъектом, неспособным править королевством, а поэтому, уходя в поход, объявил своим наследником сына своего младшего брата Джеффри (сам Джеффри погиб на рыцарском турнире во Франции в 1186 году), а титул регента доверил святой церкви в лице Лоншана. Однако как только король со своей армией отдалился от границ Англии, Иоанн принялся наводить смуту. Он заручился поддержкой баронов, сражавшихся против Ричарда еще во времена гражданской войны, которую тот начал против своего отца Генриха. Многие из них впоследствии подверглись опале и были непротив скинуть Ричарда с трона. Армия мятежников осадила город Линкольн, а также захватила замки Тикхилл и Ноттингем. Регент не имел достаточного количества людей, чтобы дать отпор бунтовщикам, и вскоре их войска вошли уже в Лондон. Одержавший победу Иоанн сместил Лоншана со всех постов и заставил местную знать признать себя наследником короля.
Узнав, что его брат совершил переворот, Ричард хотел немедленно отплыть в Англию, однако приближённые короля уговорили его продолжить поход на Иерусалим. Тем временем вернувшийся из Святой Земли французский король Филипп II решил воспользоваться ситуацией на соседнем острове, чтобы попытаться вернуть под свой контроль владения Ричарда во Франции. Филипп заключил союз с Иоанном, обещая ему свою полную поддержку в узурпации престола, а также настроил против Ричарда императора Священной Римской Империи Генриха VI, тем самым обретя в его лице мощного союзника в возможной войне с Англией. Понимая, что английское королевство вот-вот уплывет у него из-под носа, Ричард заключил перемирие с Саладином, чтобы немедленно покинуть Палестину и отправиться на родину.
Первоначально он планировал высадиться в Марселе, однако до него дошли слухи, что Филипп II приказал своим людям арестовать английского короля, как только его нога вступит на французскую землю. Тогда Ричард решил изменить маршрут и направился в порт города Рагузы (Хорватия), чтобы оттуда инкогнито добраться до Англии через враждебные земли австрийского герцога Леопольда V. Напомню, что Лепольд участвовал в штурме Акры, где одним из первых взобрался на стены города и водрузил на них свой флаг. Ричард же, не желая делиться славой и добычей, выбросил флаг герцога и водрузил на его месте свой. Леопольд затаил лютую обиду на английского короля и немедленно покинул Палестину. Опасаясь мести герцога, Ричард, высадившись на его земле, назвался купцом по имени Гуго, сопровождающим графа Бодуэна Бетюнского, возвращающегося из паломничества. Дабы получить свободный проход, он отправил гонца с щедрыми подарками к вассалу Леопольда Мейнхарду II, который непосредственно управлял данной местностью. Глядя на переданные богатства, Мейнхард заподозрил не ладное и дал распоряжение обыскать все дома в городе, дабы захватить путников и выяснить их личности. Солдат по имени Роже, д’Аржантон в одном из домов наткнулся на искомых персонажей и узнав в одном из них, Ричарда, видимо, испытывая к нему симпатию из-за подвигов того в Святой земле, сказал королю немедленно бежать из города. Ричард воспользовался советом и в сопровождении двух спутников вышел из города в сторону Вены... ⬇️
Уходя в крестовый поход в Палестину, Ричард передал власть над Англией в руки епископа Уильяма де Лоншана, что сильно разозлило королевского брата Иоанна. У Ричарда не было законнорождённых детей, а значит, по праву наследования в случае вполне возможной смерти монарха в Святой земле корону должен был унаследовать именно Иоанн. Ричард же считал своего брата бестолковым субъектом, неспособным править королевством, а поэтому, уходя в поход, объявил своим наследником сына своего младшего брата Джеффри (сам Джеффри погиб на рыцарском турнире во Франции в 1186 году), а титул регента доверил святой церкви в лице Лоншана. Однако как только король со своей армией отдалился от границ Англии, Иоанн принялся наводить смуту. Он заручился поддержкой баронов, сражавшихся против Ричарда еще во времена гражданской войны, которую тот начал против своего отца Генриха. Многие из них впоследствии подверглись опале и были непротив скинуть Ричарда с трона. Армия мятежников осадила город Линкольн, а также захватила замки Тикхилл и Ноттингем. Регент не имел достаточного количества людей, чтобы дать отпор бунтовщикам, и вскоре их войска вошли уже в Лондон. Одержавший победу Иоанн сместил Лоншана со всех постов и заставил местную знать признать себя наследником короля.
Узнав, что его брат совершил переворот, Ричард хотел немедленно отплыть в Англию, однако приближённые короля уговорили его продолжить поход на Иерусалим. Тем временем вернувшийся из Святой Земли французский король Филипп II решил воспользоваться ситуацией на соседнем острове, чтобы попытаться вернуть под свой контроль владения Ричарда во Франции. Филипп заключил союз с Иоанном, обещая ему свою полную поддержку в узурпации престола, а также настроил против Ричарда императора Священной Римской Империи Генриха VI, тем самым обретя в его лице мощного союзника в возможной войне с Англией. Понимая, что английское королевство вот-вот уплывет у него из-под носа, Ричард заключил перемирие с Саладином, чтобы немедленно покинуть Палестину и отправиться на родину.
Первоначально он планировал высадиться в Марселе, однако до него дошли слухи, что Филипп II приказал своим людям арестовать английского короля, как только его нога вступит на французскую землю. Тогда Ричард решил изменить маршрут и направился в порт города Рагузы (Хорватия), чтобы оттуда инкогнито добраться до Англии через враждебные земли австрийского герцога Леопольда V. Напомню, что Лепольд участвовал в штурме Акры, где одним из первых взобрался на стены города и водрузил на них свой флаг. Ричард же, не желая делиться славой и добычей, выбросил флаг герцога и водрузил на его месте свой. Леопольд затаил лютую обиду на английского короля и немедленно покинул Палестину. Опасаясь мести герцога, Ричард, высадившись на его земле, назвался купцом по имени Гуго, сопровождающим графа Бодуэна Бетюнского, возвращающегося из паломничества. Дабы получить свободный проход, он отправил гонца с щедрыми подарками к вассалу Леопольда Мейнхарду II, который непосредственно управлял данной местностью. Глядя на переданные богатства, Мейнхард заподозрил не ладное и дал распоряжение обыскать все дома в городе, дабы захватить путников и выяснить их личности. Солдат по имени Роже, д’Аржантон в одном из домов наткнулся на искомых персонажей и узнав в одном из них, Ричарда, видимо, испытывая к нему симпатию из-за подвигов того в Святой земле, сказал королю немедленно бежать из города. Ричард воспользовался советом и в сопровождении двух спутников вышел из города в сторону Вены... ⬇️
Через три дня эта троица остановилась в городке Гинана, где их вскоре разоблачили. Слуга Ричарда, отправившийся на местный рынок, чтобы купить еды, расплатился за нее золотыми безантами, привезенными из Палестины и которых никогда прежде не видели местные жителями, чем вызвал огромный интерес окружающих к своей особе. Он срочно вернулся к Ричарду и сказал тому, что нужно валить, однако у короля случился приступ болезни похожей на цингу и он не мог встать с кровати. Компания решила остаться в городе еще на три дня, однако когда слуга вновь отправился на рынок за едой, его немедленно задержала городская стража и заставила выдать местонахождение его спутников. Короля Ричарда схватили и бросили в темницу замка Дюрнштайн, а в последствии передали в плен императору Священной Римской империи Генриху, который поместил его в замок Трифельс.
Император устроил суд над Ричардом где, обвинил его в захвате Кипра, в попытке свержения сицилийского короля, в организации убийства иерусалимского короля Конрада Монферратского и даже в покушение на жизнь Филиппа II. По вынесеному вердикту английский монарх должен был оставаться под стражей до тех пор, пока за него не будет выплачен выкуп в 150 000 марок. Так как захвативший трон Иоанн был совершенно не заинтересован в возвращении своего брата, основную деятельность по освобождению Ричарда из плена развила его мать, Алиенора Аквитанская. Она написала гневное письмо Папе римскому, в котором обвиняла его в пассивности и нежелании вытащить из заточения героя крестового похода. Папа Целестин внял ее словам и в наказание отлучил от церкви австрийского герцога Леопольда заварившего всю эту кашу. Также Алиенора пристально следила за сбором нового налога, наложенного на население для выкупа короля. Когда стало понятно, что 150 000 марок собрать быстро не удасться, Алиеонора сумела договориться с Генрихом, что выплатит лишь часть выкупа, но передаст императору 200 человек в качестве заложников, пока не соберет оставшиеся деньги. Генрих согласился, и 2 февраля 1194 года Ричард вышел на свободу. Когда французский король Филипп II получил известие об освобождении Ричарда, он отправил Иоанну письмо со словами «Будь осторожен. Дьявол на свободе».
13 марта 1194 года Ричард, наконец-то, вернулся в Англию. Народ, наслышанный о его приключениях, встретил короля с восторгом, а большая часть знати подтвердила ему свою верность. Иоанн со своим сторонниками все же оказал сопротивление и попытался удержать трон, но был быстро разбит королевской армией и был вынужден просить прощение за свою дерзость. Ричард простил брата и, к удивлению окружающих, даже признал его своим законным наследником... ⬇️
Император устроил суд над Ричардом где, обвинил его в захвате Кипра, в попытке свержения сицилийского короля, в организации убийства иерусалимского короля Конрада Монферратского и даже в покушение на жизнь Филиппа II. По вынесеному вердикту английский монарх должен был оставаться под стражей до тех пор, пока за него не будет выплачен выкуп в 150 000 марок. Так как захвативший трон Иоанн был совершенно не заинтересован в возвращении своего брата, основную деятельность по освобождению Ричарда из плена развила его мать, Алиенора Аквитанская. Она написала гневное письмо Папе римскому, в котором обвиняла его в пассивности и нежелании вытащить из заточения героя крестового похода. Папа Целестин внял ее словам и в наказание отлучил от церкви австрийского герцога Леопольда заварившего всю эту кашу. Также Алиенора пристально следила за сбором нового налога, наложенного на население для выкупа короля. Когда стало понятно, что 150 000 марок собрать быстро не удасться, Алиеонора сумела договориться с Генрихом, что выплатит лишь часть выкупа, но передаст императору 200 человек в качестве заложников, пока не соберет оставшиеся деньги. Генрих согласился, и 2 февраля 1194 года Ричард вышел на свободу. Когда французский король Филипп II получил известие об освобождении Ричарда, он отправил Иоанну письмо со словами «Будь осторожен. Дьявол на свободе».
13 марта 1194 года Ричард, наконец-то, вернулся в Англию. Народ, наслышанный о его приключениях, встретил короля с восторгом, а большая часть знати подтвердила ему свою верность. Иоанн со своим сторонниками все же оказал сопротивление и попытался удержать трон, но был быстро разбит королевской армией и был вынужден просить прощение за свою дерзость. Ричард простил брата и, к удивлению окружающих, даже признал его своим законным наследником... ⬇️
Пробыв в Англии всего два месяца, уже 12 мая король вновь покинул королевство и отправился наводить порядок в свои нормандские владения, на которые не переставал покушаться Филипп II. 5 июля английские войска разбили французов в битве при Фретевали, в котором Филипп чудом избежал плена. Данное поражение вынудило французского короля прекратить движ в Нормандии и подписать с Ричардом перемирие. Впрочем, уже через год военные действия возобновились, и в последующие три года шли с переменным успехом. В это время по приказу Ричарда был построен замок Шато-Гайар, который через несколько веков был переделан в тюрьму для особо важных политических заключенных.
В конце 1198 года маятник вновь качнулся на сторону Ричарда - разбив армию Филиппа, англичане вновь заставили французов подписать перемерие, но теперь уже сроком на 5 лет. Английский король наконец-то мог вернуться в свое королевство, в котором за 10 лет правления находился от силы год. Перед возвращением в Англию Ричард решил покарать своего Аквитанского вассала Адемара V, который в предыдущие годы активно участвовал в восстаниях против него. Английский король прошёл разрушительным маршем по его землям в Лиможе и вскоре осадил небольшой замок Шалю-Шаброль, в гарнизоне которого было всего два рыцаря (плюс небольшое количество обычных солдат). Замок был настолько плохо обеспечен, что один из этих двоих, рыцарь по имени Пьер Базиль, защищал стены в доспехах кустарного производства, закрываясь щитом, изготовленным из сковороды…
Должно быть,. Базиль выглядил примерно как рыцарь на фото над этим постом)
Англичанам было понятно, что данный замок они возьмут без особого труда, а поэтому можно было никуда не торопиться. Они спокойно разбили лагерь возле стен и принялись готовиться к штурму. Ричард же, не видя никакой угрозы от малочисленных защитников крепости в один из дней решил объехать крепостные стены на лошади, даже не надев кольчугу. В этом момент выше указанный Пьер Базиль со щитом из сковородки увидел некоего рыцаря, прогуливающегося на коне, и решил наудачу выстрелить в него из арбалета. Стрела попала Ричарду в шею... Короля срочно унесли в его шатер и вызвали врача. Ранение не было смертельным, однако у монарха началось заражение крови, которое в то время вылечить было практически невозможно. Промучавшись несколько дней, 6 апреля 1199 года Ричард Львиное Сердце скончался. Перед смертью он просил не казнить ранившего его рыцаря, однако эту просьбу его приближённые не исполнили - когда англичане захватили замок, они заживо спустили кожу с Пьера Базиля. На английский престол тем временем взошел новый король Иоанн Безземельный...
#Сугробов
#Заметка
🔜 Подписаться: @catx2
В конце 1198 года маятник вновь качнулся на сторону Ричарда - разбив армию Филиппа, англичане вновь заставили французов подписать перемерие, но теперь уже сроком на 5 лет. Английский король наконец-то мог вернуться в свое королевство, в котором за 10 лет правления находился от силы год. Перед возвращением в Англию Ричард решил покарать своего Аквитанского вассала Адемара V, который в предыдущие годы активно участвовал в восстаниях против него. Английский король прошёл разрушительным маршем по его землям в Лиможе и вскоре осадил небольшой замок Шалю-Шаброль, в гарнизоне которого было всего два рыцаря (плюс небольшое количество обычных солдат). Замок был настолько плохо обеспечен, что один из этих двоих, рыцарь по имени Пьер Базиль, защищал стены в доспехах кустарного производства, закрываясь щитом, изготовленным из сковороды…
Должно быть,. Базиль выглядил примерно как рыцарь на фото над этим постом)
Англичанам было понятно, что данный замок они возьмут без особого труда, а поэтому можно было никуда не торопиться. Они спокойно разбили лагерь возле стен и принялись готовиться к штурму. Ричард же, не видя никакой угрозы от малочисленных защитников крепости в один из дней решил объехать крепостные стены на лошади, даже не надев кольчугу. В этом момент выше указанный Пьер Базиль со щитом из сковородки увидел некоего рыцаря, прогуливающегося на коне, и решил наудачу выстрелить в него из арбалета. Стрела попала Ричарду в шею... Короля срочно унесли в его шатер и вызвали врача. Ранение не было смертельным, однако у монарха началось заражение крови, которое в то время вылечить было практически невозможно. Промучавшись несколько дней, 6 апреля 1199 года Ричард Львиное Сердце скончался. Перед смертью он просил не казнить ранившего его рыцаря, однако эту просьбу его приближённые не исполнили - когда англичане захватили замок, они заживо спустили кожу с Пьера Базиля. На английский престол тем временем взошел новый король Иоанн Безземельный...
#Сугробов
#Заметка
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Хотелось бы опровергнуть миф о рыцарях без страха и упрека. Беспроигрышное начало статьи – и опровержения мифов любят, и обычно никто не спрашивает, а есть ли вообще такое массовое заблуждение. Даже сейчас тема страха, она болезненная – «Че зассал, че не мужик?», а в древнем обществе тема стояла остро по одной простой причине, вопросы легко решались через насилие. Соответственно философия бесстрашия и клеймения позором трусов, она возникала у совершенно разных культур. Причина в принципе понятна, до развития огнестрельного оружия, проигрывала в битве та сторона, что первая побежала, соответственно задачей социального давления было вытеснить реакцию отступления из дихотомии бей/беги. Если мы посмотрим на лирические произведения «рыцарских поэтов», вроде Бертрана де Борна (XII век) мы увидим мотивы прославления доблести, презрения к смерти и конечно бесстрашия. Жирар де Вьенн (XII-XIII век) прославляет войну как высшее счастье мужчины Жан V де Бёй (XV век) в Le Jouvencel эмоционально подчеркивает, что в бою рыцарь испытывает лишь счастье, не боясь ничего. Песнь о Роланде (публикация в XI веке, написана в IX – X) рисует образ идеального рыцаря, который предпочитает принять бой в невыгодных условиях (тут же и сдохнуть), а не бежать.
Рыцарская честь предполагала два справедливых исхода битвы – смерть или плен. Насколько это работало? Если обратиться к летописям из несколько иной культурной среды – это греческие хроники Анны Комниной, арабские работы Усамы Ибн Мункыза и других авторов, то храбрость западных рыцарей под сомнение не ставится. Несмотря на негативный настрой собственно арабских хронистов, они отмечают невероятную (граничащую с безрассудством по их понятиям) храбрость «франков». Так что рыцари и правда без страха и упрека - расходимся? С восточной точки зрения, определенно да, но есть нюанс. Восточная средневековая военная парадигма отличается от западной и если в рамках первой ты герой, когда победил, избежав битвы, то во второй наоборот – истинная доблесть в том, чтобы навязать врагу сражение и решительно разбить. Поэтому копнем глубже – идея о безграничном мужестве рыцарей долгое время была популярна, пока свое военно-историческое «да вы ебанулись» не высказал Вербрюгген, к нему мы еще вернемся. Как можно оценить насколько бесстрашными были рыцари в целом? Например, по содержанию речей перед битвой, вдохновляющий спич главнокомандующего затрагивает те самые боли армии, с которыми они сталкиваются в реальности. Авторы исследования проанализировали темы в 360 боевых речах с XI по XIII век, и скомпоновали их по основным направлениям:
1. Будь мужиком, блеать - 156
2. С нами бог - 108
3. Мы круты, они говно - 69
4. Отлично пограбим - 48
5. Защитим детей - 46
6. Че, первый раз что ли? - 45
7. Победим, отвечаю - 42
8. Не забудем, не простим - 39
9. Диды воевали - 37
10. Нас мало, но мы в тельняшках - 36
11. На том свете воздастся - 36
⬇️
Рыцарская честь предполагала два справедливых исхода битвы – смерть или плен. Насколько это работало? Если обратиться к летописям из несколько иной культурной среды – это греческие хроники Анны Комниной, арабские работы Усамы Ибн Мункыза и других авторов, то храбрость западных рыцарей под сомнение не ставится. Несмотря на негативный настрой собственно арабских хронистов, они отмечают невероятную (граничащую с безрассудством по их понятиям) храбрость «франков». Так что рыцари и правда без страха и упрека - расходимся? С восточной точки зрения, определенно да, но есть нюанс. Восточная средневековая военная парадигма отличается от западной и если в рамках первой ты герой, когда победил, избежав битвы, то во второй наоборот – истинная доблесть в том, чтобы навязать врагу сражение и решительно разбить. Поэтому копнем глубже – идея о безграничном мужестве рыцарей долгое время была популярна, пока свое военно-историческое «да вы ебанулись» не высказал Вербрюгген, к нему мы еще вернемся. Как можно оценить насколько бесстрашными были рыцари в целом? Например, по содержанию речей перед битвой, вдохновляющий спич главнокомандующего затрагивает те самые боли армии, с которыми они сталкиваются в реальности. Авторы исследования проанализировали темы в 360 боевых речах с XI по XIII век, и скомпоновали их по основным направлениям:
1. Будь мужиком, блеать - 156
2. С нами бог - 108
3. Мы круты, они говно - 69
4. Отлично пограбим - 48
5. Защитим детей - 46
6. Че, первый раз что ли? - 45
7. Победим, отвечаю - 42
8. Не забудем, не простим - 39
9. Диды воевали - 37
10. Нас мало, но мы в тельняшках - 36
11. На том свете воздастся - 36
⬇️
В общем-то, картина наглядная, идеалы идеалами, но вопрос мужества и стойкости собственных воинов стоял перед главнокомандующими остро. Причем, в 50 речах главнокомандующие усиленно напирали на тему того, что бежать не надо, причем с двух позиций – в 34 выступлениях с точки зрения логики и прагматизма, в 12 объясняли стратегической необходимость, а в 4 сочетали оба подхода. Например, Фульхерий Шартрский передает слова короля Бодуэна накануне битвы крестоносцев при Яффе – «хотите бежать, прикиньте сначала расстояние до Франции». Ну и в целом тема того, что бежать все равно некуда полководцами активно педалировалась – либо кругом враги, либо родина далеко, либо перебьют по дороге.
Вернемся к Вербрюггену, он подверг критике изображение рыцарей, как воинов, которым неведом страх и привел множество примеров обратных случаев. Многочисленные случаи дезертирства в первом крестовом походе – знаменитый Петр Пустынник съебнул прямо с Антиохии на пару с Гийомом ле Шарпантье, их поймал лично Танкред по дороге. Но сподвижники Гийома просили пощадить, потому что «ну все мы люди, что такого?». Фульхерий Шартрский рассказывает как рыцарей колотило от страха при Дорилее в 1097 году, позднее он приводит пример, как воины изображали храбрость, но на самом деле боялись смерти. Летописцы сообщают, как при Арсуфе в третьем крестовом походе рыцари были напуганы настолько сильно, что хотели вернуться домой дабы все это побыстрее закончилось. Жуанвиль, попав в плен, рассказывает как все рыцари дрожали от страха, боясь что их казнят. Жан де Бомон в XIV веке писал, что с женщинами в таверне мы круче вареного яйца, но на поле битвы иногда хочется просто забиться в какой-нибудь подвал и не видеть вот это вот все.
Так что выходит – все не так и они были трусами? И такой взгляд будет неверным – слишком много мы имеем примеров безграничной храбрости и самопожертвования среди рыцарей, которые предпочитают смерть бегству. В первую очередь стоит пояснить важную разницу – бегство считалось постыдным, если оно совершается в разгар битвы, пока твои товарищи бьются. Если армии пиздец, знамена рухнули, все бегут, то можно присоединиться к общему движу. Если попробовать описать рыцарское поведение в целом, то картина примерно такая – как некий идеальный образ, воин не должен отступать и многие действительно так и делали. С другой стороны, эволюционный страх смерти победить могли не только лишь все и более того, скорее всего, мало кто мог это сделать, поэтому рыцари боялись и могли поддаться панике.
Надо понимать, что на фоне противников, которые лояльнее относились к слабостям человека и не рассматривали смерть в бою как высшую добродетель, рыцари были страшным врагом. Концепция абсолютного мужества была отнюдь не лишена серьезных недостатков. Если ты король, то одновременно являешься и нравственным ориентиром, который должен вести себя по-рыцарски и опытные полководцы этим пользовались. Это очень хорошо проявилось в начале Столетней войны – англичане использовали стратегию шевоше на французской земле или попросту террора и грабежа. Естественно у французского рыцарства это вызывала нехилый баттхёрт, которые требовали от собственного монарха немедленно дать пизды врагу, а то, как бы честь страдает. Все бы ничего, но находясь в таком положении, французский король Филипп VI был уже существенно ограничен в маневре, чем дольше он не нападал на англичан, тем ниже падал его авторитет. Закончилось все катастрофой при Креси в 1346 году, где безрассудная храбрость рыцарей разбилась о хладнокровный профессионализм англичан. При этом самого Филиппа нельзя назвать трусом, под ним дважды убивали лошадь, а поле битвы он покинул только ночью (его оруженосец был убит). ⬇️
Вернемся к Вербрюггену, он подверг критике изображение рыцарей, как воинов, которым неведом страх и привел множество примеров обратных случаев. Многочисленные случаи дезертирства в первом крестовом походе – знаменитый Петр Пустынник съебнул прямо с Антиохии на пару с Гийомом ле Шарпантье, их поймал лично Танкред по дороге. Но сподвижники Гийома просили пощадить, потому что «ну все мы люди, что такого?». Фульхерий Шартрский рассказывает как рыцарей колотило от страха при Дорилее в 1097 году, позднее он приводит пример, как воины изображали храбрость, но на самом деле боялись смерти. Летописцы сообщают, как при Арсуфе в третьем крестовом походе рыцари были напуганы настолько сильно, что хотели вернуться домой дабы все это побыстрее закончилось. Жуанвиль, попав в плен, рассказывает как все рыцари дрожали от страха, боясь что их казнят. Жан де Бомон в XIV веке писал, что с женщинами в таверне мы круче вареного яйца, но на поле битвы иногда хочется просто забиться в какой-нибудь подвал и не видеть вот это вот все.
Так что выходит – все не так и они были трусами? И такой взгляд будет неверным – слишком много мы имеем примеров безграничной храбрости и самопожертвования среди рыцарей, которые предпочитают смерть бегству. В первую очередь стоит пояснить важную разницу – бегство считалось постыдным, если оно совершается в разгар битвы, пока твои товарищи бьются. Если армии пиздец, знамена рухнули, все бегут, то можно присоединиться к общему движу. Если попробовать описать рыцарское поведение в целом, то картина примерно такая – как некий идеальный образ, воин не должен отступать и многие действительно так и делали. С другой стороны, эволюционный страх смерти победить могли не только лишь все и более того, скорее всего, мало кто мог это сделать, поэтому рыцари боялись и могли поддаться панике.
Надо понимать, что на фоне противников, которые лояльнее относились к слабостям человека и не рассматривали смерть в бою как высшую добродетель, рыцари были страшным врагом. Концепция абсолютного мужества была отнюдь не лишена серьезных недостатков. Если ты король, то одновременно являешься и нравственным ориентиром, который должен вести себя по-рыцарски и опытные полководцы этим пользовались. Это очень хорошо проявилось в начале Столетней войны – англичане использовали стратегию шевоше на французской земле или попросту террора и грабежа. Естественно у французского рыцарства это вызывала нехилый баттхёрт, которые требовали от собственного монарха немедленно дать пизды врагу, а то, как бы честь страдает. Все бы ничего, но находясь в таком положении, французский король Филипп VI был уже существенно ограничен в маневре, чем дольше он не нападал на англичан, тем ниже падал его авторитет. Закончилось все катастрофой при Креси в 1346 году, где безрассудная храбрость рыцарей разбилась о хладнокровный профессионализм англичан. При этом самого Филиппа нельзя назвать трусом, под ним дважды убивали лошадь, а поле битвы он покинул только ночью (его оруженосец был убит). ⬇️
И это не единственный случай, есть примеры других битв, накануне которых дворяне убеждали не вступать в бой, ибо условия неудачны, их обвиняли в трусости, а потом находили погибшими в гуще врагов. Рыцарские идеалы также могли создать известные проблемы в битве – как собственно и случилось при Креси, где на приказ не наступать был положен основательный болт. Кроме того, если вы рыцарь-баннерет и руководите конруа (тактическое подразделение в 20-60 всадников), надо быть готовым, что пара воинов вопреки приказам съебнет ловить вражеского короля, ибо дали обет. Конечно, по окончании битвы можно попробовать лишить их титулов, да только что проку, когда оба ебантяя в атаке и полегли. Ну, а хуле – рыцарский обет. То же и с управлением войсками, с одной стороны, неподчинение прямому приказу сюзерена есть измена, и за такое можно и надела лишиться. Но осуществить такой маневр можно, только если у тебя достаточно авторитета, дабы тебя поддержали твои же вассалы. А авторитет у тебя будет, если ты ведешь себя по-рыцарски, круг замкнулся.
Естественно очевидное противоречие между рыцарскими идеалами и собственно военными реалиями стоило корректировать, поэтому после тяжелых поражений в Столетней войне меняется рыцарское мировоззрение во Франции. Если раньше отступающий лидер клеймился летописцами как чмо, то теперь они наоборот могут отметить стратегический талант полководца, не бросающегося очертя голову в бой. Другим фактором сдерживания были религиозные догматы. Вообще, конечно, убивать нехорошо. С другой стороны, не всегда получается этого избегать. Поэтому церковь выработала определенные рекомендации и традицию покаяния по итогу битвы, которая ранжировала строгость поста в зависимости от количества убитых рыцарем и обстоятельств. Убивать можно было, но на справедливой войне. Точнее на справедливой войне можно было, но без алчности и ожесточения. Хотя конечно, и с соблюдением этих условий, убийство тоже могло считаться грехом в некоторых обстоятельствах. Ну, думаю вы поняли – идем дальше… Да ладно, ну ничего же не понятно)))) Правильнее будет сказать, что чтобы разобраться в том, можно ли убивать в конкретном случае (и является ли война справедливой), надо спросить у церкви. Вот теперь, думаю, точно все ясно.
В целом, это просто несколько примеров того, что двигало рыцарями в средневековье, но это только лишь верхушка айсберга. Воины могли черпать силу, чувствуя себя крутыми в доспехах или даже мстя за любовь, а то и просто напившись. Но это уже совсем другая история (с)
#Azirsan
#Заметка
🔜 Подписаться: @catx2
Естественно очевидное противоречие между рыцарскими идеалами и собственно военными реалиями стоило корректировать, поэтому после тяжелых поражений в Столетней войне меняется рыцарское мировоззрение во Франции. Если раньше отступающий лидер клеймился летописцами как чмо, то теперь они наоборот могут отметить стратегический талант полководца, не бросающегося очертя голову в бой. Другим фактором сдерживания были религиозные догматы. Вообще, конечно, убивать нехорошо. С другой стороны, не всегда получается этого избегать. Поэтому церковь выработала определенные рекомендации и традицию покаяния по итогу битвы, которая ранжировала строгость поста в зависимости от количества убитых рыцарем и обстоятельств. Убивать можно было, но на справедливой войне. Точнее на справедливой войне можно было, но без алчности и ожесточения. Хотя конечно, и с соблюдением этих условий, убийство тоже могло считаться грехом в некоторых обстоятельствах. Ну, думаю вы поняли – идем дальше… Да ладно, ну ничего же не понятно)))) Правильнее будет сказать, что чтобы разобраться в том, можно ли убивать в конкретном случае (и является ли война справедливой), надо спросить у церкви. Вот теперь, думаю, точно все ясно.
В целом, это просто несколько примеров того, что двигало рыцарями в средневековье, но это только лишь верхушка айсберга. Воины могли черпать силу, чувствуя себя крутыми в доспехах или даже мстя за любовь, а то и просто напившись. Но это уже совсем другая история (с)
#Azirsan
#Заметка
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
"Человек, отвергнутый обществом, уходит жить в горы, где после божественного откровения пишет книгу и обретает известность" - звучит как типичная история успеха из голливудского фильма, однако, с Линдоном Маклаудом это случилось на самом деле. С поправкой на то, что будучи главным действующим лицом своей истории, он занимал в ней роль злодея, потому хэппи-энда в ней просто не могло быть.
Линдон Джеймс Маклауд родился 7 января 1974-го года. Хотя его отец был военным из Арканзаса, а мать из Новой Зеландии, оба имели шотландские корни, чем Линдон впоследствии был очень горд. Семья постоянно переезжала из штата в штат, иногда даже заглядывая в Англию, отчего Линдону не удавалось завести друзей, потому большую часть своих ранних лет он провёл за чтением книг и эскапизмом. Семья в итоге осела в Огайо, а сам Линдон затем переехал в Техас. По его словам, с подросткового возраста у него были проблемы с законом, вплоть до вмешательства спецназа, хотя это может быть просто одной из его баек. В возрасте 20 лет он встретил девушку с которой вступил в культ полигамистов живущих на ферме, после чего та сразу же его бросила и даже в такой среде он не смог найти себе пару. Всё это привело к тому, что остаток жизни он будет безуспешно пытаться доказать окружающим, а на деле самому себе, какой он мужественный альфа-самец. Так он заинтересовался тяжёлой музыкой, оружием и мотоциклами. Любовь к последним сыграет с ним злую шутку, ведь получив травму шеи в аварии, он начнёт принимать опиаты, вплоть до злоупотребления, в течении десятков лет.
Само собой, зависимость открыла двери другим наркотикам и так Линдон переехал в Денвер, где законы касательно медицинского каннабиса в то время были куда снисходительнее. Там он начал работать в сфере легальной торговли данным товаром, но уже тогда его буйный нрав начал проявляться. Дело дошло до того, что в 2013 он даже подрался с покупателем и угрожал тому пистолетом, за что получил условный срок. Так Линдон, мечтавший быть альфой, понял, что никого не возглавляет, ведь у него даже нет "стаи", но к его счастью в интернете как раз появился мем с сигма мейлом и Маклауд с радостью занял место среди таких примеров для подражания, как Трэвис Бикл и Патрик Бейтман. К тому же, он и сам признавал, что не имел друзей и разрушил почти все связи с внешним миром по собственной вине, хотя по его же словам, живи он в горах Шотландии или в Монголии, он бы легко нашёл общий язык с окружающими.
Также Линдон пытался открыть свой бизнес и после 11 неудач открыл тату-салон с мастером по имени Джереми Костило. Проблемы начались практически мгновенно, ведь Линдон постоянно проявлял свой нрав, спорил в вопросах, в которых ничего не смыслил, и требовал у Джереми учить его бесплатно. Доходило до того, что однажды он привёл знакомого и потребовал бесплатно набить тому рисунок, но когда мастер потребовал деньги, тот начал кидать в него купюрами, крича "тебе этого хватит, урод?!" Джереми и его жена несмотря ни на что, пытались найти в нём хорошее и даже навещали его дом. По их словам тот был крайне неприветливым с черно-зелёными стенами в милитаристском стиле, внутри были граффити с черепами, черепа животных, оружие на стенах, его дом больше походил на аттракцион. (Будущие владельцы затем найдут в нём несколько скрытых сейфов для оружия) Женщина, которая жила с ним в то время, описывала его как "манипулятора с приступами гнева" и боялась уйти от него из-за возможной мести с его стороны. К слову, полицию вызывали в его дом 11 раз из-за жалоб на домашнее насилие. ⬇️
Линдон Джеймс Маклауд родился 7 января 1974-го года. Хотя его отец был военным из Арканзаса, а мать из Новой Зеландии, оба имели шотландские корни, чем Линдон впоследствии был очень горд. Семья постоянно переезжала из штата в штат, иногда даже заглядывая в Англию, отчего Линдону не удавалось завести друзей, потому большую часть своих ранних лет он провёл за чтением книг и эскапизмом. Семья в итоге осела в Огайо, а сам Линдон затем переехал в Техас. По его словам, с подросткового возраста у него были проблемы с законом, вплоть до вмешательства спецназа, хотя это может быть просто одной из его баек. В возрасте 20 лет он встретил девушку с которой вступил в культ полигамистов живущих на ферме, после чего та сразу же его бросила и даже в такой среде он не смог найти себе пару. Всё это привело к тому, что остаток жизни он будет безуспешно пытаться доказать окружающим, а на деле самому себе, какой он мужественный альфа-самец. Так он заинтересовался тяжёлой музыкой, оружием и мотоциклами. Любовь к последним сыграет с ним злую шутку, ведь получив травму шеи в аварии, он начнёт принимать опиаты, вплоть до злоупотребления, в течении десятков лет.
Само собой, зависимость открыла двери другим наркотикам и так Линдон переехал в Денвер, где законы касательно медицинского каннабиса в то время были куда снисходительнее. Там он начал работать в сфере легальной торговли данным товаром, но уже тогда его буйный нрав начал проявляться. Дело дошло до того, что в 2013 он даже подрался с покупателем и угрожал тому пистолетом, за что получил условный срок. Так Линдон, мечтавший быть альфой, понял, что никого не возглавляет, ведь у него даже нет "стаи", но к его счастью в интернете как раз появился мем с сигма мейлом и Маклауд с радостью занял место среди таких примеров для подражания, как Трэвис Бикл и Патрик Бейтман. К тому же, он и сам признавал, что не имел друзей и разрушил почти все связи с внешним миром по собственной вине, хотя по его же словам, живи он в горах Шотландии или в Монголии, он бы легко нашёл общий язык с окружающими.
Также Линдон пытался открыть свой бизнес и после 11 неудач открыл тату-салон с мастером по имени Джереми Костило. Проблемы начались практически мгновенно, ведь Линдон постоянно проявлял свой нрав, спорил в вопросах, в которых ничего не смыслил, и требовал у Джереми учить его бесплатно. Доходило до того, что однажды он привёл знакомого и потребовал бесплатно набить тому рисунок, но когда мастер потребовал деньги, тот начал кидать в него купюрами, крича "тебе этого хватит, урод?!" Джереми и его жена несмотря ни на что, пытались найти в нём хорошее и даже навещали его дом. По их словам тот был крайне неприветливым с черно-зелёными стенами в милитаристском стиле, внутри были граффити с черепами, черепа животных, оружие на стенах, его дом больше походил на аттракцион. (Будущие владельцы затем найдут в нём несколько скрытых сейфов для оружия) Женщина, которая жила с ним в то время, описывала его как "манипулятора с приступами гнева" и боялась уйти от него из-за возможной мести с его стороны. К слову, полицию вызывали в его дом 11 раз из-за жалоб на домашнее насилие. ⬇️
Вечером 27 декабря, 2021 года Линдон подъехал к своему бывшему тату-салону. Затем он, одетый в тактическое снаряжение, ворвался внутрь с винтовкой в руках и застрелил Алисию и её помощницу. Следом выстрелил в её мужа, который прибежал на шум. Несмотря на ранение в лёгкое, он притворялся мёртвым, пока Линдон не ушёл, а затем двое посетителей салона, спрятавшиеся внутри, помогли ему и вызвали полицию.
Линдон тем временем приехал к тату-салону Костило, где тот и жил. Он представился посыльным, но жена Джереми почуяла неладное и не впустила его. Тогда он вернулся с кувалдой и начал выламывать входную дверь. Джереми схватил жену с ребёнком и кинулся в укрытие, чудом избежав шести пуль, выпущенных в их сторону. По какой-то причине, Линдон прекратил попытки и сбежал, взорвав машину Джереми напоследок.
Дальше Маклауд направился к своему бывшему работодателю Майклу Свиниарду и опять, прямо как в своей книге, вломился к тому в дом и застрелил. По пути он вступил в перестрелку с полицейским и хотя никто не был ранен, Маклауд вывел из строя его машину и потому успешно скрылся. Он принял решение покинуть Денвер и поехал в Лейквуд.
Около шести часов вечера он вломился в тату салон где работал ранее знакомый с ним Денни Скофилд и разрядил всю обойму, убив того на месте.
Покинув место преступления, он зашёл в бар, где налил себе виски и тыкая оружием в людей, кричал "ну и кто теперь главный?!" Полиция заметила его машину и началась перестрелка, в ходе которой он попытался скрыться в отеле. Девушка на ресепшене отказалась впустить его и стала последней жертвой Линдона. По злому стечению обстоятельств, она даже не должна была работать в тот день и просто подменяла коллегу.
Спустя минуту офицер полиции Эшли Феррис увидела бегущего Линдона на перекрёстке. Она потребовала бросить оружие, но тот в ответ лишь выстрелил и ранил её в живот. Стреляя из положения лёжа, ей удалось ранить Маклауда в бок, после чего тот сделал пару шагов и упал. Прибывшему подкреплению оставалось лишь оказать ей помощь и констатировать смерть нападавшего. Там и закончилась кровавая тропа самопровозглашенного сигмы, но учитывая несколько стволов и 400 различных патронов в его машине, тянуться она могла ещё очень долго.
Что было дальше? Люди, таскавшие Линдона на интервью, резко заметили всё плохое в его книгах и начали от него открещиваться, некоторые даже удалили видео со своих аккаунтов. Не удивлены были только те, кто знали его лично и были упомянуты в его писанине. Через два дня после нападения Амазон всё-таки убрал книгу с сайта, оставив при этом страницу автора. Муж Алисии Карденез выжил и полностью восстановился. Офицер Эшли Феррис вернулась в строй и была награждена за проявленную храбрость, хотя стоило бы за величайшую иронию в истории, ведь человек, постоянно принижавший женщин, был именно женщиной и остановлен. Бывший фанат Линдона из Германии неоднократно выражал сожаление, что не смог помешать ему. Как он точно подметил в итоге "случившееся - это четвёртая часть "Санкции". Он написал её кровью."
#Волошко
#заметка
🔜 Подписаться: @catx2
Линдон тем временем приехал к тату-салону Костило, где тот и жил. Он представился посыльным, но жена Джереми почуяла неладное и не впустила его. Тогда он вернулся с кувалдой и начал выламывать входную дверь. Джереми схватил жену с ребёнком и кинулся в укрытие, чудом избежав шести пуль, выпущенных в их сторону. По какой-то причине, Линдон прекратил попытки и сбежал, взорвав машину Джереми напоследок.
Дальше Маклауд направился к своему бывшему работодателю Майклу Свиниарду и опять, прямо как в своей книге, вломился к тому в дом и застрелил. По пути он вступил в перестрелку с полицейским и хотя никто не был ранен, Маклауд вывел из строя его машину и потому успешно скрылся. Он принял решение покинуть Денвер и поехал в Лейквуд.
Около шести часов вечера он вломился в тату салон где работал ранее знакомый с ним Денни Скофилд и разрядил всю обойму, убив того на месте.
Покинув место преступления, он зашёл в бар, где налил себе виски и тыкая оружием в людей, кричал "ну и кто теперь главный?!" Полиция заметила его машину и началась перестрелка, в ходе которой он попытался скрыться в отеле. Девушка на ресепшене отказалась впустить его и стала последней жертвой Линдона. По злому стечению обстоятельств, она даже не должна была работать в тот день и просто подменяла коллегу.
Спустя минуту офицер полиции Эшли Феррис увидела бегущего Линдона на перекрёстке. Она потребовала бросить оружие, но тот в ответ лишь выстрелил и ранил её в живот. Стреляя из положения лёжа, ей удалось ранить Маклауда в бок, после чего тот сделал пару шагов и упал. Прибывшему подкреплению оставалось лишь оказать ей помощь и констатировать смерть нападавшего. Там и закончилась кровавая тропа самопровозглашенного сигмы, но учитывая несколько стволов и 400 различных патронов в его машине, тянуться она могла ещё очень долго.
Что было дальше? Люди, таскавшие Линдона на интервью, резко заметили всё плохое в его книгах и начали от него открещиваться, некоторые даже удалили видео со своих аккаунтов. Не удивлены были только те, кто знали его лично и были упомянуты в его писанине. Через два дня после нападения Амазон всё-таки убрал книгу с сайта, оставив при этом страницу автора. Муж Алисии Карденез выжил и полностью восстановился. Офицер Эшли Феррис вернулась в строй и была награждена за проявленную храбрость, хотя стоило бы за величайшую иронию в истории, ведь человек, постоянно принижавший женщин, был именно женщиной и остановлен. Бывший фанат Линдона из Германии неоднократно выражал сожаление, что не смог помешать ему. Как он точно подметил в итоге "случившееся - это четвёртая часть "Санкции". Он написал её кровью."
#Волошко
#заметка
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM