Когда Брёйер впервые сообщил Фрейду о том, что он назвал «предосудительным событием» (Jones, 1953), по сути, это было осознанием того, что Анна О. в Брёйера влюбилась [а также заявила, что она от него беременна, хотя понятно, что ничего между ними не было].
Отсюда Брёйер немедленно сделал вывод о неэтичности своего метода для медицинской практики и оставил Фрейда бороться на этом поле в одиночестве.
Фрейд же повел себя более осмотрительно.
Он очертил границы данной этической проблемы, и, как воспитанный ученый, занял характерную позицию нейтральности по отношению к этическим вопросам.
Он решил рассматривать любовь Анны О. как предмет исследования.
Это подразумевало воздержание от какого бы то ни было персонального удовлетворения в их отношениях.
Такую любовь следовало понимать как феномен, совершенно не связанный с реальной личностью аналитика, и когда Фрейд обнаружил, что другие его юные пациентки так же страстно в него влюблены, он не стал относить этот факт на счет своего личного обаяния.
Так возник новый взгляд на перенос: не как на предосудительное и неэтичное происшествие, но как на явление, которое нужно изучать и использовать на практике.
Когда Брёйер впервые сообщил Фрейду о том, что он назвал «предосудительным событием» (Jones, 1953), по сути, это было осознанием того, что Анна О. в Брёйера влюбилась [а также заявила, что она от него беременна, хотя понятно, что ничего между ними не было].
Отсюда Брёйер немедленно сделал вывод о неэтичности своего метода для медицинской практики и оставил Фрейда бороться на этом поле в одиночестве.
Фрейд же повел себя более осмотрительно.
Он очертил границы данной этической проблемы, и, как воспитанный ученый, занял характерную позицию нейтральности по отношению к этическим вопросам.
Он решил рассматривать любовь Анны О. как предмет исследования.
Это подразумевало воздержание от какого бы то ни было персонального удовлетворения в их отношениях.
Такую любовь следовало понимать как феномен, совершенно не связанный с реальной личностью аналитика, и когда Фрейд обнаружил, что другие его юные пациентки так же страстно в него влюблены, он не стал относить этот факт на счет своего личного обаяния.
Так возник новый взгляд на перенос: не как на предосудительное и неэтичное происшествие, но как на явление, которое нужно изучать и использовать на практике.
Текст Р. Хиншельвуд
#история #история_психиатрии #психоанализ
BY Клинический психоанализ
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"This time we received the coordinates of enemy vehicles marked 'V' in Kyiv region," it added. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said.
from cn
