Надежда Кондакова ПОЭЗИЯ НАШЕЙ ИМПЕРИИ. Вчера. Сегодня. Завтра.

Возвращение в Россию (на самом деле еще в СССР) Ирины Одоевцевой, «маленькой поэтессы с огромным бантом» по её собственному лукавому признанию в стихах, - до сих пор таит в себе ряд скрытностей и загадок. Многолетний друг Ирины Владимировны французский славист Ренэ Герра (по совпадению и мой друг) рассказывал о последнем их разговоре в Париже 1987 года: «Ирина Владимировна, была бы целая жизнь впереди, тогда понятно, но Вам столько лет… зачем Вы едете туда… и еще не известно, чем вся эта их «перестройка» закончится…» - говорил ей Герра. «Ренэ, хочется славки!» - смеясь ответила ему 92-х летняя поэтесса. Впрочем, действительно ли 92-летняя? В течение жизни она говорила разное. Сначала, что убавила себе 6 лет, позже - что, наоборот, прибавила. Подлинного свидетельства о рождении никто не видел. Но важно другое. Если даже в 92 года человеку легко признаться в желании «славки», это точно счастливый человек.
Так она о себе и писала:
«Я по натуре счастливый человек. Обычно о счастье говорят или в прошлом, или в будущем времени. Я ощущаю полноту жизни всегда»
Р.Герра считает, что Одоевцеву завлекли в обман и увезли в пропагандистских целях наши доблестные органы. Мол, вот уже и эмигранты первой волны возвращаются, даже вдова самого Георгия Иванова, не примирившегося с советской властью, автора двух известных антисталинских стихотворений, в частности «Стансы»… Меж тем, оказывается, все сложнее; перед смертью в 1958 году Иванов написал два письма-завещания. Одно из них, как ни странно, адресовалось советскому правительству и содержало просьбу позаботиться о его вдове, которая «всегда была на стороне народа» и «никогда не имела антисоветских взглядов» Мол, я имел, а она - нет. Что, скорее всего, было правдой, хотя завещание это и не сохранилось… вроде бы Одоевцева сама его и уничтожила.
Почти три года прожила Ирина Владимировна в Ленинграде, в полученной ею четырехкомнатной квартире , принимала гостей, интервьюеров, молодых поэтов. Вышла туча перестроечных газет со статьями и радиопередач о ней, её звали на телевидение, интервью с нею в «До и после полуночи» вел невероятно популярный в те годы журналист Владимир Молчанов. Изданные в Париже небольшим тиражом, мемуары «На берегах Невы» и «На берегах Сены» у нас вышли тиражом неслыханным для самого автора - более 200 000 экз. И мимолетная эта «славка», естественно, и не рассчитанная на настоящую литературную Славу, утешила эту - в прошлом рыжеволосую
и зеленоглазую красавицу, остроумную собеседницу, пристальную в памяти, и не шибко точную в достоверностях, - первую ученицу Гумилева. Не только утешила, но и украсила ее последние годы.
Но вряд ли этот непростой переезд сильно пожилой дамы в инвалидном кресле (перелом шейки бедра и неудачная операция в Париже) помог и поддержал М.Горбачева, ради чего, собственно говоря, и затевалось это феноменальное возвращение, если верить словам бывшего собкорра «ЛГ» в Париже Александра Сабова.

P.S. Я видела Ирину Владимировну Одоевцеву один раз - в Переделкине, куда её привезли на какое-то время и поселили на первом этаже так называемого Нового корпуса. Из всех тогдашних обитателей Дома творчества она (по ее же словам) «успела подружиться только с Диной Терещенко». Остальные, может быть, и не знали, кто эта «старуха» с большим перстнем на узкой руке и очаровательным, очевидно врожденным французским «р». Почему я не подошла к ней познакомиться (после вечера, на котором она выступала и читали главы ее книги «На берегах Невы») до сих пор не знаю. Наверно испытывала какой-то внутренний диссонанс от того, что у меня было написано (тогда еще, правда, даже не напечатанное) стихотворение, совершенно литературное, не совпадавшее с реальным обликом этого человека. Другой причины я не нахожу. Вот такое было стихотворение: 👇

www.group-telegram.com/cn/pushkinikukushkin.com/628

610 viewsНадежда Васильевна Кондакова, edited  Jan 31 at 13:47

Возвращение в Россию (на самом деле еще в СССР) Ирины Одоевцевой, «маленькой поэтессы с огромным бантом» по её собственному лукавому признанию в стихах, - до сих пор таит в себе ряд скрытностей и загадок. Многолетний друг Ирины Владимировны французский славист Ренэ Герра (по совпадению и мой друг) рассказывал о последнем их разговоре в Париже 1987 года: «Ирина Владимировна, была бы целая жизнь впереди, тогда понятно, но Вам столько лет… зачем Вы едете туда… и еще не известно, чем вся эта их «перестройка» закончится…» - говорил ей Герра. «Ренэ, хочется славки!» - смеясь ответила ему 92-х летняя поэтесса. Впрочем, действительно ли 92-летняя? В течение жизни она говорила разное. Сначала, что убавила себе 6 лет, позже - что, наоборот, прибавила. Подлинного свидетельства о рождении никто не видел. Но важно другое. Если даже в 92 года человеку легко признаться в желании «славки», это точно счастливый человек.
Так она о себе и писала:
«Я по натуре счастливый человек. Обычно о счастье говорят или в прошлом, или в будущем времени. Я ощущаю полноту жизни всегда»
Р.Герра считает, что Одоевцеву завлекли в обман и увезли в пропагандистских целях наши доблестные органы. Мол, вот уже и эмигранты первой волны возвращаются, даже вдова самого Георгия Иванова, не примирившегося с советской властью, автора двух известных антисталинских стихотворений, в частности «Стансы»… Меж тем, оказывается, все сложнее; перед смертью в 1958 году Иванов написал два письма-завещания. Одно из них, как ни странно, адресовалось советскому правительству и содержало просьбу позаботиться о его вдове, которая «всегда была на стороне народа» и «никогда не имела антисоветских взглядов» Мол, я имел, а она - нет. Что, скорее всего, было правдой, хотя завещание это и не сохранилось… вроде бы Одоевцева сама его и уничтожила.
Почти три года прожила Ирина Владимировна в Ленинграде, в полученной ею четырехкомнатной квартире , принимала гостей, интервьюеров, молодых поэтов. Вышла туча перестроечных газет со статьями и радиопередач о ней, её звали на телевидение, интервью с нею в «До и после полуночи» вел невероятно популярный в те годы журналист Владимир Молчанов. Изданные в Париже небольшим тиражом, мемуары «На берегах Невы» и «На берегах Сены» у нас вышли тиражом неслыханным для самого автора - более 200 000 экз. И мимолетная эта «славка», естественно, и не рассчитанная на настоящую литературную Славу, утешила эту - в прошлом рыжеволосую
и зеленоглазую красавицу, остроумную собеседницу, пристальную в памяти, и не шибко точную в достоверностях, - первую ученицу Гумилева. Не только утешила, но и украсила ее последние годы.
Но вряд ли этот непростой переезд сильно пожилой дамы в инвалидном кресле (перелом шейки бедра и неудачная операция в Париже) помог и поддержал М.Горбачева, ради чего, собственно говоря, и затевалось это феноменальное возвращение, если верить словам бывшего собкорра «ЛГ» в Париже Александра Сабова.

P.S. Я видела Ирину Владимировну Одоевцеву один раз - в Переделкине, куда её привезли на какое-то время и поселили на первом этаже так называемого Нового корпуса. Из всех тогдашних обитателей Дома творчества она (по ее же словам) «успела подружиться только с Диной Терещенко». Остальные, может быть, и не знали, кто эта «старуха» с большим перстнем на узкой руке и очаровательным, очевидно врожденным французским «р». Почему я не подошла к ней познакомиться (после вечера, на котором она выступала и читали главы ее книги «На берегах Невы») до сих пор не знаю. Наверно испытывала какой-то внутренний диссонанс от того, что у меня было написано (тогда еще, правда, даже не напечатанное) стихотворение, совершенно литературное, не совпадавшее с реальным обликом этого человека. Другой причины я не нахожу. Вот такое было стихотворение: 👇

BY Надежда Кондакова ПОЭЗИЯ НАШЕЙ ИМПЕРИИ. Вчера. Сегодня. Завтра.