Захотела составить компанию друзьям в восхождении на Эльбрус и вот 4й день наблюдаю некоторые жизненные принципы/правила/уроки под новым углом.
Нет такого бага, который не может оказаться фичей в определенном контексте Одна из главных сложностей высотных восхождений — горная болезнь. Из-за понижения давления количество кислорода во вдыхаемом объёме уменьшается, что, мягко говоря, не приводит организм в восторг. Поэтому набор высоты должен происходить постепенно и с так называемыми акклиматизационными выходами на каждой новой высоте. Удивительно, но курильщики переносят высоту гораздо лучше. Я на эту тему смеюсь, что просто мы привыкли жить с дефицитом кислорода и не замечаем разницы, но тем не менее.
Свои собственные представления о себе полезно время от времени пересматривать, особенно, если они ограничивающие. А ещё лучше проверять на практике. Серьезно. Попробуйте с ходу вспомнить 2-3 вещи, которые, как вам кажется, вы не умеете и никогда не сумеете. Затем спросите себя, почему вы так думаете, проверяли ли это эмпирически и когда последний раз?
В школе и в институте у меня было освобождение от занятий физкультурой, я привыкла сама себя считать дохляком и девочкой-антиспорт. Впервые эта установка поколебалась в прошлом году, когда во время локдауна я решила таки заняться немножко сначала силовыми, а затем бегом, и внезапно обнаружила, что все это даётся мне гораздо легче, чем я привыкла думать. Тем не менее в горы я ехала без особой надежды, заранее смирившись, что скорее всего сдамся на первом же треке с подъёмом на 1000 метров. Спустя четыре подъёма, включая последний на 4600 сквозь снег и ветер, в которых мне было сложно, но по ощущениям совсем не на пределе возможного, приходится признать, что и это было тоже про ограничение в голове.
Возможности, ресурсы и прочее важны, но недостаточны, если нет «зачем». Вчера во время очередного акклиматизационного маршрута я вдруг поняла, что не хочу идти ни этот выход, ни завтрашний, ни само восхождение. Я не была уставшей в этом момент. Я прекрасно себя чувствовала. Но я вдруг очень ясно ощутила именно нежелание. Вообще говоря, понять это было довольно круто само по себе, потому что не так-то часто мы точно знаем, чего именно сейчас хотим. Но я не решилась развернуться, все-таки пошла, и в итоге именно этот подъем дался мне тяжелее всего, потому что у меня больше не было цели, которой можно было бы себя подбодрить.
Всегда, всегда, всегда очень точно помни, какую задачу ты сейчас решаешь Штурмовой лагерь находится на отметке 3700м. Можно выйти на штурм непосредственно из лагеря и топать в ночи 10-12 часов с набором высоты почти 2 километра. А можно подняться на ратраке до отметки 5100 и пешком совершить только последний самый сложный бросок с набором высоты в 542 метра. И, конечно, сразу возникает вопрос, насколько честно использование ратрака. Я подозреваю, что на этих склонах сломали немало копий на эту тему, но, на мой взгляд, тут нет правильного ответа, а есть старый добрый вопрос «какую задачу решаем». Если человек хочет совершить классическое восхождение или, например, квалификационный какой-нибудь маршрут альпиниста — очевидно, что использование ратрака не очень спортивно. Но если человек хочет побывать на вершине, то это уже задача не про спорт и почему бы и нет. Но как же сложно в пылу захваченности или давления общественного мнения задать этот вопрос даже самому себе.
Теперь я пытаюсь понять, какую задачу решаю я и буду ли вообще пытаться подняться. Это довольно забавно наблюдать, учитывая, что я как раз неделю не могу дописать текст про выбор. Но вот, может, на примере как раз в самое ближайшее время и получится.
Захотела составить компанию друзьям в восхождении на Эльбрус и вот 4й день наблюдаю некоторые жизненные принципы/правила/уроки под новым углом.
Нет такого бага, который не может оказаться фичей в определенном контексте Одна из главных сложностей высотных восхождений — горная болезнь. Из-за понижения давления количество кислорода во вдыхаемом объёме уменьшается, что, мягко говоря, не приводит организм в восторг. Поэтому набор высоты должен происходить постепенно и с так называемыми акклиматизационными выходами на каждой новой высоте. Удивительно, но курильщики переносят высоту гораздо лучше. Я на эту тему смеюсь, что просто мы привыкли жить с дефицитом кислорода и не замечаем разницы, но тем не менее.
Свои собственные представления о себе полезно время от времени пересматривать, особенно, если они ограничивающие. А ещё лучше проверять на практике. Серьезно. Попробуйте с ходу вспомнить 2-3 вещи, которые, как вам кажется, вы не умеете и никогда не сумеете. Затем спросите себя, почему вы так думаете, проверяли ли это эмпирически и когда последний раз?
В школе и в институте у меня было освобождение от занятий физкультурой, я привыкла сама себя считать дохляком и девочкой-антиспорт. Впервые эта установка поколебалась в прошлом году, когда во время локдауна я решила таки заняться немножко сначала силовыми, а затем бегом, и внезапно обнаружила, что все это даётся мне гораздо легче, чем я привыкла думать. Тем не менее в горы я ехала без особой надежды, заранее смирившись, что скорее всего сдамся на первом же треке с подъёмом на 1000 метров. Спустя четыре подъёма, включая последний на 4600 сквозь снег и ветер, в которых мне было сложно, но по ощущениям совсем не на пределе возможного, приходится признать, что и это было тоже про ограничение в голове.
Возможности, ресурсы и прочее важны, но недостаточны, если нет «зачем». Вчера во время очередного акклиматизационного маршрута я вдруг поняла, что не хочу идти ни этот выход, ни завтрашний, ни само восхождение. Я не была уставшей в этом момент. Я прекрасно себя чувствовала. Но я вдруг очень ясно ощутила именно нежелание. Вообще говоря, понять это было довольно круто само по себе, потому что не так-то часто мы точно знаем, чего именно сейчас хотим. Но я не решилась развернуться, все-таки пошла, и в итоге именно этот подъем дался мне тяжелее всего, потому что у меня больше не было цели, которой можно было бы себя подбодрить.
Всегда, всегда, всегда очень точно помни, какую задачу ты сейчас решаешь Штурмовой лагерь находится на отметке 3700м. Можно выйти на штурм непосредственно из лагеря и топать в ночи 10-12 часов с набором высоты почти 2 километра. А можно подняться на ратраке до отметки 5100 и пешком совершить только последний самый сложный бросок с набором высоты в 542 метра. И, конечно, сразу возникает вопрос, насколько честно использование ратрака. Я подозреваю, что на этих склонах сломали немало копий на эту тему, но, на мой взгляд, тут нет правильного ответа, а есть старый добрый вопрос «какую задачу решаем». Если человек хочет совершить классическое восхождение или, например, квалификационный какой-нибудь маршрут альпиниста — очевидно, что использование ратрака не очень спортивно. Но если человек хочет побывать на вершине, то это уже задача не про спорт и почему бы и нет. Но как же сложно в пылу захваченности или давления общественного мнения задать этот вопрос даже самому себе.
Теперь я пытаюсь понять, какую задачу решаю я и буду ли вообще пытаться подняться. Это довольно забавно наблюдать, учитывая, что я как раз неделю не могу дописать текст про выбор. Но вот, может, на примере как раз в самое ближайшее время и получится.
BY сuriosity sketches
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. NEWS "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market.
from us
