я не хочу работать

я хочу красить стены, читать романы, готовить вкусную еду, ездить на сапсане, курить на балконе, ходить за шавухой в соседний подъезд, писать в стол, пить насыщенный стаут, смотреть хронику на ютубе, ностальгировать под музыку в новых наушниках, кататься ночью на такси, игнорировать сообщения, полететь в екатеринбург, гулять по району, бросать кошке бумажки, жечь свечи, ложиться под утро и спать до полудня, заваривать чай.

но 25 декабря у меня всё же будет последнее в этом календарном году публичное выступление. работать мне действительно совсем не хочется, но поговорить на любимую тему немножко все-таки хочется. обещаю не пересказывать свои тексты, а рассказать побольше о том, как исследовать кино, не исследуя фильмы, провести неожиданные аналогии с практиками других времён, много всего интересного показать и дать послушать.

вот здесь билеты, а здесь более развернутый анонс.

Старик-отец Ковбоя Мальборо: три тезиса о женщинах.

Готовлю маленькие видеоэссе к грядущей лекции. Кто думает, что одноголосые переводчики монотонны и похожи друг на друга, приходите в понедельник, буду разубеждать.

...и теперь про Слово пацана

Мое отношение к сериалу изменилось где-то между третьей и четвертой серией. Первые две посмотрелись равнодушно, с зевком, как унылая экскурсия по музею кинофицированного позднесоветского быта: все те же панельки, снежные дворы, спортивные куртки, меховые шапки, блевотно-зеленые подъездные стены и Ласковый май в кадре и за кадром. Словом, к коллективному упреку в романтизации насилия сразу хотелось добавить не менее существенный — в экзотизации времени.

Но потом что-то начало сбоить, и вот уже пятая серия раскрошила скепсис о стену даже не сюжетными поворотами и резкой переменой интонации (хотя это тоже), а образами, которые вдруг налились кровью и запульсировали. Как будто до того царившая здесь мелодия Седой ночи уступила наконец ритму гениальной (!) Пыялы. Дальше — после такой кульминации — пульс, конечно, замедлился, но к частоте первых серий уже не возвращался, а в финале и вовсе, на мой взгляд, почти подобрался снова к пику (да, я из тех, кого последняя серия полностью устроила).

Это абрис моего опыта, а если фиксировать частности, то:

— кажется, Иван Янковский вскоре сможет потеснить Юру Борисова в списке моих актеров-фаворитов в современном российском кино. Если б не нелепые попытки изображать ростовский акцент, влюбилась бы в него еще в Фишере, но ладно — зато вторая проверка пройдена без вопросов. Но после Слова пацана у них обоих появился еще один потенциальный конкурент, потому что Рузиль Минекаев, конечно, совершенно крышесносный. До сих пор не могу поверить, что в реальности он — 24-летний парень с собственным ребенком.

— очень раздражает, что многие, обсуждая Слово пацана, по привычке говорят, что он про 90е, и машинально переносят на него усталость от эпохи. Когда я полтора года назад читала книгу Гараева (очень достойная, подтверждаю), то особенно меня поразило как раз отличие перестроечного казанского феномена от криминальной среды следующего десятилетия. Самое странное в нем — как раз полное отсутствие прагматики: бандитизм девяностых был завязан на бизнесе, а дворовые группировки восьмидесятых явно про что-то совершенно другое (про потребность в сообществе и внятных понятиях, про дезориентацию и потерянность, про полное непонимание того, куда можно себя приложить). Поэтому, возвращаясь к кино, Вова Адидас — ну совсем не Саша Белый. Возможно, во многом Данила Багров, но так ведь и он как раз не совсем герой своего времени — за асфальт впрягался бы охотней, чем за деньги.

— весь сериал вводила в ступор линия Андрея и Ирины. Сейчас притушу безосновательное, но неуемное раздражение от Анастасии Красовской — давайте чисто о героях: 20-с-чем-то-летняя сотрудница комиссии по делам несовершеннолетних с очень сомнительной улыбочкой поощряет романтические флюиды со стороны 14-летнего подростка, а в конце даже экивоками подготавливает почву для сожительства. Будь здесь обратная гендерная ситуация, все бы уже давно возмутились, а тут как будто и нормально. Неужели только у меня от героини Красовской холодок по коже?

Напоследок: Жора Крыжовников — прекрасный режиссер и сценарист, в очередной раз доказавший, что умеет увлечь широченную аудиторию, которая обычно ни в чем не сходится (все эти полтора месяца я слушала, как Слово пацана обсуждают и коллеги по университету, и подростки, ехавшие со мной в автобусе до Дыбенко). И если меня что и раздражало за время, что сериал выходил, так это необоснованный снобизм со стороны тех, кто от него отворачивался не потому, что он не нравился (тут вопросов нет), а принципиально — оттого, что все вокруг его смотрят и обсуждают.

И совсем напоследок. Пост получился скорее эмоциональный, потому что сериал очень яркий, очень эффектный. Чтобы понять, сработает ли он вдолгую, останется ли от него что-то в памяти, должно, пожалуй, пройти время — тогда возникнет и более рефлексивная, рельефная реакция. Но даже если не сложится, ничего страшного: кто сказал, что краткосрочные, но интенсивные впечатления нужно ценить меньше?

Дорогая Карина пригласила поучаствовать в опросе критиков о лучших фильмах уходящего года. Свой личный большой топ я обязательно выложу ближе к праздникам, но многие из отмеченных коллегами лент туда тоже войдут, так что загляните — хорошая получилась подборка!

Для текста выбрала феерический Вавилон Дэмиена Шазелла, который посмотрела еще до того, как завела канал, поэтому ничего о нем сюда не писала. Удивительно, что такой громкий и яркий фильм как будто совсем прошел мимо критических и зрительский радаров — как-то несправедливо мало о нем говорили и печально быстро забыли.

В «Вавилоне» не отдельные герои, а весь кинематограф, повзрослев, ностальгирует по оргиастическим вечеринкам безумных студенческих лет. Голливуд 1920-х чем-то походит на советскую революцию: кто был ничем, становится всем — в один щелчок затвора.

Книжный топ 2023 🎄

Эта неделя будет посвящена подведению моих личных годовых итогов — напишу о прочитанном и посмотренном. Фильмы 2023 года я все еще продолжаю осваивать, а книжным списком делюсь уже сейчас.

Поскольку читаю я, чаще всего, только по любви и желанию, список получился совершенно бессистемным. Это не лучшие новинки, а тексты, с которыми лично я познакомилась в уходящем году — художественная литература не отделена здесь от нон-фикшна, по местам ничего не расставлено, под строгое число не подстроено. Всего в этом сезоне получилось прочитать 61 книгу. По качеству и направленности они очень разные — от романа Маргерит Дюрас до (прости-господи) рассказов Михаила Идова, от мемуаров переводчика Виктора Суходрева до англоязычной монографии Пауля Леви о расширенном кино.

Из них выбрала восемь лучших опытов прочтения (о многих писала подробнее в канале, так что оставляю кликабельные названия):

— Анна Каренина, Лев Толстой
только сейчас добралась, потому что долгое время думала, что Толстой (в сравнении с Достоевским) мне не близок. в целом, ленный быт московского дворянства (слишком похожий местами и на жизнь современной столичной интеллигенции) все еще меня несколько утомляет, но ведь не обязательно любить героев, о которых нравится читать

— эссе В защиту бедного изображения, Политика архива: перевод в кино и Заметки о spamsoc из сборника По ту сторону репрезентации, Хито Штейрль
покорена идеей исследовать разные пиратские копии одного и того же фильма, теоретизировать о разрешении кочующих в Интернете файлов, анализировать кривой язык машинного перевода, которым написаны тексты на обратной стороны паленых DVD

— Сказка Война из сборника Ягоды, Роман Михайлов
...пацаны, братки, алкаши, подростки, мирные горожане — у всех свой синдром и свои панические атаки, свои кадавры и черные птицы...

— Балканская трилогия, Оливия Мэннинг
...вся трилогия Мэннинг — переплетение этих периферийных взглядов: Румыния смотрит на враждующие стороны во Второй мировой, жители Румынии смотрят на своих неуклюжих политиков, британка Гарриет (альтер эго самой писательницы) смотрит на жителей Румынии...

— Хронология воды, Лидия Юкнавич
в этом году почувствовала различимую усталость от потока автофикшна, но книга Юкнавич по-настоящему злая, болезненная и очень жесткая — совсем не похожая на пост в фб, раздутый до книжных объемов

— Оттепель: события, Сергей Чупринин
...многие представители интеллигенции воспринимали оттепель не как долгожданный выдох, а через чувство растерянности...

— сборник статей At the Borders of (Film) History: Temporality, Archaeology, Theories
неровная, но методологически главная для меня книга в свете трансформации исследовательских интересов

— Московские повести, Юрий Трифонов
...как будто не слишком знает, как и что правильно — сделать, сказать, почувствовать в разные моменты жизни. И вязкость последней состоит в том, что все мы постоянно демонстрируем по отношению друг к другу не злодейство, но некоторую душевную неточность...

Кинотоп 2023 🎄

Про большинство фильмов уже писала в канале, так что снова оставляю кликабельные ссылки. В список вошли ленты 2022-2023 года, посмотренные в уходящем; по местам не расставлены.

— Вавилон (2022, Дэмьен Шазелл)
...и любовное послание ушедшей натуре, и ревизия истории в поисках действующих лиц, сгинувших на её обочине, и точный в микрофактуре рассказ о всё ещё главной кинематографической революции, и заверение в том, что главное у героев, чьи образы навсегда сохранились на плёнке, всё-таки получилось...

— Снегирь (2023, Борис Хлебников) и Один маленький ночной секрет (2023, Наталия Мещанинова)
...еду домой и чувствую, как в метро настигает какой-то зверь, наваливается сверху так, что не выдохнуть. Оскалившаяся цензура мешает кричать о боли, но эти фильмы болью дышат — такое не запретишь...

— Появление (2022, Келли Райхардт)
...наблюдать за кошкой гораздо приятнее и проще, чем за пустой дорогой или белой стеной, тем более, если кошка чья-то, а этот кто-то — не только лепит скульптурки из глины, но еще и периодически вступает в перепалку с домовладелицей или беспокоится о судьбе брата...

— Бэкграунд (2023, Халед Абдулвахед)
...можно смотреть как комментарий к оппозиции свидетельства и документа, где второй теряет свою авторитетность и подвергается открытой фальсификации как раз ради того, чтобы больше соответствовать реальности пережитого опыта...

— Мучения на островах (2022, Альберт Серра)
...напоминает огромный, дорогой аквариум. Не могу разобрать, что здесь натура, а что — павильон цифровых эффектов, но как раз эта неразличимость, пожалуй, и занятна: как будто кто-то повторяет в оформлении природные мотивы, но делает это так идеально, что сходство начинает сбоить...

— Прошлые жизни (2023, Селин Сон)
Очень чуткая мелодрама о сложном чувстве без единой фальшивой ноты.

— Год рождения (2023, Михаил Местецкий)
...алло, Марина, надо верить в чудо — а то ** нам здесь [в Металлогорске]...

— Оставленные (2023, Александр Пэйн)
...как будто мне снова 5-6 лет, мы с папой покатались по заснеженным улицам на санках, а вечером вернулись домой к маме, заварили чай и включили кассету...

— Отпуск в октябре (2023, Роман Михайлов)
Ого, это случилось: мне впервые понравился фильм Романа Михайлова.

+ специальное упоминание: 5-й эпизод сериала Слово пацана
...раскрошила скепсис о стену даже не сюжетными поворотами и резкой переменой интонации (хотя это тоже), а образами, которые вдруг налились кровью и запульсировали...

+ специальное упоминание: сериал-отдушина Счастливчик Хэнк
____
Вообще, надо сказать, в этом году было не так и просто собрать список из 10 лучших просмотров: очень многое из оставшегося за его пределами мне тоже понравилось (новый фильм Скорсезе, любимый Адам Драйвер у Майкла Манна, сумасбродная комедия Себастьяна Сильвы, победившая в Каннах лента Жюстин Трие, добротный триллер Рептилии, автофикшн-сериал Ничегошеньки, док Предлагаемые обстоятельства и так далее).

Парадоксально, но особенно исключительным этот сезон, как по мне, вышел для российского кино, которое будто оправилось от прошлогоднего коматоза и стало очень чутко говорить со зрителями. Огромное спасибо ему за это. Помогает жить.