paradox _friends

Стремление Тегерана уничтожить еврейское государство – ключевой аргумент израильских политиков и дипломатов при объяснении экзистенциальности иранской угрозы.

Строго говоря, нигде в основополагающих документах Исламской республики не сказано о том, что Израиль не должен существовать.
Но аятолла Хомейни именно с сионистским проектом связывал «все наши беды», а также считал признание Израиля «катастрофой для мусульман и подрывом деятельности исламских правительств».
Отсюда, по мнению лидера шиитской революции, «единственный путь к освобождению Иерусалима — это […] вооруженный поход до полного уничтожения Израиля».

Конечно же, слова «вождя и учителя» никто в Иране не ставит и не собирается ставить под сомнение.
Другой вопрос -- как на отношение к Израилю влияет «политический люфт», образовавшийся в ходе формирования Исламской республики?
А именно сочетание шиитской версии «теологии освобождения» как идеологической основы с могущественным силовым аппаратом КСИР как управленческого каркаса.

На первый взгляд, ничего особо нового и парадоксального здесь нет.
Достаточно вспомнить, как скоро после большевистского переворота в России появились ЧК, Красная Армия – институты, доказывающие, что «революция […] чего-то стоит».
Но Владимир Ленин и его последователи никогда не «баловались демократий», достаточно быстро перейдя от диктатуры пролетариата к автократии. Что, помимо всего прочего, давало, например, возможность Иосифу Сталину достаточно регулярно проводить «обновление элит», включая силовые.

«Режим аятолл», будучи симбиозом теократии с вполне себе реальным народным представительством, затрудняет проведение масштабных «чисток». По крайней мере, единолично инициированных.
Как следствие – превращение КСИР в подобие ордена, «гвардию рахбара», чье влияние на первое лицо едва ли не сопоставимо с влиянием самого верховного лидера на этих своих главных силовиков.

Социально-религиозная революция, осуществленная шиитскими «низами» под руководством шиитского «брамина» Хомейни, привела в итоге к построению государства, де-факто контролируемого шиитскими «кшатриями».
Опять же, в самом по себе факте «кшатрианского» переформатирования исламского проекта нет ничего удивительного. Это скорее закономерно.
Иранский парадокс в другом –новая «военная аристократия» исламской республики может оставаться таковой лишь до тех пор, пока сохраняется конфронтация с Западом и жесткий санкционный режим, необходимость поисков обхода которого наделила КСИР дополнительными экономическими полномочиями, и как следствия – обеспечила дополнительные финансовые бенефиты.

А в таком случае все те беды, в которых, по мнению Хомейни, виноват Израиль, -- залог сохранения режима наибольшего благоприятствования КСИР.
Не будет врагов и санкций – потребность в жестком силовом каркасе для Ирана отпадает.
Поэтому именно КСИРовцы, в отличие от иранского президента Масуда Пезешкиана, настаивали на эскалационном, «ракетном», ответе Израилю.
Но по той же причине полное уничтожение еврейского государства вряд ли входит в реальные планы нынешних иранских «ястребов».

В отличие от вождя иранской исламской революции, ее «стражи» -- не «эсхатологи» и «теологи освобождения», но прагматики обогащения.

www.group-telegram.com/de/birmanalex.com/2318

3.5K viewsOct 2, 2024 at 15:43

Стремление Тегерана уничтожить еврейское государство – ключевой аргумент израильских политиков и дипломатов при объяснении экзистенциальности иранской угрозы.

Строго говоря, нигде в основополагающих документах Исламской республики не сказано о том, что Израиль не должен существовать.
Но аятолла Хомейни именно с сионистским проектом связывал «все наши беды», а также считал признание Израиля «катастрофой для мусульман и подрывом деятельности исламских правительств».
Отсюда, по мнению лидера шиитской революции, «единственный путь к освобождению Иерусалима — это […] вооруженный поход до полного уничтожения Израиля».

Конечно же, слова «вождя и учителя» никто в Иране не ставит и не собирается ставить под сомнение.
Другой вопрос -- как на отношение к Израилю влияет «политический люфт», образовавшийся в ходе формирования Исламской республики?
А именно сочетание шиитской версии «теологии освобождения» как идеологической основы с могущественным силовым аппаратом КСИР как управленческого каркаса.

На первый взгляд, ничего особо нового и парадоксального здесь нет.
Достаточно вспомнить, как скоро после большевистского переворота в России появились ЧК, Красная Армия – институты, доказывающие, что «революция […] чего-то стоит».
Но Владимир Ленин и его последователи никогда не «баловались демократий», достаточно быстро перейдя от диктатуры пролетариата к автократии. Что, помимо всего прочего, давало, например, возможность Иосифу Сталину достаточно регулярно проводить «обновление элит», включая силовые.

«Режим аятолл», будучи симбиозом теократии с вполне себе реальным народным представительством, затрудняет проведение масштабных «чисток». По крайней мере, единолично инициированных.
Как следствие – превращение КСИР в подобие ордена, «гвардию рахбара», чье влияние на первое лицо едва ли не сопоставимо с влиянием самого верховного лидера на этих своих главных силовиков.

Социально-религиозная революция, осуществленная шиитскими «низами» под руководством шиитского «брамина» Хомейни, привела в итоге к построению государства, де-факто контролируемого шиитскими «кшатриями».
Опять же, в самом по себе факте «кшатрианского» переформатирования исламского проекта нет ничего удивительного. Это скорее закономерно.
Иранский парадокс в другом –новая «военная аристократия» исламской республики может оставаться таковой лишь до тех пор, пока сохраняется конфронтация с Западом и жесткий санкционный режим, необходимость поисков обхода которого наделила КСИР дополнительными экономическими полномочиями, и как следствия – обеспечила дополнительные финансовые бенефиты.

А в таком случае все те беды, в которых, по мнению Хомейни, виноват Израиль, -- залог сохранения режима наибольшего благоприятствования КСИР.
Не будет врагов и санкций – потребность в жестком силовом каркасе для Ирана отпадает.
Поэтому именно КСИРовцы, в отличие от иранского президента Масуда Пезешкиана, настаивали на эскалационном, «ракетном», ответе Израилю.
Но по той же причине полное уничтожение еврейского государства вряд ли входит в реальные планы нынешних иранских «ястребов».

В отличие от вождя иранской исламской революции, ее «стражи» -- не «эсхатологи» и «теологи освобождения», но прагматики обогащения.

BY paradox _friends