возможно, тот выпуск «квирографии» в калининграде – икринки воздуха, лолита милявская, новогоднее обращение
свидания в измайловском парке, когда я с ужасом разрывала наш поцелуй, и мы прислонялись головами к листве, кротовые гнёзда цепляли, как броши, пережидая йод, ложась ноздрями в шашлычные лужи, ружья отводя в амфитеатры трутовиков
изящные локти читателей кузмина, стриженные ногти шкапской, владислав-мамышев монро, стоящий с рабиным в лианозовском канале, пока утки кружат над дамбой, а батоны в их нежных руках уменьшаются до патронов помад и красятся, как вокзальный свисток
лиа мишель, или джейк джилленхол, или чапель роан, кто ещё пройдётся по этим хрущёвкам в латексных сапогах? поиск страшного русского ренессанса, затянутого эскалатором, как шнурки – ты забудешь о снеге, пока он забьётся тебе под ногти
невольная музыка среди оставшихся ледяных фигур, вплетённых в октябрьский виноградник, сосульки из туши, ты и я, пережившие собственную любовь предоставленные этому дню, как пирсинг – груша из крови в микродермалах кроны
нас мало совсем
от ветра срываются заусенцы
не слышно бродвея, и, теннесси покидая, хочу посчитать, как цыплят, этих первертов, уродов и маргиналов, сёстер и названых братьев, учащих поцелуям, снящихся в берлине и алматы, тянущих эстроген сахарным тростником
это не стоит мне ничего, я просто хочу, чтобы мы дожили до тридцати
возможно, тот выпуск «квирографии» в калининграде – икринки воздуха, лолита милявская, новогоднее обращение
свидания в измайловском парке, когда я с ужасом разрывала наш поцелуй, и мы прислонялись головами к листве, кротовые гнёзда цепляли, как броши, пережидая йод, ложась ноздрями в шашлычные лужи, ружья отводя в амфитеатры трутовиков
изящные локти читателей кузмина, стриженные ногти шкапской, владислав-мамышев монро, стоящий с рабиным в лианозовском канале, пока утки кружат над дамбой, а батоны в их нежных руках уменьшаются до патронов помад и красятся, как вокзальный свисток
лиа мишель, или джейк джилленхол, или чапель роан, кто ещё пройдётся по этим хрущёвкам в латексных сапогах? поиск страшного русского ренессанса, затянутого эскалатором, как шнурки – ты забудешь о снеге, пока он забьётся тебе под ногти
невольная музыка среди оставшихся ледяных фигур, вплетённых в октябрьский виноградник, сосульки из туши, ты и я, пережившие собственную любовь предоставленные этому дню, как пирсинг – груша из крови в микродермалах кроны
нас мало совсем
от ветра срываются заусенцы
не слышно бродвея, и, теннесси покидая, хочу посчитать, как цыплят, этих первертов, уродов и маргиналов, сёстер и названых братьев, учащих поцелуям, снящихся в берлине и алматы, тянущих эстроген сахарным тростником
это не стоит мне ничего, я просто хочу, чтобы мы дожили до тридцати
BY Новые дворники, сторожа и кочегары {Лиза Хереш}
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion.
from us
