Ввожу рубрику #фемфильм и хочу начать с фильма, к которому я уже полгода периодически возвращаюсь мыслями. Он о том, что личный опыт можно передать точно, если отрефлексировано телесное измерение.
В документальной работе Анны Хинтс "Сестринство бани по-чёрному" героини парятся в традиционной эстонской бане и рассказывают о своей любви, отношениях с матерями и детьми, об изнасиловании, первой менструации, беременности. Гипнотическая сосредоточенность фильма возникает в прямоте, с которой героини повествуют о своих жизнях, и в радикальном отказе от объективации при демонстрации обнаженного женского тела. Солидарность между женщинами раскрывается в фильме как акт коллективного сопротивления травматическому опыту и процесс принятия своего тела. Но особенно мощная здесь обезболивающая поэтика двух связанных пространств — закрытого, клаустрофобного, почерневшего деревянного сруба бани и открытой природы с её сезонной цикличностью: зелёными лесами и летней духотой, снегами и ледяной водой реки.
Ввожу рубрику #фемфильм и хочу начать с фильма, к которому я уже полгода периодически возвращаюсь мыслями. Он о том, что личный опыт можно передать точно, если отрефлексировано телесное измерение.
В документальной работе Анны Хинтс "Сестринство бани по-чёрному" героини парятся в традиционной эстонской бане и рассказывают о своей любви, отношениях с матерями и детьми, об изнасиловании, первой менструации, беременности. Гипнотическая сосредоточенность фильма возникает в прямоте, с которой героини повествуют о своих жизнях, и в радикальном отказе от объективации при демонстрации обнаженного женского тела. Солидарность между женщинами раскрывается в фильме как акт коллективного сопротивления травматическому опыту и процесс принятия своего тела. Но особенно мощная здесь обезболивающая поэтика двух связанных пространств — закрытого, клаустрофобного, почерневшего деревянного сруба бани и открытой природы с её сезонной цикличностью: зелёными лесами и летней духотой, снегами и ледяной водой реки.
Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones.
from us
