Верить в бога или не верить - это одинаково глупо. Я не люблю верить, я люблю знать. И, честно проштудировав тонны религиозной литературы, я пришёл к выводу, что ни один разумный и образованный человек не будет серьезно относиться к этому атавизму.
Как мифология, как сказки - эти книги не так уж и плохи. Как руководство по устройству Вселенной и устройства мира - глупы и не выдерживают критики. В 2023 году, религия - это абсолютное зло, источник бесконечных войн и смертей, оправдание для любых античеловеческих законов, тормоз для науки и ограничитель свобод. Единственная актуальная функция религии - утешение несчастных, вид психотерапии.
Своей причастностью к религии не нужно гордится, а стеснятся её. Можно играть в христианство, иудаизм или ислам с той же долей серьёзности , с которой читают по утрам гороскопы. Правда, гороскопам не учат наших детей в школах, а за оскорбление Водолея нельзя попасть под суд, быть повешенным или лишиться головы. Так что в этом плане гороскопы мне нравятся больше.
Верить в бога или не верить - это одинаково глупо. Я не люблю верить, я люблю знать. И, честно проштудировав тонны религиозной литературы, я пришёл к выводу, что ни один разумный и образованный человек не будет серьезно относиться к этому атавизму.
Как мифология, как сказки - эти книги не так уж и плохи. Как руководство по устройству Вселенной и устройства мира - глупы и не выдерживают критики. В 2023 году, религия - это абсолютное зло, источник бесконечных войн и смертей, оправдание для любых античеловеческих законов, тормоз для науки и ограничитель свобод. Единственная актуальная функция религии - утешение несчастных, вид психотерапии.
Своей причастностью к религии не нужно гордится, а стеснятся её. Можно играть в христианство, иудаизм или ислам с той же долей серьёзности , с которой читают по утрам гороскопы. Правда, гороскопам не учат наших детей в школах, а за оскорбление Водолея нельзя попасть под суд, быть повешенным или лишиться головы. Так что в этом плане гороскопы мне нравятся больше.
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts. Again, in contrast to Facebook, Google and Twitter, Telegram's founder Pavel Durov runs his company in relative secrecy from Dubai. False news often spreads via public groups, or chats, with potentially fatal effects. In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later.
from us
