Как законодательные изменения, принятые в России в 2024 году, особенно размытые определения терроризма и экстремизма, могут отразиться на вероятных будущих обменах заключёнными с Западом
Алекс Юсупов специально для «Эха»
«…даже недоказанный, непредметный лейблинг политзаключённых как террористов или их симпатизантов — это отягчающий фактор. В эпоху относительного сближения России и Запада после 9/11 совместная “борьба с терроризмом” выглядела общим делом. ИГИЛ и сейчас осуществляет теракты и в России, и в Европе, и поэтому тень связи с исламистским терроризмом, даже если речь идёт о произвольном и манипулятивном использовании такого состава преступления российскими властями, остаётся проблемой для европейских политиков. С другими “типами терроризма” в этом смысле попроще, но общее беспокойство о том, что в Европу могут попасть люди, действительно имеющие историю политического насилия, существует и даже несколько обострилось, учитывая текущий дискурс о миграции как источнике угрозы»
Как вышло, что к концу 2024 года репрессивное законодательство в России расширилось до истончения рамок и почему это может мешать спасению политзаключенных, читайте в материале «Эха» / без VPN
Как законодательные изменения, принятые в России в 2024 году, особенно размытые определения терроризма и экстремизма, могут отразиться на вероятных будущих обменах заключёнными с Западом
Алекс Юсупов специально для «Эха»
«…даже недоказанный, непредметный лейблинг политзаключённых как террористов или их симпатизантов — это отягчающий фактор. В эпоху относительного сближения России и Запада после 9/11 совместная “борьба с терроризмом” выглядела общим делом. ИГИЛ и сейчас осуществляет теракты и в России, и в Европе, и поэтому тень связи с исламистским терроризмом, даже если речь идёт о произвольном и манипулятивном использовании такого состава преступления российскими властями, остаётся проблемой для европейских политиков. С другими “типами терроризма” в этом смысле попроще, но общее беспокойство о том, что в Европу могут попасть люди, действительно имеющие историю политического насилия, существует и даже несколько обострилось, учитывая текущий дискурс о миграции как источнике угрозы»
Как вышло, что к концу 2024 года репрессивное законодательство в России расширилось до истончения рамок и почему это может мешать спасению политзаключенных, читайте в материале «Эха» / без VPN
Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. False news often spreads via public groups, or chats, with potentially fatal effects.
from us
