Система власти и ее режим — это старый советский завод, в котором цеха воюют между собой и выпускают ту продукцию, которую хотят.
На заводе есть вохра, которая озверела настолько, что гоняет даже работников завода и бьет всех, кто подвернется под руку (а еще совершает набеги на ближайшие поселения). У завода есть директор, но он предпочел удалиться от всех подальше в отдельное помещение — и потерял контроль над происходящим. А вокруг завода ходят люди, которые и рады бы отгородиться забором от этого монстра, но увы — он подключен к каждой семье системой мгновенной доставки денег, а от этого не откажешься.
Представили? А теперь представьте, во что ВОТ ЭТО все мутирует в 2024 году. Константин Гаазе рассказал спецкору «Новой» Вячеславу Половинко, в какой антиутопии мы живем сейчас.
Система власти и ее режим — это старый советский завод, в котором цеха воюют между собой и выпускают ту продукцию, которую хотят.
На заводе есть вохра, которая озверела настолько, что гоняет даже работников завода и бьет всех, кто подвернется под руку (а еще совершает набеги на ближайшие поселения). У завода есть директор, но он предпочел удалиться от всех подальше в отдельное помещение — и потерял контроль над происходящим. А вокруг завода ходят люди, которые и рады бы отгородиться забором от этого монстра, но увы — он подключен к каждой семье системой мгновенной доставки денег, а от этого не откажешься.
Представили? А теперь представьте, во что ВОТ ЭТО все мутирует в 2024 году. Константин Гаазе рассказал спецкору «Новой» Вячеславу Половинко, в какой антиутопии мы живем сейчас.
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. Some privacy experts say Telegram is not secure enough Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences.
from es
