Система власти и ее режим — это старый советский завод, в котором цеха воюют между собой и выпускают ту продукцию, которую хотят.
На заводе есть вохра, которая озверела настолько, что гоняет даже работников завода и бьет всех, кто подвернется под руку (а еще совершает набеги на ближайшие поселения). У завода есть директор, но он предпочел удалиться от всех подальше в отдельное помещение — и потерял контроль над происходящим. А вокруг завода ходят люди, которые и рады бы отгородиться забором от этого монстра, но увы — он подключен к каждой семье системой мгновенной доставки денег, а от этого не откажешься.
Представили? А теперь представьте, во что ВОТ ЭТО все мутирует в 2024 году. Константин Гаазе рассказал спецкору «Новой» Вячеславу Половинко, в какой антиутопии мы живем сейчас.
Система власти и ее режим — это старый советский завод, в котором цеха воюют между собой и выпускают ту продукцию, которую хотят.
На заводе есть вохра, которая озверела настолько, что гоняет даже работников завода и бьет всех, кто подвернется под руку (а еще совершает набеги на ближайшие поселения). У завода есть директор, но он предпочел удалиться от всех подальше в отдельное помещение — и потерял контроль над происходящим. А вокруг завода ходят люди, которые и рады бы отгородиться забором от этого монстра, но увы — он подключен к каждой семье системой мгновенной доставки денег, а от этого не откажешься.
Представили? А теперь представьте, во что ВОТ ЭТО все мутирует в 2024 году. Константин Гаазе рассказал спецкору «Новой» Вячеславу Половинко, в какой антиутопии мы живем сейчас.
"He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from us
