Во сне видел серое вязкое море от горизонта до горизонта. В середине моря — остров из проволоки и скрученной бумаги. На острове — чёрная ониксовая башня с сигилами и цифрами.
Поднялся я до верха башни. А там сидит ветхий старичок с длинной бородой, которая привязана к рядам железных скоб. Считает что-то себе на палочках, помогает абакусом, выписывает результаты на шкуру, растянутую по мраморной плитке. Ряды из тысяч чисел, и плитка уходит в черноту потолка — конца ей не видать.
Разговорился со старичком. Оказался пифагорейцем, заведующим по гармонии сфер местного хронопотока. Высчитывает углы наклона небесных камней, прогоняет по формуле. Что записывает — то становится скорбным фактом реальности.
И вот рассказывает всякое старичок, а сам так ехидно смотрит. И тянется, тянется острым пером к шкуре — точно паскудство хочет учинить.
— Чего ты, старче, делать собрался? — спрашиваю с подозрением.
— А вот я циферку сейчас конфузную нарисую — и у вас столько доллар будет стоить, — сказал пифагореец. И захохотал, как жаба задорная.
И ведь нарисовал! Успел, негодяй такой.
Только я собирался взять старика за химок и его бородой нарисовать небесные миллиарды на своём банковском счёте — прозвенел будильник, собака.
А конфузное сбылось, получается. Такие уж противные нынче пифагорейцы.
Во сне видел серое вязкое море от горизонта до горизонта. В середине моря — остров из проволоки и скрученной бумаги. На острове — чёрная ониксовая башня с сигилами и цифрами.
Поднялся я до верха башни. А там сидит ветхий старичок с длинной бородой, которая привязана к рядам железных скоб. Считает что-то себе на палочках, помогает абакусом, выписывает результаты на шкуру, растянутую по мраморной плитке. Ряды из тысяч чисел, и плитка уходит в черноту потолка — конца ей не видать.
Разговорился со старичком. Оказался пифагорейцем, заведующим по гармонии сфер местного хронопотока. Высчитывает углы наклона небесных камней, прогоняет по формуле. Что записывает — то становится скорбным фактом реальности.
И вот рассказывает всякое старичок, а сам так ехидно смотрит. И тянется, тянется острым пером к шкуре — точно паскудство хочет учинить.
— Чего ты, старче, делать собрался? — спрашиваю с подозрением.
— А вот я циферку сейчас конфузную нарисую — и у вас столько доллар будет стоить, — сказал пифагореец. И захохотал, как жаба задорная.
И ведь нарисовал! Успел, негодяй такой.
Только я собирался взять старика за химок и его бородой нарисовать небесные миллиарды на своём банковском счёте — прозвенел будильник, собака.
А конфузное сбылось, получается. Такие уж противные нынче пифагорейцы.
BY Ложь постмодерна
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones.
from us
