Александр Введенский. Еще. Тексты. Архив и рукописи «Галеев-галерея». Стоит 2070 р.
В сборник «Еще» вошли стихотворения, проза и драматические произведения великого поэта, написанные для детей и не публиковавшиеся прежде, переписка и архивные документы. В основу книги легли материалы из архива литературоведа Владимира Глоцера и фондов РГАЛИ: эскизы, наброски, фрагменты и завершенные тексты, оставшиеся на обочине и издательского, и исследовательского интереса, но безусловно заслуживающие и того, и другого. Контекстом служит раздел «Переписка» — с редакторами Детгиза и Ленорой Шпет, дочерью философа Густава Шпета и заведующей литературной частью театра Образцова. У книги два начала и две обложки, первая ведет к текстам и выстроена в логике классического сборника, обратная — открывает альбом, воспроизводящий мир хрупких носителей, на которых сохранились эти тексты и свидетельства материального присутствия в мире большого поэта. Это физический мир архива, из хаоса которого были по крупицам восстановлены тексты — рукописи на обрывках бумаги и оборотах машинописей, продолжение одного на обороте другого, зачеркивания и варианты, случайные записи и прочие сложенные временем телеграммы из другого измерения, в котором поэт жил и в котором исчез.
Александр Введенский. Еще. Тексты. Архив и рукописи «Галеев-галерея». Стоит 2070 р.
В сборник «Еще» вошли стихотворения, проза и драматические произведения великого поэта, написанные для детей и не публиковавшиеся прежде, переписка и архивные документы. В основу книги легли материалы из архива литературоведа Владимира Глоцера и фондов РГАЛИ: эскизы, наброски, фрагменты и завершенные тексты, оставшиеся на обочине и издательского, и исследовательского интереса, но безусловно заслуживающие и того, и другого. Контекстом служит раздел «Переписка» — с редакторами Детгиза и Ленорой Шпет, дочерью философа Густава Шпета и заведующей литературной частью театра Образцова. У книги два начала и две обложки, первая ведет к текстам и выстроена в логике классического сборника, обратная — открывает альбом, воспроизводящий мир хрупких носителей, на которых сохранились эти тексты и свидетельства материального присутствия в мире большого поэта. Это физический мир архива, из хаоса которого были по крупицам восстановлены тексты — рукописи на обрывках бумаги и оборотах машинописей, продолжение одного на обороте другого, зачеркивания и варианты, случайные записи и прочие сложенные временем телеграммы из другого измерения, в котором поэт жил и в котором исчез.
That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app.
from us
