Заглянул за три дня в три главных независимых книжных магазина Санкт-Петербурга — в «Порядок слов», в «Подписные издания» и во «Все свободны» (перечислены не по важности), и в каждом была эта книга. В первом я ее заметил, во втором полистал (открыв сразу на Толстовском доме — ну не знак ли?), в третьем купил. Больше на память, чем из-за желания узнать, какие именно питерские здания в свой путеводитель по архитектуре XX века выбрали Дмитрий Козлов и Иван Саблин. Критерии господа кандидаты искусствоведения и не прописывали, и в этом плане их книга проигрывает путеводителю Анны Броновицкой, Николая Малинина и Юрия Пальмина, который посвящен конкретно советскому модернизму (а еще написан доступнее и вообще интереснее). Нет, любопытные тексты есть и тут — так, мало кто знает, что Петергоф после войны отстроили с нуля: это дворцы и фонтаны XX века, не петровской эпохи. Приятно было почитать о школе на Маяковского: обращал внимание на здание, когда шли в «Маяк». Но в Питер после этой книги не тянет, а это тоже знак.
Заглянул за три дня в три главных независимых книжных магазина Санкт-Петербурга — в «Порядок слов», в «Подписные издания» и во «Все свободны» (перечислены не по важности), и в каждом была эта книга. В первом я ее заметил, во втором полистал (открыв сразу на Толстовском доме — ну не знак ли?), в третьем купил. Больше на память, чем из-за желания узнать, какие именно питерские здания в свой путеводитель по архитектуре XX века выбрали Дмитрий Козлов и Иван Саблин. Критерии господа кандидаты искусствоведения и не прописывали, и в этом плане их книга проигрывает путеводителю Анны Броновицкой, Николая Малинина и Юрия Пальмина, который посвящен конкретно советскому модернизму (а еще написан доступнее и вообще интереснее). Нет, любопытные тексты есть и тут — так, мало кто знает, что Петергоф после войны отстроили с нуля: это дворцы и фонтаны XX века, не петровской эпохи. Приятно было почитать о школе на Маяковского: обращал внимание на здание, когда шли в «Маяк». Но в Питер после этой книги не тянет, а это тоже знак.
After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons.
from us
