Этот канал, напоминаю, про историю чтения открыток.
У меня есть текст про ночные вазы, практики интимности и связанные с ними мотивы наблюдения в XVIII - XX вв., и сюжеты продолжают прибывать... Вот свежий: горшки и туристические открытые письма. Город Руан на страницах истории периодически величают как "Le pot de la Normandie" — горшок Нормандии, что и нашло отражение в сувенирах (многочисленных и оптимистических). На самом деле нам в России вполне себе знаком такой взгляд на город — идея здесь та же, что и в шутках про вечно дождливый заболоченный Петербург (ну и кто не видел в Подписных подобные открытки?). Поскольку Руан находится в своеобразном котле, или как раз-таки горшке, из окрестных холмов, в городе якобы скапливается влага в большем количестве, чем где бы то ни было еще во Франции — это и становится дополнительным поводом для турпродукции.
Забавно — когда искала информацию относительно такого прозвища, натыкалась на статьи, где французы любовно пишут о Руане, начисто развенчивая этот миф :^)
У меня есть текст про ночные вазы, практики интимности и связанные с ними мотивы наблюдения в XVIII - XX вв., и сюжеты продолжают прибывать... Вот свежий: горшки и туристические открытые письма. Город Руан на страницах истории периодически величают как "Le pot de la Normandie" — горшок Нормандии, что и нашло отражение в сувенирах (многочисленных и оптимистических). На самом деле нам в России вполне себе знаком такой взгляд на город — идея здесь та же, что и в шутках про вечно дождливый заболоченный Петербург (ну и кто не видел в Подписных подобные открытки?). Поскольку Руан находится в своеобразном котле, или как раз-таки горшке, из окрестных холмов, в городе якобы скапливается влага в большем количестве, чем где бы то ни было еще во Франции — это и становится дополнительным поводом для турпродукции.
Забавно — когда искала информацию относительно такого прозвища, натыкалась на статьи, где французы любовно пишут о Руане, начисто развенчивая этот миф :^)
Возможно вы видели красочные рекламы фабрик сладостей, их обертки, жестяные коробки, слыхали о Жорже Бормане, Ландрине, Абрикосове… Но у этого сладкого вопроса есть и горькая сторона — жизнь простых рабочих, задействованных в производстве.
В разгар свобод после революции 1905 г. наряду с другими ослаблениями цензуры становится возможным и делиться этими невзгодами и искать пути их разрешения — к примеру, через печать. Так в 1906г. появляется газета «Конфектчик» (да, раньше были именно «конфекты» :^)), жизнь которой продолжается совсем недолго (как и многих других изданий, начавших работу на волне свободы слова). В ней рабочие рассказывают истории о трудном быте, новых постановлениях, просят помощи, и отмечают, как не правы те, кто считает работу на конфетном производстве сладким раем.
Вот такой занимательный и совсем не сахарный феномен!
В разгар свобод после революции 1905 г. наряду с другими ослаблениями цензуры становится возможным и делиться этими невзгодами и искать пути их разрешения — к примеру, через печать. Так в 1906г. появляется газета «Конфектчик» (да, раньше были именно «конфекты» :^)), жизнь которой продолжается совсем недолго (как и многих других изданий, начавших работу на волне свободы слова). В ней рабочие рассказывают истории о трудном быте, новых постановлениях, просят помощи, и отмечают, как не правы те, кто считает работу на конфетном производстве сладким раем.
Вот такой занимательный и совсем не сахарный феномен!
Чем бы я занималась, если бы не «Синий журнал» или юмористически-академические исследования в дореволюционной периодике.
Вариативность цензуры печати на примере самарских журналов «Оса» и «Жигули».
Пустые места с подписями типа «по независящим от редакции обстоятельствам…» мне встречались и в «Синем журнале», и в «Сатириконе» (в котором еще и высмеивался такой результат работы цензуры), но вот трафаретное закрашивание цепью или сплошная черная заливка попались только здесь. Возможно, это зависело от того, в какой момент цензура настигла изображения — если до выхода номера из печати, то проще было просто не печатать рисунки, а если после — то, конечно, возможно было только закрасить их.
Пустые места с подписями типа «по независящим от редакции обстоятельствам…» мне встречались и в «Синем журнале», и в «Сатириконе» (в котором еще и высмеивался такой результат работы цензуры), но вот трафаретное закрашивание цепью или сплошная черная заливка попались только здесь. Возможно, это зависело от того, в какой момент цензура настигла изображения — если до выхода номера из печати, то проще было просто не печатать рисунки, а если после — то, конечно, возможно было только закрасить их.
Дорвалась поглядеть на самарские журналы, первым взяла «Самарского горчишника». Такое наименование неблагополучной категории жителей Самары узнала совсем недавно, на выставке в «Заварке», и вот наткнулась на журнал! Он ставил своей целью рассказывать о невзгодах города, которые были близки простым обывателям, поэтому первый номер открывается статьей про зловонные окраины Самары с тяжелой жизнью.