Три большие политические идеологии: консерватизм
Понимание сущности трех больших идеологий важно для понимания особенностей их проявления в русской культуре.
О либерализме и социализме я уже писал.
Теперь о консерватизме.
Если либерализм опирается на «я», на личность, то социализм опирается на общественное, причём что именно это значит, может трактоваться по-разному.
Но сам факт опоры на эти ценности является базовым для этих идеологий.
При этом социализм обычно не отрицает личность, но скорее расширяет ее до общественного.
Как и либерализм не отрицает общественного, но не делает его своим фокусом.
Консерватизм же опирается на сохранение существующего порядка, опять же, что бы это ни значило.
Консерватизм признаёт, что мы живём в эпоху Просвещения, что традиционное общество умерло и что нужна какая-то новая опора.
Но так как консерватизм считает, что опора на личность и общество слишком абстрактны и утопичны, то поэтому более реалистичной является опора на то, что есть здесь и сейчас - существующий и привычный порядок вещей.
При этом он тоже не отрицает важности личности и общества, но делает акцент и на прошлой истории и долге перед мертвыми.
Поэтому консерватизм во многом реактивная идеология, то есть его задача — сопротивляться изменениям.
Но в то же время он является уступчивым, то есть до последнего сопротивляется изменениям, но может их принять с ограничениями.
Он допускает изменения с большими ограничениями, сопротивляясь им по возможности, так как исходит из того, что человеческая природа слишком несовершенна, будущее непредсказуемо, и поэтому лучше не рисковать. Ведь любые изменения опасны.
Но так как общество, в котором живёт консерватор, во многом уже сформировано либералами и социалистами, то консерватор выступает за сохранение многих вещей, которые когда-то были революционными.
Парадокс в том, что консерватор может защищать сложившийся порядок, но при этом не стал бы его защищать, если бы жил в то время, когда этот порядок складывался. И он это понимает.
И оставаясь в парадигме эпохи Просвещения и защищая сложившиеся в ней порядки, он при этом был бы рад, чтобы эти порядки и не сложились тогда.
Но раз уж сложились и стали привычными, то нужно их защищать.
Отказ от устоявшихся порядков в пользу более старых, но забытых - это слишком революционно и противоречит ценностям консерватизма.
Например, на Западе многие консерваторы выступают за сохранение демократии, парламентаризма и других институтов, которые изначально были либеральными или даже социалистическими и революционными.
Также для консерватора важна религия и священное, даже если он не религиозен. Но при этом, если он не религиозен, ему трудно определить, что является божественным и священным в данную эпоху. Тем не менее, сами эти понятия для него важны.
Также консерваторы часто пренебрегают аргументами и логическим обоснованием, потому что не доверяют им.
Они считают их рационализациями утопий — либеральной или социалистической. И поэтому предпочитают опираться на отрицание опасных изменений.
В принципе консерватизм видит социально-политическую реальность с пессимизмом, отрицая возможность построения какой-то утопии и оставляя ее только в сфере религиозного, а потому может критиковать либерализм и социализм за квазирелигиозный взгляд (веру в построение "царства небесного" на земле) и рассматривать эти идеологии как секуляризированные осколки христианства и его извращение.
По материалам
"The Major Ideologies of Liberalism, Socialism and Conservatism" James Alexander (Bilkent University)
Понимание сущности трех больших идеологий важно для понимания особенностей их проявления в русской культуре.
О либерализме и социализме я уже писал.
Теперь о консерватизме.
Если либерализм опирается на «я», на личность, то социализм опирается на общественное, причём что именно это значит, может трактоваться по-разному.
Но сам факт опоры на эти ценности является базовым для этих идеологий.
При этом социализм обычно не отрицает личность, но скорее расширяет ее до общественного.
Как и либерализм не отрицает общественного, но не делает его своим фокусом.
Консерватизм же опирается на сохранение существующего порядка, опять же, что бы это ни значило.
Консерватизм признаёт, что мы живём в эпоху Просвещения, что традиционное общество умерло и что нужна какая-то новая опора.
Но так как консерватизм считает, что опора на личность и общество слишком абстрактны и утопичны, то поэтому более реалистичной является опора на то, что есть здесь и сейчас - существующий и привычный порядок вещей.
При этом он тоже не отрицает важности личности и общества, но делает акцент и на прошлой истории и долге перед мертвыми.
Поэтому консерватизм во многом реактивная идеология, то есть его задача — сопротивляться изменениям.
Но в то же время он является уступчивым, то есть до последнего сопротивляется изменениям, но может их принять с ограничениями.
Он допускает изменения с большими ограничениями, сопротивляясь им по возможности, так как исходит из того, что человеческая природа слишком несовершенна, будущее непредсказуемо, и поэтому лучше не рисковать. Ведь любые изменения опасны.
Но так как общество, в котором живёт консерватор, во многом уже сформировано либералами и социалистами, то консерватор выступает за сохранение многих вещей, которые когда-то были революционными.
Парадокс в том, что консерватор может защищать сложившийся порядок, но при этом не стал бы его защищать, если бы жил в то время, когда этот порядок складывался. И он это понимает.
И оставаясь в парадигме эпохи Просвещения и защищая сложившиеся в ней порядки, он при этом был бы рад, чтобы эти порядки и не сложились тогда.
Но раз уж сложились и стали привычными, то нужно их защищать.
Отказ от устоявшихся порядков в пользу более старых, но забытых - это слишком революционно и противоречит ценностям консерватизма.
Например, на Западе многие консерваторы выступают за сохранение демократии, парламентаризма и других институтов, которые изначально были либеральными или даже социалистическими и революционными.
Также для консерватора важна религия и священное, даже если он не религиозен. Но при этом, если он не религиозен, ему трудно определить, что является божественным и священным в данную эпоху. Тем не менее, сами эти понятия для него важны.
Также консерваторы часто пренебрегают аргументами и логическим обоснованием, потому что не доверяют им.
Они считают их рационализациями утопий — либеральной или социалистической. И поэтому предпочитают опираться на отрицание опасных изменений.
В принципе консерватизм видит социально-политическую реальность с пессимизмом, отрицая возможность построения какой-то утопии и оставляя ее только в сфере религиозного, а потому может критиковать либерализм и социализм за квазирелигиозный взгляд (веру в построение "царства небесного" на земле) и рассматривать эти идеологии как секуляризированные осколки христианства и его извращение.
По материалам
"The Major Ideologies of Liberalism, Socialism and Conservatism" James Alexander (Bilkent University)
Telegram
1648
Три большие идеологии: либерализм
Часто говорят о пересечении трех больших идеологий (либерализм, консерватизм и социализм), но у каждой из них есть и характерные специфические черты.
Для начала нужно определиться, что такое идеология.
Это не просто набор…
Часто говорят о пересечении трех больших идеологий (либерализм, консерватизм и социализм), но у каждой из них есть и характерные специфические черты.
Для начала нужно определиться, что такое идеология.
Это не просто набор…
Формат и темы канала
Меня интересует великорусская культура, которая начала формироваться в Северо-Восточной Руси из культуры славянских колонистов и местного финно-угорского населения.
Великорусская народность и культура окончательно оформились в Московской Руси, в том числе под влиянием тюркской культуры через которую шло влияние персидской и других восточных культур.
В петровской Российской Империи великорусская культура сохранялась у старообрядцев, сектантов, в великорусском крестьянстве, у мещан и купцов, а затем постепенно проникала в петровскую общерусскую культуру, которая в основе была синтетической, объединяя великорусские, украинские и белорусские элементы.
Мне интересно взаимодействие общерусской культуры и великорусской, их связь и влияние друг на друга.
Великорусская культура сформировалась в Московском царстве, которое было великорусской империей. Потом великорусы были частью Российской Империи. Поэтому мне интересны империи как явление.
Но Российская Империя пыталась не очень последовательно одновременно стать и национальным общерусским государством, пытаясь иногда усилить в общерусском - великорусское (опять же не очень последовательно), а эти противоречивые тенденции сохранялись в СССР и сохраняются в РФ.
Поэтому мне интересно, что такое нация, национализм и национальное государство и какие они бывают.
У меня нет цели пропагандировать какую-то политическую идеологию.
Я с интересом и уважением отношусь к либерализму, социализму и консерватизму, которые являются большими идеологиями, и к малым идеологиям, таким как национализм, феминизм, экологизм и другим, если эти большие и малые идеологии выражены разумно, адекватно и не являются экстремистскими.
Мне интересны идеи Бенуа и Леонтьева, критикующие Просвещение и апеллирующие к средневековой империи как к более справедливой и свободной системе, а также анархизм и особенно идеи Бакунина.
И мне интересны как обоснование, так и критика всех этих идеологий.
Также мне интересно, какие параллели можно найти между великорусской культурой и всеми этими идеологиями.
Фашизм, большевизм, классическое евразийство и национал-большевизм мне не симпатичны, но любопытны как явления. К тому же большевизм определенно связан с великорусской культурой.
А Дугин и его неоевразийство несимпатичны и вообще неинтересны.
Я думаю, что в великорусской культуре и в истории Московской и, Северо-Восточной Руси можно найти предпосылки любых идеологий в их самобытно великорусском варианте.
Мне интересно, как эти идеологии проявляли себя в контексте общерусской и великорусской культуры.
Религия — это личный выбор каждого. Мне интересно христианство. Очевидно, что православие Московской Руси — это важная часть великорусской культуры, которое трансформировалось в старообрядчество и русское сектанство как народные великорусские религии, а отчасти вошло в состав новообрядчества, которое стало официальной религией Российской Империи. Новообрядчество ("никонианство") является общерусской (великорусско-белорусско-украинской) формой православия.
Но так как финно-угорская культура связана с финно-угорским язычеством, оно мне тоже интересно, как и его последующая связь с христианством.
Мне интересно любое христианство, как восточное, так и западное. Особенно про то, как оно связано с секуляризацией и в ней существует. Также мне интересен ислам, поскольку он влиял на Московскую Русь и связан с тюрками. Интересно и тюркское язычество.
Славянская культура и язычество не очень интересны не потому, что они они не важны, а потому что эти темы хорошо изучены и популярны.
Мой пересказ какого-то текста или какой-то идеи не обозначает, что я с ним обязательно полностью или даже частично согласен.
Я скорее пишу для себя, чтобы собрать и проанализировать разные материалы и просто делюсь тем, что мне интересно и готов это обсуждать.
Мое мнение также может со временем меняться по мере изучения тем. И в том числе благодаря обратной связи.
Поэтому в комментариях можно писать конструктивно выраженное мнение и критику, общаться и задавать вопросы, соблюдая этические и правовые нормы.
Меня интересует великорусская культура, которая начала формироваться в Северо-Восточной Руси из культуры славянских колонистов и местного финно-угорского населения.
Великорусская народность и культура окончательно оформились в Московской Руси, в том числе под влиянием тюркской культуры через которую шло влияние персидской и других восточных культур.
В петровской Российской Империи великорусская культура сохранялась у старообрядцев, сектантов, в великорусском крестьянстве, у мещан и купцов, а затем постепенно проникала в петровскую общерусскую культуру, которая в основе была синтетической, объединяя великорусские, украинские и белорусские элементы.
Мне интересно взаимодействие общерусской культуры и великорусской, их связь и влияние друг на друга.
Великорусская культура сформировалась в Московском царстве, которое было великорусской империей. Потом великорусы были частью Российской Империи. Поэтому мне интересны империи как явление.
Но Российская Империя пыталась не очень последовательно одновременно стать и национальным общерусским государством, пытаясь иногда усилить в общерусском - великорусское (опять же не очень последовательно), а эти противоречивые тенденции сохранялись в СССР и сохраняются в РФ.
Поэтому мне интересно, что такое нация, национализм и национальное государство и какие они бывают.
У меня нет цели пропагандировать какую-то политическую идеологию.
Я с интересом и уважением отношусь к либерализму, социализму и консерватизму, которые являются большими идеологиями, и к малым идеологиям, таким как национализм, феминизм, экологизм и другим, если эти большие и малые идеологии выражены разумно, адекватно и не являются экстремистскими.
Мне интересны идеи Бенуа и Леонтьева, критикующие Просвещение и апеллирующие к средневековой империи как к более справедливой и свободной системе, а также анархизм и особенно идеи Бакунина.
И мне интересны как обоснование, так и критика всех этих идеологий.
Также мне интересно, какие параллели можно найти между великорусской культурой и всеми этими идеологиями.
Фашизм, большевизм, классическое евразийство и национал-большевизм мне не симпатичны, но любопытны как явления. К тому же большевизм определенно связан с великорусской культурой.
А Дугин и его неоевразийство несимпатичны и вообще неинтересны.
Я думаю, что в великорусской культуре и в истории Московской и, Северо-Восточной Руси можно найти предпосылки любых идеологий в их самобытно великорусском варианте.
Мне интересно, как эти идеологии проявляли себя в контексте общерусской и великорусской культуры.
Религия — это личный выбор каждого. Мне интересно христианство. Очевидно, что православие Московской Руси — это важная часть великорусской культуры, которое трансформировалось в старообрядчество и русское сектанство как народные великорусские религии, а отчасти вошло в состав новообрядчества, которое стало официальной религией Российской Империи. Новообрядчество ("никонианство") является общерусской (великорусско-белорусско-украинской) формой православия.
Но так как финно-угорская культура связана с финно-угорским язычеством, оно мне тоже интересно, как и его последующая связь с христианством.
Мне интересно любое христианство, как восточное, так и западное. Особенно про то, как оно связано с секуляризацией и в ней существует. Также мне интересен ислам, поскольку он влиял на Московскую Русь и связан с тюрками. Интересно и тюркское язычество.
Славянская культура и язычество не очень интересны не потому, что они они не важны, а потому что эти темы хорошо изучены и популярны.
Мой пересказ какого-то текста или какой-то идеи не обозначает, что я с ним обязательно полностью или даже частично согласен.
Я скорее пишу для себя, чтобы собрать и проанализировать разные материалы и просто делюсь тем, что мне интересно и готов это обсуждать.
Мое мнение также может со временем меняться по мере изучения тем. И в том числе благодаря обратной связи.
Поэтому в комментариях можно писать конструктивно выраженное мнение и критику, общаться и задавать вопросы, соблюдая этические и правовые нормы.
О суетных
Таковый наконец от безрассудных и бешеных строгостей впадает в отчаяние, шатается везде, и во всех пороках валяется, и буди же в таком случае, от кого вопрошен будет, где он и как находится? с печалию и воздыханием отвечает: согреших, засуетил, обмирщился, что значит, по их разуму, осквернился.
Текст и иллюстрация из:
Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках, так называемых старообрядцах Ч. 1-4 : в 4 ч. /собранное из потаенных старообрядческих преданий, записок и писем, церкви Сошествия Святаго духа, что на Большой Охте, протоиереем А. И. Журавлевым
Таковый наконец от безрассудных и бешеных строгостей впадает в отчаяние, шатается везде, и во всех пороках валяется, и буди же в таком случае, от кого вопрошен будет, где он и как находится? с печалию и воздыханием отвечает: согреших, засуетил, обмирщился, что значит, по их разуму, осквернился.
Текст и иллюстрация из:
Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках, так называемых старообрядцах Ч. 1-4 : в 4 ч. /собранное из потаенных старообрядческих преданий, записок и писем, церкви Сошествия Святаго духа, что на Большой Охте, протоиереем А. И. Журавлевым
Русское и великорусское
Мой пересказ статьи Николая Ульянова (1905-1985), историка, который жил и работал в Советском Союзе, но после войны эмигрировал и критиковал советскую власть. Работал в Йельском университете. Он критиковал СССР с русских имперских позиций. В своей статье «Русское и великорусское» он подробно описывает разницу между «русским» и «великорусским». При этом его симпатии на стороне именно «русского».
Я в чем-то с ним согласен, в чем-то - нет. А вы сами можете решить для себя.
Он утверждает, что до советской власти в Российской Империи было общеупотребительно разделять «русское» и «великорусское». «Русское» понималось как синтез великорусского, малорусского и белорусского. При этом отдельно подразумевались этносы: великорусский, малорусский, белорусский. «Русское» же являлось надстройкой над всем этим и не было этнической идентичностью. Он это особенно подчёркивает и говорит, что такое понимание было само собой разумеющимся и всем понятным.
Далее он утверждает, что советская власть и советские историки сильно запутали этот вопрос, смешав «русское» с «великорусским». Это привело к путанице и искажению прежних понятий.
Затем он критикует сам термин «великорусский» в определённой степени. Потому что, по его мнению, естественным является понятие «русский», «Русь», которое использовалось с древности. Не то чтобы он был против терминов «великорусский», «малорусский», «украинский», «белорусский» — например, трансформация «малорусского» в «украинский» его не беспокоит, но он этому не уделяет особого внимания. Однако ему кажется странным, что «русский» стал обозначать одновременно и «русский» вообще, и «великорусский».
При этом он ссылается на Ключевского и других историков, утверждая, что Русь никогда не была этническим понятием. Это был правящий класс, государственная элита, включавшая представителей разных этносов. Эта элита управляла славянскими племенами.
Он подчёркивает, что цивилизация и общество в России создавались сверху, начиная с Древней Руси. Государство строило общество и культуру, а не наоборот. Это отличие России от Европы, где этнические общности сначала формировали нации, а затем государство. В России всё происходило наоборот: сначала возникала элита и государство, а затем формировалось общество. По его мнению, это объясняется географическими и историческими условиями и является неизбежным процессом. Он не считает это плохим, а, напротив, считает естественным и необходимым.
Далее он анализирует происхождение терминов «Великороссия» и «Малороссия». Он утверждает, что это были церковные понятия, введённые греческим духовенством, а не политические термины. «Малой Россией» назывались территории, находившиеся под властью Литвы и Польши, а «Великой Россией» — территории, оставшиеся вне их власти. Термин «Малая Русь» использовался и самими князьями с этой территории, и не был уничижительным. Он также отмечает, что великорусами себя никто в Средние века не называл. Люди называли себя «русскими» или жителями «Московского государства». Однако территория называлась Великороссией.
Он также связывает активное употребление понятия «великорусы» с ростом национализма и либерализма в XIX веке. Изучаются особенности "трех ветвей русского народа". Именно тогда термин «великорус» начинает активно использоваться в интеллигентской среде и науке. В это же время формируется образ крестьянина с бородой и в рубахе как символа великорусского народа.
Он утверждает, что в Российской империи ситуация была понятной: существовала элитная русская культура — европейская, развитая, основанная на синтезе украинской, великорусской и белорусской традиций. А отдельно были эти народные и этнические идентичности. Однако его возмущает, что советская власть смешала «русское» с «великорусским». Он считает, что это произошло либо из-за неграмотности, либо с целью поднять статус великорусов, назвав их просто «русскими».
По его мнению, великорусская народная культура в СССР начала слишком сильно проникать в русскую, сливаясь с ней, что привело к упрощению русской культуры.
Статья в комментарии
Мой пересказ статьи Николая Ульянова (1905-1985), историка, который жил и работал в Советском Союзе, но после войны эмигрировал и критиковал советскую власть. Работал в Йельском университете. Он критиковал СССР с русских имперских позиций. В своей статье «Русское и великорусское» он подробно описывает разницу между «русским» и «великорусским». При этом его симпатии на стороне именно «русского».
Я в чем-то с ним согласен, в чем-то - нет. А вы сами можете решить для себя.
Он утверждает, что до советской власти в Российской Империи было общеупотребительно разделять «русское» и «великорусское». «Русское» понималось как синтез великорусского, малорусского и белорусского. При этом отдельно подразумевались этносы: великорусский, малорусский, белорусский. «Русское» же являлось надстройкой над всем этим и не было этнической идентичностью. Он это особенно подчёркивает и говорит, что такое понимание было само собой разумеющимся и всем понятным.
Далее он утверждает, что советская власть и советские историки сильно запутали этот вопрос, смешав «русское» с «великорусским». Это привело к путанице и искажению прежних понятий.
Затем он критикует сам термин «великорусский» в определённой степени. Потому что, по его мнению, естественным является понятие «русский», «Русь», которое использовалось с древности. Не то чтобы он был против терминов «великорусский», «малорусский», «украинский», «белорусский» — например, трансформация «малорусского» в «украинский» его не беспокоит, но он этому не уделяет особого внимания. Однако ему кажется странным, что «русский» стал обозначать одновременно и «русский» вообще, и «великорусский».
При этом он ссылается на Ключевского и других историков, утверждая, что Русь никогда не была этническим понятием. Это был правящий класс, государственная элита, включавшая представителей разных этносов. Эта элита управляла славянскими племенами.
Он подчёркивает, что цивилизация и общество в России создавались сверху, начиная с Древней Руси. Государство строило общество и культуру, а не наоборот. Это отличие России от Европы, где этнические общности сначала формировали нации, а затем государство. В России всё происходило наоборот: сначала возникала элита и государство, а затем формировалось общество. По его мнению, это объясняется географическими и историческими условиями и является неизбежным процессом. Он не считает это плохим, а, напротив, считает естественным и необходимым.
Далее он анализирует происхождение терминов «Великороссия» и «Малороссия». Он утверждает, что это были церковные понятия, введённые греческим духовенством, а не политические термины. «Малой Россией» назывались территории, находившиеся под властью Литвы и Польши, а «Великой Россией» — территории, оставшиеся вне их власти. Термин «Малая Русь» использовался и самими князьями с этой территории, и не был уничижительным. Он также отмечает, что великорусами себя никто в Средние века не называл. Люди называли себя «русскими» или жителями «Московского государства». Однако территория называлась Великороссией.
Он также связывает активное употребление понятия «великорусы» с ростом национализма и либерализма в XIX веке. Изучаются особенности "трех ветвей русского народа". Именно тогда термин «великорус» начинает активно использоваться в интеллигентской среде и науке. В это же время формируется образ крестьянина с бородой и в рубахе как символа великорусского народа.
Он утверждает, что в Российской империи ситуация была понятной: существовала элитная русская культура — европейская, развитая, основанная на синтезе украинской, великорусской и белорусской традиций. А отдельно были эти народные и этнические идентичности. Однако его возмущает, что советская власть смешала «русское» с «великорусским». Он считает, что это произошло либо из-за неграмотности, либо с целью поднять статус великорусов, назвав их просто «русскими».
По его мнению, великорусская народная культура в СССР начала слишком сильно проникать в русскую, сливаясь с ней, что привело к упрощению русской культуры.
Статья в комментарии
Пояснение к статье Николая Ульянова "Русское и великорусское"
Для нас этот дискурс сегодня "русское-великорусское", если в него не углубиться, очень далек, а для него и его поколения это было еще само собой разумеющееся, поэтому он не особо поясняет и может быть непонятно.
А русское и великорусское в контексте СССР непонятно особенно и как раз из-за максимально хаотичного употребления слов этих.
Но русское в РИ - это общерусское, имперская идентичность внеэтнических элит петровской России в первую очередь на базе этносов "великорусского, малоросского и белорусского".
А великорусское - это именно крестьянская народная культура ядра бывшей Московской Руси. В РИ для всех был очевиден разрыв между великорусской крестьянской культурой, которая было продолжением культуры Московской допетровской Руси и корнями уходила в славянофинское население Волго-Окского междуречья, и культурой элит РИ, которая была трансэтнической и смешанной (можно сказать восточнославяно-западноевропейской) и называлась русской или общерусской, а сложилась уже в петровской России.
То есть русский было понятие политическое, а великорусский - этническое.
В СССР по непонятным причинам это стали соединять. Наиболее глубоко исследовавшая этот вопрос Марии Лескинен в своей монографии "Великоросс/Великорус. Из истории конструирования этничности" тоже затрудняется это объяснить.
Но эта тенденция слияния русского и великорусского начала появляться еще в РИ, так что здесь Ульянов упрощает, упрекая в этом советскую власть.
Можно предполагать, что это слияние терминов было попыткой трансформации империи в национальное государство, которая началась в РИ и продолжалась в СССР.
Русскость как зонтичное понятие, включающее три восточнославянских "племени" и остальных подданых Империи не могло быть основой для нациестроительства в силу своей широты.
Возможен был вариант растворения остального населения РИ в "великорусском", но процент великорусов в РИ был относительно невысоким и они не были на таком уровне развития, чтобы всех ассимилировать.
Потребовалось укоренить русское в этничности и было выбрано "великорусское" как основное коренное население центра. А "русское на базе великорусского" уже могло стать основой для нациестроительства.
И стали соединять одно с другим.
Но проблема в том, что разрыв между общерусским и великорусским относительно большой, а в общерусском есть сильный "западнорусский" (украинско-белорусский) компонент о чем писали, например, Николай Трубецкой и Георгий Вернадский.
Приравнивание общерусского к великорусскому приводит к утрате и специфически великорусских черт великорусской культуры и, как верно пишет Ульянов, - к утрате абстрактного, внеэтнического и универсального характера (обще)русской культуры.
Что тут хорошо, что плохо и что с этим делать - это отдельный вопрос, на который могут быть разные ответы в зависимости от предпочтений, ценностей и идеологии.
Для нас этот дискурс сегодня "русское-великорусское", если в него не углубиться, очень далек, а для него и его поколения это было еще само собой разумеющееся, поэтому он не особо поясняет и может быть непонятно.
А русское и великорусское в контексте СССР непонятно особенно и как раз из-за максимально хаотичного употребления слов этих.
Но русское в РИ - это общерусское, имперская идентичность внеэтнических элит петровской России в первую очередь на базе этносов "великорусского, малоросского и белорусского".
А великорусское - это именно крестьянская народная культура ядра бывшей Московской Руси. В РИ для всех был очевиден разрыв между великорусской крестьянской культурой, которая было продолжением культуры Московской допетровской Руси и корнями уходила в славянофинское население Волго-Окского междуречья, и культурой элит РИ, которая была трансэтнической и смешанной (можно сказать восточнославяно-западноевропейской) и называлась русской или общерусской, а сложилась уже в петровской России.
То есть русский было понятие политическое, а великорусский - этническое.
В СССР по непонятным причинам это стали соединять. Наиболее глубоко исследовавшая этот вопрос Марии Лескинен в своей монографии "Великоросс/Великорус. Из истории конструирования этничности" тоже затрудняется это объяснить.
Но эта тенденция слияния русского и великорусского начала появляться еще в РИ, так что здесь Ульянов упрощает, упрекая в этом советскую власть.
Можно предполагать, что это слияние терминов было попыткой трансформации империи в национальное государство, которая началась в РИ и продолжалась в СССР.
Русскость как зонтичное понятие, включающее три восточнославянских "племени" и остальных подданых Империи не могло быть основой для нациестроительства в силу своей широты.
Возможен был вариант растворения остального населения РИ в "великорусском", но процент великорусов в РИ был относительно невысоким и они не были на таком уровне развития, чтобы всех ассимилировать.
Потребовалось укоренить русское в этничности и было выбрано "великорусское" как основное коренное население центра. А "русское на базе великорусского" уже могло стать основой для нациестроительства.
И стали соединять одно с другим.
Но проблема в том, что разрыв между общерусским и великорусским относительно большой, а в общерусском есть сильный "западнорусский" (украинско-белорусский) компонент о чем писали, например, Николай Трубецкой и Георгий Вернадский.
Приравнивание общерусского к великорусскому приводит к утрате и специфически великорусских черт великорусской культуры и, как верно пишет Ульянов, - к утрате абстрактного, внеэтнического и универсального характера (обще)русской культуры.
Что тут хорошо, что плохо и что с этим делать - это отдельный вопрос, на который могут быть разные ответы в зависимости от предпочтений, ценностей и идеологии.