"Лейтенантскую прозу", которая была написана фронтовиками во время и после Великой Отечественной войны, критиковали с высот великой русской художественной прозы 19-го века (и не только, – Первая мировая война вызвала к жизни очень сильную военную литературу). Но у "лейтенантской прозы" был один очень мощный аргумент – литературные герои. Подготовленному читателю можно и не напоминать о капитане Дроздовском, старшине Васкове, лейтенанте Кострове, партизане Сотникове, Синцове, Серпилине (да, Симонов заслужил) etc. – он и сам о них помнит. Это –наполненные возвышенной до художественной символики героические, трагические образы людей, находящихся в самом пекле войны. Главный герой новейшей военной прозы СВО (из того, что я видел) – я-повествователь. Я не вижу необходимости по названиям упоминать мемуары участников боевых действий. Пока вот так. Такие тексты даже на среднесрочную перспективу работать не будут. Они забудутся. Военной прозы без художественно-полнокровных, символически-верных и вместе с тем жизненно-правдивых героев не бывает. И ее пока нет. Новейшей – нет. Будем надеяться, что она не заставит себя очень долго ждать.
"Лейтенантскую прозу", которая была написана фронтовиками во время и после Великой Отечественной войны, критиковали с высот великой русской художественной прозы 19-го века (и не только, – Первая мировая война вызвала к жизни очень сильную военную литературу). Но у "лейтенантской прозы" был один очень мощный аргумент – литературные герои. Подготовленному читателю можно и не напоминать о капитане Дроздовском, старшине Васкове, лейтенанте Кострове, партизане Сотникове, Синцове, Серпилине (да, Симонов заслужил) etc. – он и сам о них помнит. Это –наполненные возвышенной до художественной символики героические, трагические образы людей, находящихся в самом пекле войны. Главный герой новейшей военной прозы СВО (из того, что я видел) – я-повествователь. Я не вижу необходимости по названиям упоминать мемуары участников боевых действий. Пока вот так. Такие тексты даже на среднесрочную перспективу работать не будут. Они забудутся. Военной прозы без художественно-полнокровных, символически-верных и вместе с тем жизненно-правдивых героев не бывает. И ее пока нет. Новейшей – нет. Будем надеяться, что она не заставит себя очень долго ждать.
BY Дмитрий Конаныхин 🇷🇺
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences.
from us
