Что бросается в глаза при сравнении двух текстов заявления Советского правительства 1942 года о геноциде евреев? Первоначальный вариант не только намного объёмнее окончательного, но и имеет намного более сильное политическое звучание. Один из наиболее показательных разделов, подвергшихся сокращению, касается народов СССР. В проекте заявления он звучал так:

…Подавляющее большинство жертв этой оргии разбоя и убийства состояло и состоит из русских, украинских и белорусских крестьян, рабочих, служащих, интеллигентов, принявших на себя и в рядах Красной Армии, и в партизанских отрядах, и в качестве мирных граждан на оккупированных территориях, основную тяжесть ударов и кровавого террора гитлеровских захватчиков и борьбы с ними на фронтах и в тылу врага. Тяжелы жертвы в рядах литовского, латышского и эстонского народов, среди молдаван, среди граждан Карело-Финской Республики, на территории которых сразу обрушился вероломно вторгшийся враг, поныне наталкивающийся на этих территориях на несгибаемую волю пяти молодых советских республик к свободе и к воссоединению с дружной семьей советских народов. Кровавое горе вторжения чужеземцев не менее тяжело для тех, кто за четверть века советской власти впервые обрел путь к полному расцвету своей национальной культуры и к материальному благосостоянию, для крымских татар, для свободолюбивых жителей кавказских предгорий, — верность которых советской родине и делу победы над наглым врагом последний уже начинает чувствовать на своей спине. На фронтах войны, в оккупированных немцами городах и особенно попадая к противнику в плен ощущают всю его высокомерную «арийскую» ненависть к себе и неописуемую жестокость советские граждане, принадлежащие к славным древним народам, по праву гордящимся своими культурными достижениями, — грузины, армяне, азербайджанцы, узбеки, туркмены, таджики, казахи. Небольшое еврейское меньшинство советского населения, являющееся равным среди равных, вложившее ценный вклад в хозяйственное, культурное и научное развитие страны и давшее на фронтах высокие образцы мужества и преданности Родине, насчитывает в своих рядах, относительно к своей незначительной численности, особенно большое количество жертв кровавого гитлеровского террора. Советские граждане еврейской национальности, молодое поколение которых знало о погромах, черте оседлости и национальном неравенстве только по литературе и рассказам отцов и дедов, ныне не только разделило на оккупированной немцами советской территории судьбу своих русских, украинских, белорусских братьев и всех ненавистных гитлеровцам советских людей славянской и неславянской национальности, но стало жертвой изложенного выше особого гитлеровского плана поголовного физического уничтожения всех евреев, по одному только национальному признаку. Этот план гитлеровцы начали проводить на захваченной советской территории ещё раньше, чем они приступили, как это теперь очевидно, к его осуществлению в оккупированных странах остальной Европы.

В окончательном варианте осталось вот что:

Чудовищные преступления гитлеровских грабителей, насильников и палачей над мирными советскими гражданами уже изобличены перед всем цивилизованным миром. Подавляющее большинство жертв этой оргии разбоя и убийства состоит из русских, украинских и белорусских крестьян, рабочих, служащих, интеллигентов. Тяжелы жертвы в рядах литовского, латвийского и эстонского народов, среди молдаван, среди жителей Карело-Финской Республики. Относительно к своей небольшой численности, еврейское меньшинство советского населения, объединенное со всеми национальностями Советского Союза горячей любовью к родине, особенно тяжело пострадало от звериной кровожадности гитлеровских выродков.

Как видим, из перечня пострадавших от нацизма Молотов исключил не только крымских татар и народы кавказских автономий РСФСР (которые впоследствии будут обвинены в предательстве, но в 1942 году, судя по тексту Уманского, такой вопрос даже близко не стоял на повестке дня), но и народы советских республик Закавказья и Средней Азии. Что касается евреев, то главная мысль – о том, что они не только преследуются оккупантами наравне с другими народами, как граждане СССР, но и, наряду с этим, подвергаются поголовному уничтожению по национальному признаку – в тексте осталась (в других абзацах), но в первоначальном варианте она была выражена более чётко и развёрнуто. И, что самое важное, Уманский предлагал объяснение той специфической роли, которую антисемитизм играл в нацистской политике, начиная с момента прихода НСДАП к власти в Германии. Сперва это был инструмент обеспечения классовой гегемонии, «сплочения нации по вертикали» в пределах своей страны, затем – инструмент проведения колониальной политики на оккупированных территориях по принципу «разделяй и властвуй». Тактическая задача – противопоставить евреев всем остальным народам этих территорий, выделив их как мишень для первоочередного и поголовного истребления; стратегическая цель – поработить всех неарийцев и истребить тех из них, кто не смирится с такой участью:

Пробираясь к власти и захватив её обманом и насилием, гитлеровская клика пользовалась антисемитской демагогией для затуманивания сознания народа так же, как она прибегла с этой же целью к жульническому использованию слова «социализм» и как она преступно играла на национальных чувствах германского народа для проведения своих ненасытных империалистических планов. Бредовыми антисемитскими и расистскими «теориями» и погромной практикой клика Гитлера — Геринга — Гесса — Геббельса — Гиммлера прикрывала свою неспособность и нежелание удовлетворить действительные национальные и социальные интересы германского народа, который был первой и станет последней жертвой гитлеризма. Своим антисемитизмом, который, как указал И.В. Сталин 12 лет тому назад, "как крайняя форма расового шовинизма, является наиболее опасным пережитком каннибализма", — гитлеровцы прикрывали свою ненависть ко всему человечеству, свое стремление уготовить всем народам ту же участь, что и еврейскому населению на подвластной немцам территории, — бесправие, концлагерь, голод, вымирание, массовое истребление. Гитлеровский антисемитизм был и остается ширмой для захватнических планов германского империализма, его самой разнузданной разновидности.

Это важнейшая, с моей точки зрения, для понимания сути происходившего мысль оказалась полностью устранена из итогового текста. Как и ещё два принципиальных политических тезиса в тексте Уманского:

1) идея о том, что «всякая пропаганда и поощрение расовой исключительности и неравноправия народов идет в пользу врагам свободолюбивых стран… За антисемитизмом обычно скрывается подрывная деятельность агентов противника»;

2) призыв к народам всех оккупированных стран «оказывать всю посильную помощь» преследуемым евреям, ибо, «укрепляя солидарность между всеми пострадавшими от преступной берлинской банды убийц, народы… тем самым содействуют и собственному освобождению».

Вопрос о причинах этих правок Молотова, конечно, нуждается в отдельном исследовании, которое мне точно не под силу (хотя бы по причине географической удалённости от московских архивов). Возможно, дело в том, что Вячеслав Михайлович был скорее администратором, чем политиком, и не рискнул брать на себя ответственность за «слишком политические» комментарии по таким достаточно острым и опасным темам, ограничившись, по сути, лишь констатацией фактов геноцида и их моральным осуждением. Более детальное изучение этого вопроса (советовался ли, например, Молотов со Сталиным при правке документа?), думаю, могло бы кое-что прояснить в понимании национальной, в том числе еврейской, политики советского руководства в 1940-е годы.

#СССР #1940е #ВеликаяОтечественная #геноцид #национальнаяполитика #советскиеевреи

В марте 1918 г. в северную Карелию (которую финны называют Viena) вторглось несколько отрядов финских интервентов. Их можно условно разбить на две группы: отряд под командованием Валлениуса и отряд под командованием Мальма. Первый, по заявлениям белой Финляндии, должен был уничтожить финских красногвардейцев, отступивших в Карелию, чтобы обезопасить тылы белой Финляндии (в тот период в этой стране шла Гражданская война). Второй же отряд формировался именно для захвата карельского Поморья и его присоединения к Финляндии. Отряд Валлениуса был разбит преимущественно силами красных финнов, а второй отряд подошел вплотную к Кеми и был там остановлен, а затем отогнан в Ухтинскую волость. Северную Карелию плечом к плечу защищали карелы, красные, финские красногвардейцы, партийные служащие...
На фото - документ из фондов РГВА. Телеграмма Петрозаводскому совдепу из Петрограда об отправке в Кемь вооруженных отрядов, за подписью Бориса Павловича Позерна - с мая 1918 г. Военного комиссара Петроградской трудовой коммуны.
Если Вы хотите подробнее узнать об обороне Кеми и в целом боях весной 1918 г. в Беломорской Карелии, то отсылаю к фундаментальной работе Якова Алексеевича Балагурова , монографии известного архангельского историка Владислава Ивановича Голдина , и моей монографии 2023 г. о финской интервенции в Карелии.

​​В Гражданской войне на стороне красных воевали тысячи бывших военнопленных из армий Центральных держав: немцы, венгры, чехи, словаки. Советская историография трактовала этот факт как торжество интернационалистических идей. Но этот ответ можно дополнить, если взглянуть на то, что говорили сами солдаты, когда их начинали возвращать домой.

Принц Леопольд Баварский, командовавший Восточным фронтом, записал объяснения пленных из германской армии:

Солдаты говорили, что вступили в Красную гвардию, потому что дома нечего есть, а в России их хорошо кормят и платят. Капитализм бросил их в эту войну, сейчас они борются с капитализмом в России — а когда вернутся, будут бороться с ним и в Германии.

Напомню, что в Центральных державах в это время начинался настоящий голод.

Весной 1918 г. в богемском Румбурге подняли восстание бывшие пленные из России. Один из их лидеров, Франтишек Ноха, считал, что австро-венгерские солдаты за годы войны превратились в «настоящих старых баб». По его словам, в России он и его товарищи прошли революцию, перестали бояться смерти и были готовы снова действовать. Репатрианты не просто тосковали по спокойной жизни, они воспринимали возвращение как откат назад.

То же самое фиксируют и донесения из оккупированного Крагуеваца в Сербии. Там летом 1918 г. вспыхнул мятеж среди вернувшихся словаков. Их отзывы о революционной России звучали почти утопией:

Но как только к власти пришли большевики, началась хорошая жизнь. Не стало различий между офицерами и солдатами, между русскими и военнопленными. Нас объявили свободными людьми и братьями. Мы могли заниматься бизнесом, торговать, свободно передвигаться. У нас были свои газеты, мы проводили публичные собрания. Многие из нас женились в России и сейчас — счастливые люди.

Возвращение воспринималось как трагедия: с ними снова обращались как с подчинёнными, еда и одежда были хуже, дисциплина жёстче, и при этом от них требовали продолжать сражаться за прежнюю власть. Это привело их к открытому выступлению.

Иначе говоря, многие пленные остались в России или подняли мятежи по возвращении не только из-за лозунгов красных. Взять оружие в руки их толкали и вполне материальные причины, и протест против казарменной несвободы.