Ты говоришь мне: причем тут Греция? Разве что климат Схож с киммерийским, но вбит между культурами клин Киевом... Ты не права; если Киев - Китеж наземный, То в звездовидных когтях каменный кокон богов, Только теперь Коктебель оказался клиникой клана Хилого, чье ремесло кланяться, клянчить и клясть, Но милосердия нет у горы Клементьева; имя Немилосердное нам напоминает клеймо, Чтобы постыдный ожог считался здоровым загаром, А киммерийский капкан капищем каперсов слыл, Даже свидетельствуя, что свой сокрушительный климакс Гея, матерь Земля, переживает еще, В судорогах породив Элладу и Киммерию, Обворожительный Кипр и обольстительный Крит, Но в состоянье критическом разве родится Пракситель Или Пигмалион? Властвует лишь Дионис Кризисом, и потому еще содрогается кратер, Клитор вакханки Земли, и запоздалый оргазм Гаснет веками, пока вторгается звездное небо В лоно, где камни поют, но приближается спад: Для человечества СПИД, а для Земли увяданье В бездне бесстрастной, куда ветхие веды ведут, Не запрещая волнам заклинать прибрежные камни, И замирающий клич каяться квёлым велит.
Ты говоришь мне: причем тут Греция? Разве что климат Схож с киммерийским, но вбит между культурами клин Киевом... Ты не права; если Киев - Китеж наземный, То в звездовидных когтях каменный кокон богов, Только теперь Коктебель оказался клиникой клана Хилого, чье ремесло кланяться, клянчить и клясть, Но милосердия нет у горы Клементьева; имя Немилосердное нам напоминает клеймо, Чтобы постыдный ожог считался здоровым загаром, А киммерийский капкан капищем каперсов слыл, Даже свидетельствуя, что свой сокрушительный климакс Гея, матерь Земля, переживает еще, В судорогах породив Элладу и Киммерию, Обворожительный Кипр и обольстительный Крит, Но в состоянье критическом разве родится Пракситель Или Пигмалион? Властвует лишь Дионис Кризисом, и потому еще содрогается кратер, Клитор вакханки Земли, и запоздалый оргазм Гаснет веками, пока вторгается звездное небо В лоно, где камни поют, но приближается спад: Для человечества СПИД, а для Земли увяданье В бездне бесстрастной, куда ветхие веды ведут, Не запрещая волнам заклинать прибрежные камни, И замирающий клич каяться квёлым велит.
Коктебель, 6 сентября 1987 г.
BY Владимир Микушевич
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added. These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted.
from hk
