Тут как-то зашел разговор о конфликтах учеников с учителями в школе. Говорили о том, что дети балуются, учителя порой неадекватно реагируют, кричат, не видят в ребенке личность и так далее и тому подобное. Я, старый хрыч с пятидесятипроцентной амортизацией, сидел в уголку и помалкивал. Но - спросили и старую гвардию: а в ваше время какие были конфликты? Как они начинались, развивались и чем они заканчивались. Я горделиво расправил плечи, втянул почти отсутствующее пузцо, и по-фамусовски начал что-то вроде «вы, нынешние, ну-тка» и вспомнил.
Что вы знаете о конфликтах, благородные доны… За беготню на переменах отругали? За дисциплину? Мой конфликт начался с мелочи, но приобрел характер экзистенциального.
Было это дело в разгар перестройки. В школе где я тогда обучался, проходил некий модный тогда марафон - за давностью лет и не вспомнить про что он был. По неистребимой живости характера и вживленному шилу в седалище, я принимал в этом марафоне совершенно непосредственное участие. В то благословенное время я не был знаком с творчеством писателя Чехова, мудро заметившего, что ребенка, рожденного в России, при рождении необходимо высечь, приговаривая при этом: «не пиши, не пиши, не пиши». Короче, бес попутал, тиснули мы с товарищем в местную газету статейку про этот марафон: написали что все было хорошо, но где-то было и не очень хорошо, вот, например, завуч Н. - и что-то в духе легкой критики - по нынешним временам совершенный панегирик. Завуч Н. обладала высоким самомнением и скверным характером: статейка попалась ей на глаза и она потащила нас на правеж к директору школы. Директору это все было по барабану, но сигнал, товарищи, поступил, и надо отреагировать. Кем нас там только не называли: клеветниками и писаками, спрашивали кто нам дал задание написать именно так, стращали исключением из комсомола - правда, комсорг школы, кооптированный в революционный трибунал, сообщил, что в списках комсомольцев мы с товарищем не значимся. В общем, замах в торжественной порке был на рубль. Но времена все же были не те, да и у нас заступники нашлись - замяли скандал, но завуч Н. глядя мне в глаза, сказала, что она мне еще это припомнит. Это преамбула. Через десять лет после окончания родной школы, я, уже в адвокатском статусе, в суде родного городка, принял поручение на защиту одного хорошего человека. Сидим мы в зале. Заходит государственный обвинитель. Наши взгляды встречаются. И я понимаю, что вот он, песец. Большой и северный. Ибо на меня смотрели глаза завуча Н. И взгляд этих глаз напротив ничего хорошего мне не обещал….
….Закончилось все постановлением оправдательного приговора - первого в моей карьере - правда, через отмену первого приговора с реальным сроком через кассацию.
Тут как-то зашел разговор о конфликтах учеников с учителями в школе. Говорили о том, что дети балуются, учителя порой неадекватно реагируют, кричат, не видят в ребенке личность и так далее и тому подобное. Я, старый хрыч с пятидесятипроцентной амортизацией, сидел в уголку и помалкивал. Но - спросили и старую гвардию: а в ваше время какие были конфликты? Как они начинались, развивались и чем они заканчивались. Я горделиво расправил плечи, втянул почти отсутствующее пузцо, и по-фамусовски начал что-то вроде «вы, нынешние, ну-тка» и вспомнил.
Что вы знаете о конфликтах, благородные доны… За беготню на переменах отругали? За дисциплину? Мой конфликт начался с мелочи, но приобрел характер экзистенциального.
Было это дело в разгар перестройки. В школе где я тогда обучался, проходил некий модный тогда марафон - за давностью лет и не вспомнить про что он был. По неистребимой живости характера и вживленному шилу в седалище, я принимал в этом марафоне совершенно непосредственное участие. В то благословенное время я не был знаком с творчеством писателя Чехова, мудро заметившего, что ребенка, рожденного в России, при рождении необходимо высечь, приговаривая при этом: «не пиши, не пиши, не пиши». Короче, бес попутал, тиснули мы с товарищем в местную газету статейку про этот марафон: написали что все было хорошо, но где-то было и не очень хорошо, вот, например, завуч Н. - и что-то в духе легкой критики - по нынешним временам совершенный панегирик. Завуч Н. обладала высоким самомнением и скверным характером: статейка попалась ей на глаза и она потащила нас на правеж к директору школы. Директору это все было по барабану, но сигнал, товарищи, поступил, и надо отреагировать. Кем нас там только не называли: клеветниками и писаками, спрашивали кто нам дал задание написать именно так, стращали исключением из комсомола - правда, комсорг школы, кооптированный в революционный трибунал, сообщил, что в списках комсомольцев мы с товарищем не значимся. В общем, замах в торжественной порке был на рубль. Но времена все же были не те, да и у нас заступники нашлись - замяли скандал, но завуч Н. глядя мне в глаза, сказала, что она мне еще это припомнит. Это преамбула. Через десять лет после окончания родной школы, я, уже в адвокатском статусе, в суде родного городка, принял поручение на защиту одного хорошего человека. Сидим мы в зале. Заходит государственный обвинитель. Наши взгляды встречаются. И я понимаю, что вот он, песец. Большой и северный. Ибо на меня смотрели глаза завуча Н. И взгляд этих глаз напротив ничего хорошего мне не обещал….
….Закончилось все постановлением оправдательного приговора - первого в моей карьере - правда, через отмену первого приговора с реальным сроком через кассацию.
BY Новости клики Тито
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"This time we received the coordinates of enemy vehicles marked 'V' in Kyiv region," it added. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." "There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise.
from hk
