И в завершение дня освобождения Освенцима.
Игривые селфи на фоне концлагерей стали сегодня на Западе привычным развлечением. Людей, селфящихся на фоне бараков, камер, ворот все больше. Об этой новой западной моде пишут крупнейшие газеты и известные журналисты. Британский боксер Джейми Макдоннелл, делясь в соцсетях подробностями поездки со своей девушкой в Польшу, опубликовал серию веселых фотографий из концлагеря Освенцим. Пост имел подпись: «Чудесная однодневная поездка в Освенцим». Некая туристка из Нидерландов сфотографировалась около концлагеря в Освенциме, подняв руку в нацистском приветствии.
Многие понимают дикость происходящего. Так, профессор британского университета в Кардиффе Ллойд Ллевеллин-Джонс с возмущением заявил о моральной деградации людей, делающих фривольные фотографии на фоне памятника погибшим в нацистском концлагере. «Освенцим – это священное место для человеческой цивилизации, это памятник великой трагедии. Это не тематический парк», – заметил он.
«Это показывает, – отметил российский сенатор Алексей Пушков, – что современный мир воспитал поколение, неспособное увидеть разницу между Освенцимом и парком развлечений в стремлении к своим мелким эгоистичным интересам. Это банальность зла. Многие туристки в Освенциме явно не понимают, на фоне чего игриво позируют.
Но для многих на Западе Освенцим действительно уже превратился в своего рода парк развлечений. Так, на сайте крупнейшей в мире платформы для путешественников TripAdvisor появился отзыв одного из туристов, который заявил, что «отправился в Освенцим протестировать камеру» и назвал расположенный там музей-мемориал «развлечением для всей семьи». Когда же начались протесты, то сначала TripAdvisor заявил, что «комментарий пользователя не нарушает правил размещения отзывов» на сайте, и только потом извинился и удалил отзыв, заблокировав пользователя.
Это закономерный результат «геймизации» сознания, когда все превращается в пространство игры, упаковывается в форму развлечения. Не случайно в Бабьем Яру собираются устраивать квесты. Где бы ты ни был - ты должен веселиться, развлекаться, играть, ни к чему не нужно относиться серьезно, нельзя себя «грузить». одновременно. Веселье и развлечение стали целью, борьба за них стала основной задачей. Не случайно рэп-команда Beastie boys записала «песню»: «Ты должен бороться за свое право веселиться».
В результате трагедия Освенцима, Дахау, Бухенвальда «обезвреживается», элиминируется, а сам Освенцим становится милой площадкой для игры и шуток. Стоит попридуриваться у газовой камеры или крематория - и уже не страшно, а забавно, уже не хочется думать о плохом, все как на экране компьютера. Нажми кнопку “save” и с тобой ничего не случится, а если уж совсем станет тяжело - выключись и перезагрузись заново.
Игривые селфи на фоне концлагерей стали сегодня на Западе привычным развлечением. Людей, селфящихся на фоне бараков, камер, ворот все больше. Об этой новой западной моде пишут крупнейшие газеты и известные журналисты. Британский боксер Джейми Макдоннелл, делясь в соцсетях подробностями поездки со своей девушкой в Польшу, опубликовал серию веселых фотографий из концлагеря Освенцим. Пост имел подпись: «Чудесная однодневная поездка в Освенцим». Некая туристка из Нидерландов сфотографировалась около концлагеря в Освенциме, подняв руку в нацистском приветствии.
Многие понимают дикость происходящего. Так, профессор британского университета в Кардиффе Ллойд Ллевеллин-Джонс с возмущением заявил о моральной деградации людей, делающих фривольные фотографии на фоне памятника погибшим в нацистском концлагере. «Освенцим – это священное место для человеческой цивилизации, это памятник великой трагедии. Это не тематический парк», – заметил он.
«Это показывает, – отметил российский сенатор Алексей Пушков, – что современный мир воспитал поколение, неспособное увидеть разницу между Освенцимом и парком развлечений в стремлении к своим мелким эгоистичным интересам. Это банальность зла. Многие туристки в Освенциме явно не понимают, на фоне чего игриво позируют.
Но для многих на Западе Освенцим действительно уже превратился в своего рода парк развлечений. Так, на сайте крупнейшей в мире платформы для путешественников TripAdvisor появился отзыв одного из туристов, который заявил, что «отправился в Освенцим протестировать камеру» и назвал расположенный там музей-мемориал «развлечением для всей семьи». Когда же начались протесты, то сначала TripAdvisor заявил, что «комментарий пользователя не нарушает правил размещения отзывов» на сайте, и только потом извинился и удалил отзыв, заблокировав пользователя.
Это закономерный результат «геймизации» сознания, когда все превращается в пространство игры, упаковывается в форму развлечения. Не случайно в Бабьем Яру собираются устраивать квесты. Где бы ты ни был - ты должен веселиться, развлекаться, играть, ни к чему не нужно относиться серьезно, нельзя себя «грузить». одновременно. Веселье и развлечение стали целью, борьба за них стала основной задачей. Не случайно рэп-команда Beastie boys записала «песню»: «Ты должен бороться за свое право веселиться».
В результате трагедия Освенцима, Дахау, Бухенвальда «обезвреживается», элиминируется, а сам Освенцим становится милой площадкой для игры и шуток. Стоит попридуриваться у газовой камеры или крематория - и уже не страшно, а забавно, уже не хочется думать о плохом, все как на экране компьютера. Нажми кнопку “save” и с тобой ничего не случится, а если уж совсем станет тяжело - выключись и перезагрузись заново.
Очередная ходячая развесистая клюква в «историческом паблике» (слева вверху).
Так и представляешь, что в первые часы войны от Сталина не отходит фотограф, дабы запечатлеть для истории растерянность и ошеломление вождя.
На самом деле это фото из газеты «Известия» от 23 декабря 1936 года. Сталин сфотографирован на совещании жен командиров РККА в момент, когда он слушает выступление с трибуны.
Но какая разница.
Клюква щедро рассыпана по самым разным изданиям и широко используется на Западе. Мало того - этот снимок с такой же дикой подписью про утро 22 июня был опубликован в книге о Сталине, изданной издательством «Комсомольская правда».
Но самое интересное, что до того издательство «Известия» выпустило большой альбом, посвященный 100-летию газеты … с тем же снимком и тем же враньем про 22 июня! Хотя снимок был опубликован именно в «Известиях». Можно было бы проверить.
Но зачем. Сожрут.
Это к вопросу о живучести либеральной галиматьи из девяностых и отношения к читателю. Из этой же серии «анафемы Ленину», «девочка из советского концлагеря» и прочее.
(За фото газеты благодарю И.Дмитриева).
Так и представляешь, что в первые часы войны от Сталина не отходит фотограф, дабы запечатлеть для истории растерянность и ошеломление вождя.
На самом деле это фото из газеты «Известия» от 23 декабря 1936 года. Сталин сфотографирован на совещании жен командиров РККА в момент, когда он слушает выступление с трибуны.
Но какая разница.
Клюква щедро рассыпана по самым разным изданиям и широко используется на Западе. Мало того - этот снимок с такой же дикой подписью про утро 22 июня был опубликован в книге о Сталине, изданной издательством «Комсомольская правда».
Но самое интересное, что до того издательство «Известия» выпустило большой альбом, посвященный 100-летию газеты … с тем же снимком и тем же враньем про 22 июня! Хотя снимок был опубликован именно в «Известиях». Можно было бы проверить.
Но зачем. Сожрут.
Это к вопросу о живучести либеральной галиматьи из девяностых и отношения к читателю. Из этой же серии «анафемы Ленину», «девочка из советского концлагеря» и прочее.
(За фото газеты благодарю И.Дмитриева).
Школьник, живший в Петрограде в 1921 году, оставил нам в своем дневнике живописное описание ценовой корзины:
Чай с вареньем - 500 руб.
Стакан молока 2000 руб.
Сахар колотый 25 000 руб.
Рис 10 000 руб. Мука белая 7000 руб.
Пшено 45 000 руб.
Колбаса 12 000 руб.
Пирожное 3000 рублей и 4000 руб.
Сыр 18 000 руб.
Хлеб белый 5000 руб.
Хлеб чёрный 3000 руб.
Яблоки 2000 руб.
Арбуз 40 000 руб.
Как можно покушать современном кафе имея в кармане 8000 руб.
Обеды: меню 4 сентября 1921 г.
Суп с фрикадельками и пироги, второе - жаркое с картофеле, третье - рисовый пудинг и желе - цена 12 000 руб.
Чай с вареньем - 500 руб.
Стакан молока 2000 руб.
Сахар колотый 25 000 руб.
Рис 10 000 руб. Мука белая 7000 руб.
Пшено 45 000 руб.
Колбаса 12 000 руб.
Пирожное 3000 рублей и 4000 руб.
Сыр 18 000 руб.
Хлеб белый 5000 руб.
Хлеб чёрный 3000 руб.
Яблоки 2000 руб.
Арбуз 40 000 руб.
Как можно покушать современном кафе имея в кармане 8000 руб.
Обеды: меню 4 сентября 1921 г.
Суп с фрикадельками и пироги, второе - жаркое с картофеле, третье - рисовый пудинг и желе - цена 12 000 руб.
Свистун - дегенерат ворует мой вчерашний материал (газета с этим текстом лежит у меня дома), потом у него тащит ворованное графоман Прилепин.
И ничего у них не трескается. Насобачились на государственных грантах оба.
Им кажется, что благодаря этому тексту святитель Тихон становится союзником этих двух гопников.
Не становится. Но ведь для того, чтобы это понять, надо прочесть много книг об эпохе и самом святителе.
Но какая разница. В руках жулья что икона, что текст, что факт всегда лишь средство для того, чтобы кого - то колпачить, где - то урвать, к чему - то присосаться.
Еще один штрих к портрету уродов.
И ничего у них не трескается. Насобачились на государственных грантах оба.
Им кажется, что благодаря этому тексту святитель Тихон становится союзником этих двух гопников.
Не становится. Но ведь для того, чтобы это понять, надо прочесть много книг об эпохе и самом святителе.
Но какая разница. В руках жулья что икона, что текст, что факт всегда лишь средство для того, чтобы кого - то колпачить, где - то урвать, к чему - то присосаться.
Еще один штрих к портрету уродов.
В современном культурном, социальном и политическом пространстве стало очень много иронии и ржанья. Именно так, ибо смех это другое. Постмодернизм, который развивал «всеобъемлющую иронию», давно скончался, но его наследие живо.
Разумеется, это началось не 20 лет назад. Я в свое время удивлялся популярности работы Бахтина «Поэтика Франсуа Рабле», где Бахтин рассказал об эстетике карнавальной площадной и уличной культуры, о том, как язык улицы противостоял языку официальному, как материально-телесное сталкивается с идеологией. А потом все стало понятно – интеллигенция нашла манифест, благодаря которому теперь можно было хихикать над властью и всем, что она предлагала – будь то экономические планы или память о войне.
Привычка высмеивать тем и опасна, что граница между дозволенным и недозволенным стирается, шутить становится возможно над всем. Возникает интересная ситуация – стоит вышутить подвиг, масштабную стройку, мечты – и это уже не подвиг, не стройка и не мечты. Великое выпаривается ёрничеством, объект насмешки уменьшается до размеров анекдота - и дело сделано.
Так возникла на месте прежней интеллигенции вязкая среда, объединенная частушками и анекдотцами, среда со своим кодексом поведения, традициями, кругом чтения. Так в курилках под лестницами зарождалось свободное общество. Вместе с «народным смехом» в эту среду проник мат, быстро ставший обыденным явлением, но никто и не думал стесняться – Бахтин разрешил. При этом среда по прежнему называла себя «интеллигенция», как бы наследуя Чехову, Блоку, Пастернаку и Мейеру.
Занятно, что, противореча Бахтину, «смеховая культура» и мат среды не имели отношения к народной смеховой и обсцентной культуре – в народе всегда точно знали, над чем стоит смеяться, а над чем нет, когда можно материться, а когда нет и даже переходя грань, сознавали, что вступили на сомнительный путь. Не случайно простые люди, отхохотавшись над скоморохом, шли в баню «смывать грех» или на исповедь.
Среда провозгласила (не ведая, что Ленин это сделал раньше), что существуют «две культуры» - культура власти, лживый официоз – и культура среды, свободная, не стесненная рамками. Отныне главная задача второй культуры была не создавать что-то свое, а перманентно бороться с первой. Процесс упростился донельзя. Там сказали – тут хихикнули, там циркуляр – тут анекдотец, там потребовали – тут в кармане сложили кукиш. То есть если там все серьезно, то тут просто обязано все быть придурковато.
Хихикать над всем стало рефлексом. Пятилетки? Планы? Ха-ха-ха! Интернационализм? Ха-ха! Подвиги? Труд на благо? Умора! Вы это серьезно? Кухни и «подпольные салоны» нонконформистов годами тряслись от хохота. А простые люди по прежнему работали и им было не до смеха – ну и что с того? Хотя если бы плоды труда этих людей перестали попадать на столы хохотунам, смех бы мгновенно прекратился.
Но среда была уверена, что работягам все равно некуда деваться. Ведь смех и есть залог прогрессивного существования, условие выживания, среда искренне верила, что если она перестанет перманентно ржать, то погаснут последние очаги свободы и власть окончательно сожрет всех.
Потом рухнул Союз – а ерничество осталось. Хихикали в газетах, острили на экранах, юродствовали в книгах. Темы были прежние. Величие страны? Ха-ха-ха! Подвиги? Ха-ха-ха! Выберемся и возродимся? Хо-хо-хо. Рассказчики анекдотов делали головокружительные карьеры, перманентно ржущий персонаж виделся фрондером, борцом с проклятым прошлым, наследием тоталитаризма.
Потом наступили непростые времена. Хохотуны откочевали за бугор и почему-то перестали ржать и ёрничать, хотя тем и поводов стало еще больше.
А традиция хохотать и придуриваться осталась. И мы видим как почти упавшее знамя было подхвачено «патриотическими» гопниками из неонацистов. Тоже все время ржут.
У шепелявого неонациста где - то в анонсе так и было написано «придумывает смешные картинки» (кому смешные?) И если мы думаем, что завтра воспитанные фашистами и либералами ржуны не будут вышучивать подвиги наших героев, мы ошибаемся.
Будут.
Гены иноагента Быкова, который их всех выпестовал, не подведут.
Разумеется, это началось не 20 лет назад. Я в свое время удивлялся популярности работы Бахтина «Поэтика Франсуа Рабле», где Бахтин рассказал об эстетике карнавальной площадной и уличной культуры, о том, как язык улицы противостоял языку официальному, как материально-телесное сталкивается с идеологией. А потом все стало понятно – интеллигенция нашла манифест, благодаря которому теперь можно было хихикать над властью и всем, что она предлагала – будь то экономические планы или память о войне.
Привычка высмеивать тем и опасна, что граница между дозволенным и недозволенным стирается, шутить становится возможно над всем. Возникает интересная ситуация – стоит вышутить подвиг, масштабную стройку, мечты – и это уже не подвиг, не стройка и не мечты. Великое выпаривается ёрничеством, объект насмешки уменьшается до размеров анекдота - и дело сделано.
Так возникла на месте прежней интеллигенции вязкая среда, объединенная частушками и анекдотцами, среда со своим кодексом поведения, традициями, кругом чтения. Так в курилках под лестницами зарождалось свободное общество. Вместе с «народным смехом» в эту среду проник мат, быстро ставший обыденным явлением, но никто и не думал стесняться – Бахтин разрешил. При этом среда по прежнему называла себя «интеллигенция», как бы наследуя Чехову, Блоку, Пастернаку и Мейеру.
Занятно, что, противореча Бахтину, «смеховая культура» и мат среды не имели отношения к народной смеховой и обсцентной культуре – в народе всегда точно знали, над чем стоит смеяться, а над чем нет, когда можно материться, а когда нет и даже переходя грань, сознавали, что вступили на сомнительный путь. Не случайно простые люди, отхохотавшись над скоморохом, шли в баню «смывать грех» или на исповедь.
Среда провозгласила (не ведая, что Ленин это сделал раньше), что существуют «две культуры» - культура власти, лживый официоз – и культура среды, свободная, не стесненная рамками. Отныне главная задача второй культуры была не создавать что-то свое, а перманентно бороться с первой. Процесс упростился донельзя. Там сказали – тут хихикнули, там циркуляр – тут анекдотец, там потребовали – тут в кармане сложили кукиш. То есть если там все серьезно, то тут просто обязано все быть придурковато.
Хихикать над всем стало рефлексом. Пятилетки? Планы? Ха-ха-ха! Интернационализм? Ха-ха! Подвиги? Труд на благо? Умора! Вы это серьезно? Кухни и «подпольные салоны» нонконформистов годами тряслись от хохота. А простые люди по прежнему работали и им было не до смеха – ну и что с того? Хотя если бы плоды труда этих людей перестали попадать на столы хохотунам, смех бы мгновенно прекратился.
Но среда была уверена, что работягам все равно некуда деваться. Ведь смех и есть залог прогрессивного существования, условие выживания, среда искренне верила, что если она перестанет перманентно ржать, то погаснут последние очаги свободы и власть окончательно сожрет всех.
Потом рухнул Союз – а ерничество осталось. Хихикали в газетах, острили на экранах, юродствовали в книгах. Темы были прежние. Величие страны? Ха-ха-ха! Подвиги? Ха-ха-ха! Выберемся и возродимся? Хо-хо-хо. Рассказчики анекдотов делали головокружительные карьеры, перманентно ржущий персонаж виделся фрондером, борцом с проклятым прошлым, наследием тоталитаризма.
Потом наступили непростые времена. Хохотуны откочевали за бугор и почему-то перестали ржать и ёрничать, хотя тем и поводов стало еще больше.
А традиция хохотать и придуриваться осталась. И мы видим как почти упавшее знамя было подхвачено «патриотическими» гопниками из неонацистов. Тоже все время ржут.
У шепелявого неонациста где - то в анонсе так и было написано «придумывает смешные картинки» (кому смешные?) И если мы думаем, что завтра воспитанные фашистами и либералами ржуны не будут вышучивать подвиги наших героев, мы ошибаемся.
Будут.
Гены иноагента Быкова, который их всех выпестовал, не подведут.
Forwarded from СОЛОВЬЁВ
*бывший президент Украины, признан нелегитимным главой государства
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Вся трагедия первых месяцев Отечественной войны в этой сцене.