На первый взгляд, нет никакой проблемы в том, что обязывать лиц, подписавших бумаги, соблюдать договор даже и в том случае, если они этот договор не читали. «Не прочитал – сам виноват, пеняй на себя».
Если же мы подойдём к делу более юридически и вспомним, что договор заключается благодарю совпадению двух воль, проблемы сразу же возникают. Главная из них такова: разве можно сделать волеизъявление, не зная даже его содержания? Разве можно чего-либо желать, не зная, что это?
I. Подобно проблеме reservatio mentalis, здесь крайне важно дать правильное обоснование ответу, который кажется нам почти очевидным. Наша задача примирить обязание лица, не читавшего бумаги, с общей теорией волеизъявления, а потом посмотреть, как те или иные критерии ложатся на наш казус выше.
Концептуально заключённость договора может быть обоснована при помощи следующих подходов:
1) Защита видимости и добросовестности
Согласно этому подходу мы скажем: «да, ты сделал волеизъявление, не читая бумаги, но разве твой контрагент виноват в этом? Ты создал видимость единства воли и изъявления, и поскольку твой контрагент не знает, что единства нет, в доброй совести, правопорядок будет рассматривать ситуацию так, как будто бы это единство есть и договор заключён».
В этой проблеме к моей общей нелюбви к идее защиты видимости права добавляется ещё одно конкретное соображение: в большинстве случаев лицо, которое является контрагентом подписавшего, является свидетелем такого подписания. Оно с учётом этого не может быть признано добросовестным. А решить мы эту проблему утвердительным образом (т.е. в пользу заключённости договора) должны явно и для таких случаев.
2) Грубая неосторожность
Тот, кто подписывает бумаги, не читая их, действует по грубой неосторожности. На основании этого можно было бы говорить, что такое лицо, как бы в качестве ответственности должно принять на себя договор.
С этим подходом я никак не могу согласиться. Что это за quasi-ответственность в виде заключения договора? Если я виновным образом (кроме culpa levis) создал для другого видимость, на которую тот в доброй совести полагался, меня следует присудить к возмещению негативного интереса, но не больше. Я уже молчу о том, что виной (тем более неосторожностью, хотя и умыслом тоже) странно подменять сделочную волю.
3) Воля согласиться на любое содержание документа
Вполне может быть, что, подписывая не глядя бумаги, я изъявляю волю на то, чтобы согласиться со всем тем, что в этом документе есть. Получается своеобразное рамочное волеизъявление.
Это остроумно, но я всё же не готов согласиться, что подписывая бумаги, подписавший часто будет желать согласиться с любыми условиями, указанными в этих бумагах. Так что такое объяснение хотя и возможно, вряд ли применимо для большинства случаев.
4) Quasi-представительство составителя бумаг
Этот подход уже сформулирован мною, в других местах он мне не встречался.
Суть его в следующем. Праву уже известна ситуация, когда лицо делает волеизъявление, не все подробности которого ему достоверно известны, и связано этим волеизъявлением. Эта ситуация представительства. Я могу не знать всех подробностей сделок, которые заключает представитель, но все они будут моими волеизъявлениями, которые будут меня связывать.
В случае с бумагами можно говорить, что составитель их, готовя документы, формирует содержание волеизъявления другого лица так же, как и представитель. Правда, если представитель получает на такое формирование разрешение предварительное, составитель документа – последующее.
Из этого вытекает обязанность составителя документа не формулировать его таким образом, на который как бы представляемый заведомо бы не согласился. Как и в ситуации с представительством, такое изъявление не должно обязывать представляемого, ибо речь, в конце концов, идёт о его воле и автономии.
На первый взгляд, нет никакой проблемы в том, что обязывать лиц, подписавших бумаги, соблюдать договор даже и в том случае, если они этот договор не читали. «Не прочитал – сам виноват, пеняй на себя».
Если же мы подойдём к делу более юридически и вспомним, что договор заключается благодарю совпадению двух воль, проблемы сразу же возникают. Главная из них такова: разве можно сделать волеизъявление, не зная даже его содержания? Разве можно чего-либо желать, не зная, что это?
I. Подобно проблеме reservatio mentalis, здесь крайне важно дать правильное обоснование ответу, который кажется нам почти очевидным. Наша задача примирить обязание лица, не читавшего бумаги, с общей теорией волеизъявления, а потом посмотреть, как те или иные критерии ложатся на наш казус выше.
Концептуально заключённость договора может быть обоснована при помощи следующих подходов:
1) Защита видимости и добросовестности
Согласно этому подходу мы скажем: «да, ты сделал волеизъявление, не читая бумаги, но разве твой контрагент виноват в этом? Ты создал видимость единства воли и изъявления, и поскольку твой контрагент не знает, что единства нет, в доброй совести, правопорядок будет рассматривать ситуацию так, как будто бы это единство есть и договор заключён».
В этой проблеме к моей общей нелюбви к идее защиты видимости права добавляется ещё одно конкретное соображение: в большинстве случаев лицо, которое является контрагентом подписавшего, является свидетелем такого подписания. Оно с учётом этого не может быть признано добросовестным. А решить мы эту проблему утвердительным образом (т.е. в пользу заключённости договора) должны явно и для таких случаев.
2) Грубая неосторожность
Тот, кто подписывает бумаги, не читая их, действует по грубой неосторожности. На основании этого можно было бы говорить, что такое лицо, как бы в качестве ответственности должно принять на себя договор.
С этим подходом я никак не могу согласиться. Что это за quasi-ответственность в виде заключения договора? Если я виновным образом (кроме culpa levis) создал для другого видимость, на которую тот в доброй совести полагался, меня следует присудить к возмещению негативного интереса, но не больше. Я уже молчу о том, что виной (тем более неосторожностью, хотя и умыслом тоже) странно подменять сделочную волю.
3) Воля согласиться на любое содержание документа
Вполне может быть, что, подписывая не глядя бумаги, я изъявляю волю на то, чтобы согласиться со всем тем, что в этом документе есть. Получается своеобразное рамочное волеизъявление.
Это остроумно, но я всё же не готов согласиться, что подписывая бумаги, подписавший часто будет желать согласиться с любыми условиями, указанными в этих бумагах. Так что такое объяснение хотя и возможно, вряд ли применимо для большинства случаев.
4) Quasi-представительство составителя бумаг
Этот подход уже сформулирован мною, в других местах он мне не встречался.
Суть его в следующем. Праву уже известна ситуация, когда лицо делает волеизъявление, не все подробности которого ему достоверно известны, и связано этим волеизъявлением. Эта ситуация представительства. Я могу не знать всех подробностей сделок, которые заключает представитель, но все они будут моими волеизъявлениями, которые будут меня связывать.
В случае с бумагами можно говорить, что составитель их, готовя документы, формирует содержание волеизъявления другого лица так же, как и представитель. Правда, если представитель получает на такое формирование разрешение предварительное, составитель документа – последующее.
Из этого вытекает обязанность составителя документа не формулировать его таким образом, на который как бы представляемый заведомо бы не согласился. Как и в ситуации с представительством, такое изъявление не должно обязывать представляемого, ибо речь, в конце концов, идёт о его воле и автономии.
BY RRB
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Update March 8, 2022: EFF has clarified that Channels and Groups are not fully encrypted, end-to-end, updated our post to link to Telegram’s FAQ for Cloud and Secret chats, updated to clarify that auto-delete is available for group and channel admins, and added some additional links. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. The news also helped traders look past another report showing decades-high inflation and shake off some of the volatility from recent sessions. The Bureau of Labor Statistics' February Consumer Price Index (CPI) this week showed another surge in prices even before Russia escalated its attacks in Ukraine. The headline CPI — soaring 7.9% over last year — underscored the sticky inflationary pressures reverberating across the U.S. economy, with everything from groceries to rents and airline fares getting more expensive for everyday consumers. The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. Since January 2022, the SC has received a total of 47 complaints and enquiries on illegal investment schemes promoted through Telegram. These fraudulent schemes offer non-existent investment opportunities, promising very attractive and risk-free returns within a short span of time. They commonly offer unrealistic returns of as high as 1,000% within 24 hours or even within a few hours.
from id
