Ты говоришь мне: причем тут Греция? Разве что климат Схож с киммерийским, но вбит между культурами клин Киевом... Ты не права; если Киев - Китеж наземный, То в звездовидных когтях каменный кокон богов, Только теперь Коктебель оказался клиникой клана Хилого, чье ремесло кланяться, клянчить и клясть, Но милосердия нет у горы Клементьева; имя Немилосердное нам напоминает клеймо, Чтобы постыдный ожог считался здоровым загаром, А киммерийский капкан капищем каперсов слыл, Даже свидетельствуя, что свой сокрушительный климакс Гея, матерь Земля, переживает еще, В судорогах породив Элладу и Киммерию, Обворожительный Кипр и обольстительный Крит, Но в состоянье критическом разве родится Пракситель Или Пигмалион? Властвует лишь Дионис Кризисом, и потому еще содрогается кратер, Клитор вакханки Земли, и запоздалый оргазм Гаснет веками, пока вторгается звездное небо В лоно, где камни поют, но приближается спад: Для человечества СПИД, а для Земли увяданье В бездне бесстрастной, куда ветхие веды ведут, Не запрещая волнам заклинать прибрежные камни, И замирающий клич каяться квёлым велит.
Ты говоришь мне: причем тут Греция? Разве что климат Схож с киммерийским, но вбит между культурами клин Киевом... Ты не права; если Киев - Китеж наземный, То в звездовидных когтях каменный кокон богов, Только теперь Коктебель оказался клиникой клана Хилого, чье ремесло кланяться, клянчить и клясть, Но милосердия нет у горы Клементьева; имя Немилосердное нам напоминает клеймо, Чтобы постыдный ожог считался здоровым загаром, А киммерийский капкан капищем каперсов слыл, Даже свидетельствуя, что свой сокрушительный климакс Гея, матерь Земля, переживает еще, В судорогах породив Элладу и Киммерию, Обворожительный Кипр и обольстительный Крит, Но в состоянье критическом разве родится Пракситель Или Пигмалион? Властвует лишь Дионис Кризисом, и потому еще содрогается кратер, Клитор вакханки Земли, и запоздалый оргазм Гаснет веками, пока вторгается звездное небо В лоно, где камни поют, но приближается спад: Для человечества СПИД, а для Земли увяданье В бездне бесстрастной, куда ветхие веды ведут, Не запрещая волнам заклинать прибрежные камни, И замирающий клич каяться квёлым велит.
Коктебель, 6 сентября 1987 г.
BY Владимир Микушевич
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. Meanwhile, a completely redesigned attachment menu appears when sending multiple photos or vides. Users can tap "X selected" (X being the number of items) at the top of the panel to preview how the album will look in the chat when it's sent, as well as rearrange or remove selected media. "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat.
from id
