Другой традиционный способ обращения к чувственным данным связан с объяснением достоверности эмпирического знания. Чувственные данные становятся минимальными и независимыми носителями знания, поскольку они известны непосредственно и зависят напрямую от внешних объектов, знания о которых передают. Они становятся фундаментом всего эмпирического знания – другое знание выводится из них, наследуя их положительный эпистемический статус. Чувственная очевидность является наиболее простым видом знания, на котором основано остальное, концептуально нагруженное знание.

Виллем Де Врис приводит пример с цветением хлопка: чтобы на основании наблюдения определить, что хлопок цветет, необходимо иметь некоторые знания в ботанике, иметь понятие о хлопке, знание о процессе его цветения и многое другое концептуальное знание. Однако в самом наблюдении присутствуют определенным образом расположенные цветовые пятна, и знание об их присутствии не основано ни на каких понятиях – даже на понятиях «цвета» и «пятна». Это знание «дано» непосредственно в ощущениях. Из рассмотрения таких примеров и следует, что чувственные данные – это внутренние, нефизические, непосредственно доступные и познаваемые приватные эпизоды сознания.

Из статьи «Миф о Данном. Введение в философию Уилфрида Селларса».

Некоторые люди считают, что родители должны сами обеспечивать детей, не претендуя на ресурсы других членов общества, а политика, направленная на стимулирование рождаемости, не может быть либеральной. В философии такой взгляд связан с антинатализмом — этической позицией, согласно которой деторождение является морально проблематичным. Соответственно, если государство перераспределяет блага от антинаталистов в пользу многодетных семей, то первые могут счесть такую ситуацию эксплуатацией, где их используют как инструмент для достижения чужих целей. Константин Морозов показывает, как возможен либеральный пронатализм, что не так с аргументом асимметрии Бенатара и почему именно антинатализм предполагает ненамеренную эксплуатацию общества.

Эко утверждает, что одна из главных бед – традиционализм, который возник «как реакция на рационализм классической Греции». Занимательно, ведь древние греки могли кому угодно провести мастер-класс: «Как быть народом нетерпимым к любым инаковостям и слабостям». Не стану говорить об исторически сомнительных методах евгеники из Спарты (хотя детоубийство родителями у греков не возбранялось). Лишь напомню, что греки были помешаны на соревновательности (принцип агона) и никакого сочувствия не испытывали к неудачникам. Классический рационализм существовал где-то на уровне нескольких философских школ, но даже там конкуренция присутствовала. Остальная культурная нация решала любой вопрос через любовь богов, что помогают в борьбе – не важно спортивной, политической, романтической или военной.

Древние греки были нетерпимыми. Они презирали неудачников, с брезгливой ксенофобией считали все прочие народы бессвязно бормочущими варварами, унижали людей рабством и оправдывали свои традиции. Одна из которых – изгонять или убивать всякого, кто что-то вякнул против законов и богов города. Спросите Сократа. Рациональностью в греческом полисе могло пахнуть на площади среди демагогов, философов и торговцев, но в судах, искусствах и других сферах жизни – царили агон и традиция. Как насчет решить судебный спор бросанием жребия? Или стометровочкой? Или лучшим стихом во славу прекрасной Темис? Нет? А что так, справедливости захотели?

Из статьи «Первородная дискриминация».

Карта каналов по философии

Лучшая доступная философия
● Философское кафе — редакция журнала Финиковый компот и Евгений Логинов (МГУ)
● Insolarance cult — медиа легендарного подкаста
● Extended Surreality — Александра Танюшина (МГУ) о современной медиакультуре, цифровой философии и диджитал-арте
● здесь были драконы — Эпистемолог Алексей Кардаш (Беларусь)
● Моральная крыса — этика и либертарианство Константина Морозова (ИФ)
● неискусственный интеллект — дублер одноименного подкаста (МЦИС)
● Renovatio — греческая и средневековая культура (МГУ)

Нишевые каналы
● Кафедра Истории Безуспешной философии — непревзойденный юмор Андрея Коченкова (РГГУ), совмещенный с эссе о философии восприятия
● YALDABOGOV — дублер одноименного стрима Васила
● uAnalytiCon — великое екатеринбургское сообщество исследователей
● Философия обиженного языка — великолепный историк философии Максим Евстигнеев (ВШЭ)
● Skepticfallacy — эпистемология, метафилософия и политическая философия Максима Воробьева (Тель-Авив)
● Травяной сбор трюизмов — математика, литература и мемы Арсена Вольского (Речесущество Страдающее, Новосибирск)
● Analytics — чат регулярных встреч по чтению статей (ВШЭ)

Логика
● Душный синтаксис — мемы и находки Максима Ростовцева (МГУ)
● Матклуб — канал чтений в дискорде
● S — логика и формальная философия Алексея Кренева
● Чат по логике
● Логика и метаматематика — общеобразовательное

Публичные философы сознания, тяжелая весовая категория
● Антон Кузнецов — звезда YouTube (МГУ, МЦИС)
● Беседин — а также Новое время (МГУ, МЦИС)
● PhiloStalkeR — легендарные схемы и доклады Матвея Сысоева (ИФ)
● Ленивый Философ — редкие, но качественные и откровенные эссе Богдана Фауля (СПб ВШЭ)
● Алексей Павлов — а также теология (ИФ)
● Эннеадов — пронзительные эссе и провокации Ивана Девятко (МГУ): дуализм, теология, метафилософия
● α-версия мудрости — Тарас Тарасенко (МГУ): а также стримы, метафизика, аниме и супергерои

История философии и лингвистика
● Antibarbari — греко-латинский клуб Вышки
● παραχαράττειν τὸ νόμισμα — античная философия и классическая филология
● Leucomustaceus — античная философия и филология
● RAntiquity — античная информатика Ольги Алиевой
● NUMINOSUM — Сергей Бородай (ИФ) обо всем

Новостные и институциональные каналы
● Блокнот философа — лучшее о конференциях и жизни ВШЭ
● Философская афиша
● Формальная философия (ВШЭ) — новости лаборатории
● Будущее грядет (МГУ) — когнитивные науки
● Философский факультет МГУ
● Казань философская
● Институт философии (РАН)
● Сектор современной западной философии (РАН)
● Сектор истории западной философии (РАН)
● ИФПР СО РАН, а также КМУЧ-2024 — новосибирская конференция
● Околофилософия в КФУ — архив материалов
● Академия кантиана (БФУ)

Жорж Батай — это уникальный мыслитель, чья философия сначала нарушила привычные концептуальные границы, но впоследствии задала узнаваемую стилистику мышления на грани. Но что именно он понимал под трансгрессией? В чем состоял базовый материализм Батая? И что такое гетерология с атеологией? Эти и другие вопросы обсуждаем с Иваном Кудряшовым в подкасте, посвященном мысли Жоржа Батая, его отношению к тьме, эротизму и религии.

https://youtu.be/z994L6xahwQ?si=T1Ee0DJ4pn4blMwX

Эпикур однозначно отбрасывает в онтологии как детерминистские решения, так и телеологические. Материализм в его версии – это признание сложности, бесцельности и даже некоторой хаотичности мира/миров. Или как довольно оригинально интерпретирует идеи Эпикура и Лукреция Жиль Делёз: их онтология – это множество миров без Целого. Подлинный материализм избегает даже идею рамки, собирающей природу или Вселенную в нечто единое (это предпосылка идеализма трансцендентного толка). Вселенная не только бесконечна, но и не имеет центра. Материальный мир – это не целое, а множество, пригодное для разных сборок в мир или миры, которые осуществляют существа, сами являющиеся их частью (и всякая другая перспектива – уже идеализм).

Одним из самых принципиальных моментов эпикурейской Физики является утверждение клинамена – сверхмалого отклонения от своей траектории, создаваемого самими атомами. Если прочие атомисты делали акцент на физических свойствах атомов и их движения, чтобы свести весь мир к одной единой причинно-следственной цепочке, то Эпикур вносит разрыв в мир. Он скорее философ пустоты, а не атома. В мире царят случайность и сложный порядок рука об руку. Повторяющаяся случайность – вот точное выражение, найденное Паскалем Киньяром. Лукреций говорит о том, что каждая вещь отделена от другой пустотой, а в мировом пространстве носятся потоки миражей (он использует слово «симулякра» – латинское слово, объединяющее греческие «эйдолон» и «фантазма»), тонких оболочек, отслаивающихся от предметов.

Из статьи «Учение Эпикура: краткое изложение для современного человека».

Что такое моральный реализм и кто его критикует? Как обосновывается представление о том, что моральные суждения выражают реальные факты и свойства мира? Чем моральные натуралисты отличаются от нон-натуралистов? Константин Морозов отвечает на эти вопросы, рассказывая об идее морального реализма.

Идея мысленного эксперимента Декарта со злым демоном в том, чтобы представить могущественное и злонамеренное существо, которое специально вводит вас в заблуждение. Допустим, что есть некий архонт (не правитель древнегреческого полиса, а гностический демон-мироправитель, попросту, злой бог), который лишь создает видимость того, что в окне своей комнаты вы видите мир. Для забавы он поместил вас во вселенную, где существует только пустота и ваша комната, но за окном для вас виднеются манящие весенние сады. Архонт рассчитывает, что вы соблазнитесь очевидным и попробуйте покинуть комнату, и в этот же самый момент мучительно погибните в ничто за вашим порогом.

Можно закономерно заметить, что весь мысленный эксперимент с демоном – это же только воображаемый сценарий и так не может быть? Здесь и происходит первый скептический ход. Задумайтесь, чем ваша реальная познавательная ситуация отличается от той, в которой вы оказываетесь в сценарии злого демона? Ваши рассуждения будут одинаковыми в любом случае, а наличие мира за окном будет казаться столь же очевидным даже тогда, когда его нет.

Идея скептика не в том, чтобы доказать вам, что мира за окном нет. Идея скептика в том, чтобы показать, что вне зависимости от того, находится ли за вашим окном реальный мир или иллюзия злого демона, у вас нет хороших аргументов и оснований ни в пользу одного, ни в пользу другого сценария. Это второй и наиболее важный скептический ход, который опускает жертву скептического сценария до познавательного нуля. Если вы оказались здесь, то скептический аргумент сработал успешно.

Но что делает возможным скептический маневр? Проблема в характере нашего чувственного восприятия и перцептивного опыта. Феноменологически (то есть от первого лица) опыт восприятия внешних объектов кажется чем-то внутренним. Если так, то опыт восприятия сада за окном оказывается одним и тем же наяву и во сне тогда, когда в обоих случаях воспринимается то, что кажется одним и тем же садом. Повторюсь, такие скептические аргументы — это не попытка доказать, что сада не существует, а мир вокруг только снится; это попытка показать, что из обычного понимания опыта восприятия следует неистребимое сомнение в том, что нам представляет такой опыт.

Из статьи «Скептицизм одной комнаты».

Уилфрид Селларс — это американский философ, который прославился своей критикой мифа о данном. Сам же миф представляет собой воззрение, согласно которому существуют вещи, которые мы знаем непосредственно, которые нам просто даны. Вместе с Андреем Коченковым мы говорим о философии Селларса в её разнообразных проявлениях от рассуждений о соотношении манифестной и научной картины мира до истории о райловских предках.

https://youtu.be/JM2ejs4lY8E?si=pkP4aT56gcdoO5MT

Жизнь коротка и хочется прожить её ярко, но возможно не стоит торопиться с превращением этой идеи в безусловное правило. Императив «заполни жизнь активностью» оборачивается суетой. Но что такое суета? Чисто феноменологически суета — это особый модус торопливости, тесно сплетённый с множеством деталей (дел, событий, целей и т.д.). Парадокс суеты однако в том, что чем более наполнено время конкретными торопливыми действиями или динамичными событиями, тем большее ощущение пустоты они провоцируют (на что указывает и этимология: др-рус. «суи» — пустота, тщета, дыра). Так формируется культура спешки, тревожного ощущения того, что ты не успеваешь, а тебе очень важно успеть. Приверженцев принципов и правил «культуры суеты», принимающих её нормативные рамки, можно назвать hustlers (в англоязычной культуре стиль жизни, направленный на безудержный карьеризм и ускоренный ритм жизни, обозначают как hustle’s culture). Существуют особые формы суеты: «предновогодняя суета», спешка в ощущении дедлайна, и даже суета как стиль жизни, сочетающая в себе жизнь на высокой скорости с «токсичной продуктивностью». Субъективное переживание времени начинается с эйфории от высокой продуктивности и постепенно перетекает во время выгорания, хроническую усталость и замедление времени, характерное для состояния депрессии вплоть до ощущения полного безвременья и внутренней опустошённости. В этом случае субъект замедляется настолько, что почти замирает в полной апатии, которая предстаёт кульминацией выгорания от хронической застрессованности жизни на высоких скоростях. Сонные лица с пустыми взглядами почти выгоревших людей наполняют метрополитены и другие виды общественного транспорта ранним утром и поздним вечером.

Из статьи «Стигмы времени и культура суеты».

Разрушение иллюзии еще не означает постижения истины, а лишь слегка увеличивает незнание, расширяет наше «пустое пространство», означает прирост нашей «безысходности».

Фридрих Ницше

В статье «Проклятие Солнца» Ник Ланд разбирает платоновский миф о пещере через призму солярной экономики Жоржа Батая. В работах Батая Ланда интересует концепция «черного солнца», скрытого в звезде разрушительного и даже смертельного потенциала. Для француза Солнце – это не неиссякаемый источник блага и созидания (как у Платона и неоплатоников), но наоборот – длящаяся трата и самосгорание. Весь мир действительно подчинен логике Солнца и является его продолжением, но это логика бескорыстного разрушения и смерти, а не творения и созидания.

Как указывает Ланд, у самого Платона есть четкие предостережения против прямого контакта с Солнцем – смотреть на него напрямую нельзя. Однако уже у просветителей эта опасность солнца не упоминается, их идеал – это полное совпадение взгляда и света, реальности и знания. «Мы как будто все еще эллины, интерпретируем зрение как обратное движение восприятия, а не как острое жжение сетчатки». Просветители забывают, что прямое совпадение с Солнцем – это слепота и в пределе смерть.

Пещера, социум – это не просто заблуждение и иллюзия, но некоторая канализация гигантского потока чистой энергии, защита от безжалостного солнечного света. Реза Негарестани в «Циклонопедии» противопоставляет образу пещеры образ пустыни, где у солнечного света нет ни малейшего препятствия – все просматривается и просвечивается. Уподобление Земли Солнцу, которыми грезят просветительские утопии, – это опустынивание и смерть.

Темнота пещеры и обскурантизм – это попытка уберечься, спрятаться от власти прямого взгляда и опустынивания. Темное просвещение – это история про стремление избежать насилия света и знания, избежать солнечного монизма, испепеляющего тоталитаризма прозрачности.

Из статьи «Темнота и тьма».

Эзопов язык — это умение обернуть запретную мысль в разрешенную форму. И хотя способность к иносказанию окутана ореолом интеллектуального престижа, куда чаще тайнопись оказывается вынужденной мерой, подрывной потенциал которой не очевиден. В своей статье Виталий Никитин обращается к работам Льва Лосева и Поля Рикёра, чтобы исследовать эзопов язык как тактику выживания и его проявления в театре.

Парадигмальная для французского Просвещения трактовка фанатизма принадлежит Вольтеру. В своем «Философском словаре» он дает следующую характеристику этому феномену: «фанатизм для суеверия то же, что бред для лихорадки и ярость для злости». При этом Вольтер различает фигуры энтузиаста, попросту принимающего свои фантазии за реальность, и фанатика, подкрепляющего свою глупость насильственным действием. Ту же картину мы видим и в «Трактате о веротерпимости», где фанатизм противопоставляется разуму и понимается как синоним переросшей в насилие нетерпимости.

Какими же средствами должна вестись борьба против этого фанатизма? «Трактат о веротерпимости» в качестве противоядия от фанатизма предлагает философию: постепенно просвещая публику, она должна, в конце концов, искоренить фанатизм. Однако наравне с такой миролюбивой позицией Вольтер высказывает и другие идеи. Так, в письме Жану Д’Аламберу от 1767 г. философ выражает радость по поводу того, что Екатерина II послала в Речь Посполитую «сорок тысяч русских проповедовать терпимость штыками своих винтовок». Речь в данном случае идет о т.н. диссидентском вопросе — проблеме дискриминации некатолического населения Речи Посполитой. Диссидентский вопрос был использован Российской империей в качестве предлога для вмешательства во внутренние дела, а впоследствии и раздела польско-литовского государства. Возвращаясь к Вольтеру, ответ на насилие, оправданное религиозной нетерпимостью и суеверием, мыслитель видит в насилии же, но направленном на его искоренение.

Можно увидеть, что Просвещение, одной рукой осуждая нетерпимость, другой – восстанавливает ее в правах, пусть даже под предлогом нетерпимости к нетерпимости.

Из статьи «Мейясу перед лицом фанатизма».

Ускорение многими признается в качестве ключевой характеристики современности. Неудивительно, что тематика различных ускорений (от набирающего обороты технологического прогресса до акселерации капитализма) занимает заметное место в актуальной философии. Большинство таких дискуссий происходят под влиянием идей Жиля Делёза, теоретическими наследниками которого и являются акселерационисты всех направлений. Но существует ли в этом вопросе альтернатива Делёзу? Алексей Кардаш перевел статью Юка Хуэя и Луи Мореля, в которой философы обращают внимание на интересное осмысление ускорения у Жильбера Симондона, которое не только предшествовало, но и оказало влияние на делёзианское понимание акселерации.

Эпикур не отождествляет природу и необходимость. У него даже атомы свободны, а вселенная полна случайности. Его цель — жить согласно природе (но не насилуя и не виня её, в т.ч. свою плоть), необходимость же он называет бедствием, жить с которым нет никакой необходимости. Да, сам философ обычно довольствовался водой, хлебом и иногда сыром, но отсюда не вытекает список рекомендаций, а тем более утверждение, что человек обязан лишь выживать. Тонкость его мысли можно выразить в различии, которое читается в его изречениях: голос плоти («не голодать, не жаждать, не зябнуть») — важное условие, чтобы быть счастливым в будущем, но не самоцель. То, что мы телесные существа, испытывающие боль, даёт последний рубеж, объясняющий, что есть зло, но это ни в коей мере не объяснение того, что естественно в желании. Следовательно, речь идёт скорее о балансе: какие удовольствия при отказе ведут к избытку страдания, а какие относительно безболезненно позволяют такой отказ. Будь идея Эпикура лишь списком реальных объектов, ведущих к удовольствиям разных типов, то она не прошла бы проверку здравым смыслом и повседневным наблюдением.

Из статьи «Желание в современном эпикуреизме».

Элизабет Энском внесла существенный вклад в этику и теорию действий, будучи одной из первых аналитических женщин-философов. Так, именно она является автором термина «консеквенциализм», а представления Энском о причинно-следственных связях и намерениях составили конкуренцию теории причинности Юма. Одновременно с этим она была ближайшей подругой Витгенштейна, распорядительницей его наследства, ревностной католичкой в некатолической стране и активистской, выступавшей против Гэрри Трумана, абортов и контрацепции. Вместе с Василом мы обсуждаем сложную личность Энском и её философское наследие.

https://youtu.be/DQdoQ_q8cd8?si=HNB3-mUKiX0wOvML

За переворотом мнений не тотчас следует переворот учреждений; напротив, новые мнения еще долго живут в опустевшем и неуютном доме своих предшественников и даже сохраняют его из нужды в жилище.

Фридрих Ницше

Согласно Бён-Чхоль Хану, мы погрузились в общество усталости и спастись от него можно только с помощью глубокой скуки. В своём эссе Александра Ильина утверждает, что Хан — это Гробовщик из «Тёмного дворецкого», то есть тот, кто мыслит изнутри парадигмы, а поэтому не может в полной мере преодолеть её. Их удел — создавать «странных кукол» и, если эта не та судьба, на которую вы рассчитываете, то альтернативному способу противостоять обществу усталости можно научиться у Сиэля Фантомхайва.