Досмотрел «Ландыши». Главная заслуга этой замечательной истории в том, что она открывает дорогу новому кино. Или, лучше сказать, хорошо забытому старому. Зная состояние забюрократизированной всяческими страхами индустрии, можно понять, что создатели сериала совершили настоящий подвиг, сняв кино о реальной жизни.
Таких фильмов сегодня, кажется, пальцев одной руки пересчитать хватит. А ведь сняли «Ландыши» в привычном «сказочном» телеформате. Найдя современного героя — не алхимическим путем, а дав простому молодому офицеру возможность совершать простые мужские поступки в непростых предлагаемых обстоятельствах.
Лавина заслуженного успеха, которая сошла на эту незатейливую историю, прорубает для кино окно в Россию, которая до сих была репрезентирована — в среднем по экрану — или гламурными Патриками-Рублевкой, или травмированными провинциями, где среди медведей и проституток бродят коррупционеры и маньяки.
Либералов, конечно, корежит: всё начиналось так привычно мило и ни о чем, а заканчивается тем, чем живут за пределами Садового кольца страна и армия уже три года. И ведь не спишешь на бездарную пропаганду. Если что и пропагандируется, то исключительно общечеловеческие ценности. Те самые, духовно-нравственные.
Каково увидеть их носителями тех, от кого шарахаешься, как черт от ладана? Каково увидеть, что люди вокруг проживают не твои иллюзии, а собственные судьбы? Главный инструмент кино — эмпатия. Главный инструмент связи с реальностью — она же. Жить, игнорируя свой народ, несложно, когда деньги дают на башни из слоновой кости.
Киноиндустрия ловит тренды. Тридцать с лишним лет трендила чернуха. Деятели культуры рубили на ней бабло так, что не замечали щепок. И пугали ностальгией пипла по совку. Если ностальгия и есть, то по образу великой страны. По ценностям, на которые она хотя бы ориентировалась. По тому, что делает лучше и помогает жить.
Это история, в которой есть катарсис. То, что никогда не заботило ограниченный контингент башен из слоновой кости. И этот катарсис, — как в фильме «Летят журавли» и других великих лентах, — связан с судьбой народа, который олицетворяют их герои: «Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки, — внуки, братики, сыновья».
Увлеченность трендами понятна: даже люди выбирают себе объекты для подражания. И поставляют их по большей части киногерои. Их востребованность была очевидна. Наконец нам рассказали историю, в которой они появились. Теперь, сквозь них, продюсеры и сценаристы могут разглядеть непаханое поле реальной жизни. Русское поле.
Досмотрел «Ландыши». Главная заслуга этой замечательной истории в том, что она открывает дорогу новому кино. Или, лучше сказать, хорошо забытому старому. Зная состояние забюрократизированной всяческими страхами индустрии, можно понять, что создатели сериала совершили настоящий подвиг, сняв кино о реальной жизни.
Таких фильмов сегодня, кажется, пальцев одной руки пересчитать хватит. А ведь сняли «Ландыши» в привычном «сказочном» телеформате. Найдя современного героя — не алхимическим путем, а дав простому молодому офицеру возможность совершать простые мужские поступки в непростых предлагаемых обстоятельствах.
Лавина заслуженного успеха, которая сошла на эту незатейливую историю, прорубает для кино окно в Россию, которая до сих была репрезентирована — в среднем по экрану — или гламурными Патриками-Рублевкой, или травмированными провинциями, где среди медведей и проституток бродят коррупционеры и маньяки.
Либералов, конечно, корежит: всё начиналось так привычно мило и ни о чем, а заканчивается тем, чем живут за пределами Садового кольца страна и армия уже три года. И ведь не спишешь на бездарную пропаганду. Если что и пропагандируется, то исключительно общечеловеческие ценности. Те самые, духовно-нравственные.
Каково увидеть их носителями тех, от кого шарахаешься, как черт от ладана? Каково увидеть, что люди вокруг проживают не твои иллюзии, а собственные судьбы? Главный инструмент кино — эмпатия. Главный инструмент связи с реальностью — она же. Жить, игнорируя свой народ, несложно, когда деньги дают на башни из слоновой кости.
Киноиндустрия ловит тренды. Тридцать с лишним лет трендила чернуха. Деятели культуры рубили на ней бабло так, что не замечали щепок. И пугали ностальгией пипла по совку. Если ностальгия и есть, то по образу великой страны. По ценностям, на которые она хотя бы ориентировалась. По тому, что делает лучше и помогает жить.
Это история, в которой есть катарсис. То, что никогда не заботило ограниченный контингент башен из слоновой кости. И этот катарсис, — как в фильме «Летят журавли» и других великих лентах, — связан с судьбой народа, который олицетворяют их герои: «Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки, — внуки, братики, сыновья».
Увлеченность трендами понятна: даже люди выбирают себе объекты для подражания. И поставляют их по большей части киногерои. Их востребованность была очевидна. Наконец нам рассказали историю, в которой они появились. Теперь, сквозь них, продюсеры и сценаристы могут разглядеть непаханое поле реальной жизни. Русское поле.
BY Алексей Алешковский. Дневник реакционера
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Friday’s performance was part of a larger shift. For the week, the Dow, S&P 500 and Nasdaq fell 2%, 2.9%, and 3.5%, respectively. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised.
from it
