Forwarded from другими словами
Зимние праздники почти всегда сопровождаются специальными обычаями и практиками. И у книжников, конечно, есть свои традиции. Одни читают сборники святочных рассказов, другие забираются под одеяло с любимыми романами. Меня всегда увлекала эта ритуальность Нового года, поэтому я попросила дорогих коллег рассказать про их непременные атрибуты книжной зимы 💙
Настя, «разговор чужими словами»
В канун нового года люблю перечитывать любимое для настроения — пьесу Александра Введенского «Ёлка у Ивановых», которую он написал в разгар Большого террора, в 1938 году. Герметичное макабрическое пространство и время, алогичное действие, распадающееся на несвязные страшные кусочки, говорящие собаки и стареющие младенцы — все в ожидании новогодней елки с отрубленной головой Сонечки Островой, с убийства которой начинается действие.
Лада, «Книжная околица»
Зима у меня всегда связана с незыблемыми традициями чтения детских книжек. В моём собственном детстве большие красочные иллюстрированные издания были небывалой роскошью, поэтому сейчас я покупаю их себе сама. В прошлом году прочла «Письма Рождественского Деда» Толкина, «Удивительное путешествие кролика Эдварда» и «Крошку Венди и дом на дереве». В этом году руки наконец-то добрались до волшебных иллюстраций книг французской художницы Ребекки Дотремер. Декабрь — это время, когда внутренний ребёнок любого человека особенно сильно нуждается в отдыхе и поддержке.
Света, «Своя комната»
Книга — лучшая открытка. Любопытно, что никого из моих близких нельзя назвать «запойным» читателем. Дети не в счет, они ещё под моим влиянием. И тем не менее, я упорно вместо открыток под ёлочку кладу всем книги. Для меня это своего рода квест, задача со звёздочкой — настолько ли хорошо я знаю этого человека, что могу понять что ему будет интересно, важно, нужно прочитать в данный отрезок жизни. Проколы случаются, но чаще книга оказывается в нужное время в нужных руках. Так я могу сказать гораздо больше, чем на прямоугольнике десять на пятнадцать.
Катя, «Приключения Кати и её Киндла»
Зимой я особенно люблю читать снежные, вьюжные книги, сидя в мягком кресле с огромной чашкой горячего чая. Романы о смелых полярных исследователях и бескрайних снежных просторах, о жителях Аляски и Крайнего Севера, о сверкающих льдах и полярных сияниях, о 50-градусных морозах, арктических ветрах и даже вилливо. Приготовьтесь замёрзнуть при чтении, и не отморозьте пальцы, пока будете перелистывать страницы!
Саша, «другими словами»
Я человек простой, поэтому с перед Новым годом обязательно покупаю мешок мандаринов и достаю с полки «Петровых в гриппе» Алексея Сальникова. Очень люблю этот роман с его елками, снежинками и ледяными руками Снегурочки. Для меня январские праздники — это заколдованные дни, которые вроде идут, но не движутся. У Сальникова, как мне кажется, получилось чутко уловить это состояние безвременья и трепетной ностальгии. Сказочный и невероятно смешной текст, без которого уже не представляю себе зиму.
Расскажите про свои зимние книжные традиции в комментариях, нам будет очень интересно почитать🎄
Настя, «разговор чужими словами»
В канун нового года люблю перечитывать любимое для настроения — пьесу Александра Введенского «Ёлка у Ивановых», которую он написал в разгар Большого террора, в 1938 году. Герметичное макабрическое пространство и время, алогичное действие, распадающееся на несвязные страшные кусочки, говорящие собаки и стареющие младенцы — все в ожидании новогодней елки с отрубленной головой Сонечки Островой, с убийства которой начинается действие.
Лада, «Книжная околица»
Зима у меня всегда связана с незыблемыми традициями чтения детских книжек. В моём собственном детстве большие красочные иллюстрированные издания были небывалой роскошью, поэтому сейчас я покупаю их себе сама. В прошлом году прочла «Письма Рождественского Деда» Толкина, «Удивительное путешествие кролика Эдварда» и «Крошку Венди и дом на дереве». В этом году руки наконец-то добрались до волшебных иллюстраций книг французской художницы Ребекки Дотремер. Декабрь — это время, когда внутренний ребёнок любого человека особенно сильно нуждается в отдыхе и поддержке.
Света, «Своя комната»
Книга — лучшая открытка. Любопытно, что никого из моих близких нельзя назвать «запойным» читателем. Дети не в счет, они ещё под моим влиянием. И тем не менее, я упорно вместо открыток под ёлочку кладу всем книги. Для меня это своего рода квест, задача со звёздочкой — настолько ли хорошо я знаю этого человека, что могу понять что ему будет интересно, важно, нужно прочитать в данный отрезок жизни. Проколы случаются, но чаще книга оказывается в нужное время в нужных руках. Так я могу сказать гораздо больше, чем на прямоугольнике десять на пятнадцать.
Катя, «Приключения Кати и её Киндла»
Зимой я особенно люблю читать снежные, вьюжные книги, сидя в мягком кресле с огромной чашкой горячего чая. Романы о смелых полярных исследователях и бескрайних снежных просторах, о жителях Аляски и Крайнего Севера, о сверкающих льдах и полярных сияниях, о 50-градусных морозах, арктических ветрах и даже вилливо. Приготовьтесь замёрзнуть при чтении, и не отморозьте пальцы, пока будете перелистывать страницы!
Саша, «другими словами»
Я человек простой, поэтому с перед Новым годом обязательно покупаю мешок мандаринов и достаю с полки «Петровых в гриппе» Алексея Сальникова. Очень люблю этот роман с его елками, снежинками и ледяными руками Снегурочки. Для меня январские праздники — это заколдованные дни, которые вроде идут, но не движутся. У Сальникова, как мне кажется, получилось чутко уловить это состояние безвременья и трепетной ностальгии. Сказочный и невероятно смешной текст, без которого уже не представляю себе зиму.
Расскажите про свои зимние книжные традиции в комментариях, нам будет очень интересно почитать
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Дочитала самую красиво изданную книгу года — модернистский роман новозеландки Кэтрин Мэнсфилд «Алоэ», основанный во многом на детских воспоминаниях писательницы. Роман впервые издали на русском в переводе Рины Борисовой в Носороге.
«Алоэ» — ностальгический набросок, фактурная зарисовка из жизни большой семьи, состоящей из трёх поколений женщин и девочек. Их бесконечных разговоров за чаем, детских игр в саду и подспудной пульсирующей тревоги. В тексте нет центра, нет начала и конца, только витальный кусочек текущего времени, несколько намеченных ментальных расстройств, смелое описание неканоничного материнства, зеленый экзотический сад с угрожающими зарослями алоэ и модернистская игра с формой в конце.
«Алоэ» — ностальгический набросок, фактурная зарисовка из жизни большой семьи, состоящей из трёх поколений женщин и девочек. Их бесконечных разговоров за чаем, детских игр в саду и подспудной пульсирующей тревоги. В тексте нет центра, нет начала и конца, только витальный кусочек текущего времени, несколько намеченных ментальных расстройств, смелое описание неканоничного материнства, зеленый экзотический сад с угрожающими зарослями алоэ и модернистская игра с формой в конце.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
За предновогоднюю неделю были плохие новости, но было и много хорошего в книжном интернете. Собрала рандомную подборку того, на что смотрела и радовалась:
🤩 Новое диджитал издательство современной российской литературы, ура! Лайма Андерсон, которая делает независимую библиотеку shell(f) и магазин Auditorium в Белграде, запустила свое издательство — shell(f). Будет много хорошего в новом году, в том числе автофикциональный сборник самой Лаймы, новая книга Кати Крыловой (обожаю её «Рынок удобных животных») и текст Алины Моисеевой, например
🤩 Суперски провела время с видео Вали Горшковой (соведущей подкаста моего сердца «Второе место»), где она рассказывается про все прочитанные книги этого года и раскладывает их по полочкам с мемами. У нас с Валей давний мэтч во многом, так что великое наслаждение + десяток книг на английском в вишлист
🤩 Пришел очередной Мегадайджест от команды БИЛЛИ за ноябрь — в нём собрано больше 400 книжных новинок ноября по категориям. Отличный инструмент для ориентации в пространстве российского книжного рынка
🤩 Еще один итоговый лонгрид — 50 главных книг этого года по версии писательниц и писателей от ПЖ, заботливо собранных Максимом Мамлыгой, там куча отличных книг, много совпадений, очень разношерстное всё
🐦 И наконец любимая Полка подготовила гиковский филфаковский топ-100 новых книг о русской литературе
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Telegram
издательство shell(f)
digital и small press издательство
https://shellf-publishing.com
бот-магазин: @publishellf_bot
https://shellf-publishing.com
бот-магазин: @publishellf_bot
Предновогодние практики чтения с кофе и мандаринами ✨ в виде лучшего подарка — снежное царство и солнечные блики за окном, плачу
Итогов не будет, как будто уже всё было сказано в финальных заседаниях миллиона книжных клубов, в которых я состою. Сил на текст нет
Если захотите рассказать о книге, которая стала для вас той самой в этом году — я буду ужасно рада❤️ 😜 💗 🌟
Итогов не будет, как будто уже всё было сказано в финальных заседаниях миллиона книжных клубов, в которых я состою. Сил на текст нет
Если захотите рассказать о книге, которая стала для вас той самой в этом году — я буду ужасно рада
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Две книги, которые я очень-очень ждала, "перегрелась", ожидая, и в итоге не почувствовала ничего:
«Упражнение на доверие» Сьюзен Чой в переводе Сергея Карпова — трехсоставная история про закрытую театральную школу, первую страсть и полутона абьюзивных приколов со стороны важных взрослых, пухнущая от ненадежности всех рассказчиков. Местами остроумно и тонко выписанная, но как будто не сообщающая ничего особенно нового, история о токсичном взрослении.
«Развод» Сьюзен Таубес в переводе Юлии Полещук — хитяра сезона от Подписных, долгожданный постмодернистский роман о посмертии несвободной женщины из среднего класса, Софи Блайнд, которая в самом начале погибает, в прямом смысле теряет голову, а потом весь роман пытается успеть завершить все свои земные дела, развестись и побывать на своих же похоронах. Казалось бы, вводные просто ух, но на деле это коктейль из рефлексии по венгерскому детству в фрейдистском ключе, довольно едкие и смешные местами диалоги мертвой Софи и белых мужчин разной степени одержимости властью, эксперимент с формой текста, от которого кружится голова и какая-то общая разобранность. Возможно, просто не время, но чувствую безмерную усталость и тяжесть в попытке угнаться за всем устаревшим экспериментом этого романа.
«Упражнение на доверие» Сьюзен Чой в переводе Сергея Карпова — трехсоставная история про закрытую театральную школу, первую страсть и полутона абьюзивных приколов со стороны важных взрослых, пухнущая от ненадежности всех рассказчиков. Местами остроумно и тонко выписанная, но как будто не сообщающая ничего особенно нового, история о токсичном взрослении.
«Развод» Сьюзен Таубес в переводе Юлии Полещук — хитяра сезона от Подписных, долгожданный постмодернистский роман о посмертии несвободной женщины из среднего класса, Софи Блайнд, которая в самом начале погибает, в прямом смысле теряет голову, а потом весь роман пытается успеть завершить все свои земные дела, развестись и побывать на своих же похоронах. Казалось бы, вводные просто ух, но на деле это коктейль из рефлексии по венгерскому детству в фрейдистском ключе, довольно едкие и смешные местами диалоги мертвой Софи и белых мужчин разной степени одержимости властью, эксперимент с формой текста, от которого кружится голова и какая-то общая разобранность. Возможно, просто не время, но чувствую безмерную усталость и тяжесть в попытке угнаться за всем устаревшим экспериментом этого романа.
Первая законченная книга в году по традиции мемуарная. Удивительные воспоминания Евгении Фрезер о детстве накануне революции в Архангельске. Очень радостно читать о жизни Севера, видеть смещенный фокус с двух столиц в регион, да еще и такой любимый. Фрезер выросла в семье русско-шотландской: мать была шотландкой, а отец русским, познакомились они в начале прошлого века в период рабочей поездки её отца за границу, объяснялись кое-как, поженились и переехали в Архангельск, в большой семейный дом на берегу Двины.
В этой книге нет особенной художественности, просто припоминание вспышек из детства: ощущений, ярких праздников, рождественской ёлки в огнях, роскошного бабушкиного сада, ледяных горок, жизни северного города в 1910-х, январские катания на северных оленях по реке, июльскую жару и купания, но главное — бесконечную, разлитую в обоих домах, русском и шотландском, любовь и общую веселость. Потом всё это затрещит по швам и распадется, утонет в северных водах, случится революция и гражданская война, страшный голод и отъезд из России навсегда на последнем корабле. И Фрезер как-то очень здорово описывает эту амбивалентность времени: с одной стороны слепнет отец, нечего есть, постоянный страх, обыски, конфискации и арест деда, с другой — взросление, беспризорно-удалое шатание с друзьями в поисках ягод и хоть какой-то еще еды, ворованная картошка на костре, разговоры о сладостях, виденных в Шотландии, игры и первые симпатии. И всё это, включая дом на Двине, погибло и умерло еще до начала Второй мировой, осталось закапсулированным лежать в том дореволюционном Архангельске детства.
В этой книге нет особенной художественности, просто припоминание вспышек из детства: ощущений, ярких праздников, рождественской ёлки в огнях, роскошного бабушкиного сада, ледяных горок, жизни северного города в 1910-х, январские катания на северных оленях по реке, июльскую жару и купания, но главное — бесконечную, разлитую в обоих домах, русском и шотландском, любовь и общую веселость. Потом всё это затрещит по швам и распадется, утонет в северных водах, случится революция и гражданская война, страшный голод и отъезд из России навсегда на последнем корабле. И Фрезер как-то очень здорово описывает эту амбивалентность времени: с одной стороны слепнет отец, нечего есть, постоянный страх, обыски, конфискации и арест деда, с другой — взросление, беспризорно-удалое шатание с друзьями в поисках ягод и хоть какой-то еще еды, ворованная картошка на костре, разговоры о сладостях, виденных в Шотландии, игры и первые симпатии. И всё это, включая дом на Двине, погибло и умерло еще до начала Второй мировой, осталось закапсулированным лежать в том дореволюционном Архангельске детства.
Первые поступления в домашнюю библиотеку этого года: мемуары Ирины Пивоваровой, детской писательницы и иллюстраторки, очередная филфаковская лакуна в виде «Франкенштейна» и романы одной из первых писательниц Алжира о положении женщин в мусульманском обществе ❤️
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
В пространстве чтения меня всегда тянули к себе разного рода эго-документы эпох, мемуарное и автобиографическое письмо, эпистолярная и дневниковая интимность. Мне нравится думать про это, нравится расширять пространство своей жизни до пространства другой, далекой, жизни давно умерших или живущих прямо сейчас. И вот такая супер-штука была найдена на днях, куда я сразу же и залетела.
Сегодня последний день, когда можно присоединиться к мини-курсу «Дорогой дневник» от школы текстов Мне есть что сказать. Это 12 писем о писательских дневниках и работе с памятью, заботливо собранных Алисой Осипян. В письмах — мемуарно-дневниковые тексты писательниц и творческие задания, а в финале — онлайн-встреча с писателями и писательницами о дневниках и их встраивании в письмо.
Сегодня последний день, когда можно присоединиться к мини-курсу «Дорогой дневник» от школы текстов Мне есть что сказать. Это 12 писем о писательских дневниках и работе с памятью, заботливо собранных Алисой Осипян. В письмах — мемуарно-дневниковые тексты писательниц и творческие задания, а в финале — онлайн-встреча с писателями и писательницами о дневниках и их встраивании в письмо.
Непостоянная рубрика «обложки с пинтереста: на этот раз зимне-снежные минорные настроения»
На прикроватной полочке последнюю неделю держу необычное для меня — биологический нонфик пулицеровского лауреата Эда Йонга «Необъятный мир. Как животные ощущают скрытую от нас реальность». Читаю по паре страниц перед сном и ору от восторга и восхищения 😦 😜
Например вот сейчас дочитываю главу про запахи и обоняние и узнаю, что язык змей — это их нос, который захватывает химические молекулы из воздуха и доставляет к части мозга, отвечающей за обоняние через вомероназальный орган. И что у языка змей нет вкусовых рецепторов. И что раздвоенность кончика позволяет им как бы чувствовать запахи в стерео режиме (!). Вот есть минутное видео на ютубе про это.
Например вот сейчас дочитываю главу про запахи и обоняние и узнаю, что язык змей — это их нос, который захватывает химические молекулы из воздуха и доставляет к части мозга, отвечающей за обоняние через вомероназальный орган. И что у языка змей нет вкусовых рецепторов. И что раздвоенность кончика позволяет им как бы чувствовать запахи в стерео режиме (!). Вот есть минутное видео на ютубе про это.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM