дугоизлазни акценат

(назад)

Поскольку об этом сейчас невозможно не вспомнить – решил написать.

За год в Польше я ко многому привык, но все же реакция поляков на Беслан удивила и шокировала. Оговорюсь – не просто поляков, а польской интеллектуальной элиты, властителей дум.

Тогда официальная Польша (напомню, под руководством «коммуняки» Квасьневского) поддерживала, как могла, освободительную борьбу чеченского народа. И всех народов, борющихся с Российской империей в ее очередной инкарнации. Уже рассказывал историю, случившуюся на лекции в Ośrodku Studiów Wschodnich, когда неприкрытая симпатия лектора к северокавказским боевикам вызвала ухмылки даже у польских студентов. Первым, что я увидел в центре Кракова осенью 2003 года, был ичкерийский флаг над отделением полиции, что определило мое отношение к этому городу на годы вперед.

Официальная Польша принимала беженцев из Чечни – если не ошибаюсь, в те годы они составляли львиную долю граждан России в этой стране. Среди беженцев были и поучаствовавшие. Некоторые из них стали авторитетными людьми в некоторых варшавских районах. Простые варшавяне обходили «центры приема беженцев» стороной.

Ведь глубинный народ смотрел на Кавказ несколько иначе. Чечня вызывала откровенный страх – и не столько самим фактом войны (которая к тому времени формально уже кончилась, но прорывалась чудовищными терактами), сколько тем, что за восточной границей был мир, где воюют с бородачами, говорящими на непонятном языке и убивающими безоружных людей во имя религии. Пускать этот мир в свой мирок глубинный народ категорически не хотел.

И это важно понимать: в Польше девяностых и нулевых были свои малоприятные бандюки, были отбитые футбольные фанаты, была гопота, но войны не было с 1945 года. Поляки могут звучать сколько угодно воинственно, но ценят свою мирную жизнь. Жизнь, в которой нет непонятных бородачей. В то самое время польский военный контингент находился в Ираке, и я не помню, чтобы хоть кто-то из знакомых поляков поддерживал эту операцию. Более того, Квасьневский вызывал презрение этим показательным вылизыванием американской задницы – «во всем надо знать меру», как бы говорили поляки.

Тем временем, интеллектуальная элита продолжала свою песню «за нашу и вашу свободу». Она категорически не желала видеть, что с самого начала – если Буденновск отнести к начальной фазе войны – ичкерийское «сопротивление» действовало террористическими методами (впрочем, гораздо гаже было то же самое от нашей интеллектуальной элиты 1990-х). Однажды к нам с лекцией приехал целый Ричард Пайпс. Одна из слушательниц – тетенька средних лет – с небывалым пафосом задала ему вопрос, когда Америка, наконец, вмешается в события на Кавказе. «Как можно терпеть то, что творит Россия в Чечне, в центре Европы?»

W środku Europy – так и сказала. Над таким оригинальным представлением о географии Европы можно было бы поржать, но дело происходило через месяц после Беслана.

#exomnipolska

(вперед)

Telegram

дугоизлазни акценат

(назад)

Но я отвлекся от описания народов нашей ойкумены. На втором месте, несомненно, должны быть украинцы.

Белорусам стоило очень небольших усилий сойти за поляков. Забавно, что белорусские поляки, для которых польский был родным, говорили с кресовым…

www.group-telegram.com/jp/exomni_cast.com/2006

717 viewsedited  Mar 25, 2024 at 15:03

(назад)

Поскольку об этом сейчас невозможно не вспомнить – решил написать.

За год в Польше я ко многому привык, но все же реакция поляков на Беслан удивила и шокировала. Оговорюсь – не просто поляков, а польской интеллектуальной элиты, властителей дум.

Тогда официальная Польша (напомню, под руководством «коммуняки» Квасьневского) поддерживала, как могла, освободительную борьбу чеченского народа. И всех народов, борющихся с Российской империей в ее очередной инкарнации. Уже рассказывал историю, случившуюся на лекции в Ośrodku Studiów Wschodnich, когда неприкрытая симпатия лектора к северокавказским боевикам вызвала ухмылки даже у польских студентов. Первым, что я увидел в центре Кракова осенью 2003 года, был ичкерийский флаг над отделением полиции, что определило мое отношение к этому городу на годы вперед.

Официальная Польша принимала беженцев из Чечни – если не ошибаюсь, в те годы они составляли львиную долю граждан России в этой стране. Среди беженцев были и поучаствовавшие. Некоторые из них стали авторитетными людьми в некоторых варшавских районах. Простые варшавяне обходили «центры приема беженцев» стороной.

Ведь глубинный народ смотрел на Кавказ несколько иначе. Чечня вызывала откровенный страх – и не столько самим фактом войны (которая к тому времени формально уже кончилась, но прорывалась чудовищными терактами), сколько тем, что за восточной границей был мир, где воюют с бородачами, говорящими на непонятном языке и убивающими безоружных людей во имя религии. Пускать этот мир в свой мирок глубинный народ категорически не хотел.

И это важно понимать: в Польше девяностых и нулевых были свои малоприятные бандюки, были отбитые футбольные фанаты, была гопота, но войны не было с 1945 года. Поляки могут звучать сколько угодно воинственно, но ценят свою мирную жизнь. Жизнь, в которой нет непонятных бородачей. В то самое время польский военный контингент находился в Ираке, и я не помню, чтобы хоть кто-то из знакомых поляков поддерживал эту операцию. Более того, Квасьневский вызывал презрение этим показательным вылизыванием американской задницы – «во всем надо знать меру», как бы говорили поляки.

Тем временем, интеллектуальная элита продолжала свою песню «за нашу и вашу свободу». Она категорически не желала видеть, что с самого начала – если Буденновск отнести к начальной фазе войны – ичкерийское «сопротивление» действовало террористическими методами (впрочем, гораздо гаже было то же самое от нашей интеллектуальной элиты 1990-х). Однажды к нам с лекцией приехал целый Ричард Пайпс. Одна из слушательниц – тетенька средних лет – с небывалым пафосом задала ему вопрос, когда Америка, наконец, вмешается в события на Кавказе. «Как можно терпеть то, что творит Россия в Чечне, в центре Европы?»

W środku Europy – так и сказала. Над таким оригинальным представлением о географии Европы можно было бы поржать, но дело происходило через месяц после Беслана.

#exomnipolska

(вперед)

BY дугоизлазни акценат