«Почему наша родина нас не спасает?» В Анапе у людей заканчиваются силы и терпение, волонтеры разъезжаются, а мазут остается. Репортаж «Кедра»
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ «КЕДР.МЕДИА» ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА «КЕДР.МЕДИА». 18+
Вдоль Симферопольского шоссе друг за другом стоят красочные билборды: «Анапа — это более 280 солнечных дней в году», «Песчаных пляжей — более 40 км», «Кавказские горы начинаются в Анапе». Куда в городе ни свернешь — встретишь заправку «Роснефти», но на расчистке пляжей от мазута представителей компании не видать. На искалеченном анапском побережье их не было ни в первые дни катастрофы, ни теперь — спустя два месяца после. Хотя вопросов о принадлежности нефтепродуктов компании уже не осталось.
Мазут не кончается, и работать с ним стало труднее. Теперь он будто мимикрирует под естественную среду — прячется под песком и галькой, рассыпается разнокалиберной крошкой по побережью, въедается в водоросли и моллюсков, «живет» на труднодоступных берегах, сложенных скалистой породой, «ползает» по дну. И с каждым волнением моря он проникает глубже, распространяется дальше, пропитывает не только новые акватории с пляжами, но и людей — в них растет усталость и страх перед новыми штормами и потеплением.
«Почему наша родина нас не спасает?» В Анапе у людей заканчиваются силы и терпение, волонтеры разъезжаются, а мазут остается. Репортаж «Кедра»
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ «КЕДР.МЕДИА» ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА «КЕДР.МЕДИА». 18+
Вдоль Симферопольского шоссе друг за другом стоят красочные билборды: «Анапа — это более 280 солнечных дней в году», «Песчаных пляжей — более 40 км», «Кавказские горы начинаются в Анапе». Куда в городе ни свернешь — встретишь заправку «Роснефти», но на расчистке пляжей от мазута представителей компании не видать. На искалеченном анапском побережье их не было ни в первые дни катастрофы, ни теперь — спустя два месяца после. Хотя вопросов о принадлежности нефтепродуктов компании уже не осталось.
Мазут не кончается, и работать с ним стало труднее. Теперь он будто мимикрирует под естественную среду — прячется под песком и галькой, рассыпается разнокалиберной крошкой по побережью, въедается в водоросли и моллюсков, «живет» на труднодоступных берегах, сложенных скалистой породой, «ползает» по дну. И с каждым волнением моря он проникает глубже, распространяется дальше, пропитывает не только новые акватории с пляжами, но и людей — в них растет усталость и страх перед новыми штормами и потеплением.
Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. "Your messages about the movement of the enemy through the official chatbot … bring new trophies every day," the government agency tweeted. READ MORE Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching.
from us
