Первая речь президента Дональда Трампа:

-- Наступает золотой век Америки. Сейчас никто нами не будет пользоваться, как было при предыдущей администрации (представляю чувства Байдена и Харрис, которые это слушают).

Практически сразу Трамп затронул внутренние проблемы - прежде всего проблему миграции.

-- Меня спас Бог, чтобы я вернул Америке величие (эпично про покушение).

-- Сегодня я подпишу ряд исторических указов и мф начнем революцию здравого смысла.

-- Нам нужно заняться нашей южной границей (бурные овации не дают говорить).

-- Все нелегально попавшие в страну будут задержаны, мы начнем возвращение их в страну, миллионы будут возвращены обратно. Мы не будем ловить и отпускать.

-- Наркокартели будут приравнены к террористическим организациям.

-- Обещает ввести пошлины на импорт.

-- Офицальная политика США гласит - существует только два пола - мужской и женский.

-- Верну тех, кто были уволены во времена ковида незаслушенно.

-- Мы закончим все войны, которые сейчас происходят и самое важное - мы не вступаем в войны

(добавляю здесь - из его речи то что кажется интересным)

Левые везде проигрывают, потому что не ставят перед обществом актуальные проблемы.

В XX веке буржуи, не в последнюю очередь благодаря фашистам, вырвали у социалистов их повестку. Многие социальные требования были удовлетворены, особенно во второй половине века. И что теперь?

На Западе левые это — инклюзивность, гендерные вопросы и миграция, на Востоке — национализация и государственное вмешательство.

Первое уже всем надоело, а второе стало обыденностью. Национализация и регулирование пугают отдельных владельцев, но не государственный аппарат. Если нужно, бюджетные деньги вагонами заедут на Уолл-Стрит, а кого надо — национализируют. Это не XIX век с его "государство, не мешай". Сегодня задача государства выбрать какой из социальных групп помочь больше, а какой меньше, а не стоять в стороне, как при либералах.

Зато повестка правых обществу кажется актуальной. Мигрантов слишком много, их ассимиляция ухудшается, общество теряет способность к самовоспроизводству и разлагается. Поможет ли политика правых — вопрос открытый, но, по крайней мере, в глазах общественности они видят актуальные проблемы и предлагают решения.

Левые еще вернутся в тренды, но только после триумфа и последующего разложения правых. Текущая ситуация — это процесс двойного диалектического отрицания, тяжелый, но необходимый этап обновления, в ходе которого отсеется все убогое, что накопилось в левом движении за последние 50 лет.

Маск кинул зигу и все взбудоражились — фашисты идут.

Однако лично мне сложно говорить о фашизме в отношении власти, избранной всеобщим голосованием. Мне опять приходится быть адвокатом дьявола, но насколько мне известно, фашисты чаще всего приходили к власти через насильственное свержение прежнего режима, отсюда и их псевдореволюционный пафос.

Исключением можно назвать, пожалуй, Японию, где фашистский режим установился без государственного переворота. Однако там изначально верховная власть была в руках императора и его генералов, а парламентарии, избранные всеобщим голосованием, играли второстепенную роль — примерно как в Российской империи начала XX века.

Люди склонны видеть фашистов повсюду, потому что таковы их политические интересы. Это удобный пропагандистский ярлык для дискредитации оппонента, ведь хуже, чем «фашист», быть уже не может.

Может, может. Если углубиться, например, в историю либеральной Италии конца XIX века, то можно увидеть, что режим Муссолини появился совершенно не на пустом месте. Например, либерал Джованни Джолитти известен своей жестокой политикой в отношении жителей южной Италии (внутренняя колония миланского бизнеса). А генерал Бава Бекарис наколбасил под сотню протестующих в 1898 году. И это не единственный случай.

История знает немало случаев кровопролития безо всякого фашизма. Сам по себе фашизм не есть абсолютное зло. Злом являются погромы профсоюзов, этнические чистки, политические репрессии, депортации и казни. Судить людей следует за их поступки, а не за риторику. Иначе может случиться так, что под лозунги «Держи фашиста!» вы сами наделаете делов похлеще, чем фашисты. Не шутка. В борьбе с фашизмом очень важно не выйти на самого себя.

Толкователь пишет, что в современных условиях левым необходимо бороться за свободный рынок против монополий.
https://www.group-telegram.com/tolk_tolk/22829

Эта идея не нова для левого движения. То же самое предлагали многие социалисты еще в конце XIX века. Считалось, что раз монополии порождают империализм и войны, то левым следует бороться против монополий и отстаивать свободный рынок.

Однако марксисты Гильфердинг и Ленин в своих работах «Финансовый капитал» и «Империализм, как высшая стадия капитализма» доказывали ошибочность такой позиции. Она предполагает борьбу с объективным экономическим процессом. Свободный рынок больше невозможен. Борьба за него — это борьба за прошлое, которое своим собственным развитием породило монополии.

Что же делать в таком случае? Очевидно, что единственным инструментом противодействия монополиям могут быть только другие монополии. Тот, кто хочет противостоять кумовскому, блатному мировому олигархату, должен бороться с ним только через создание условий экономического принуждения. А для этого необходима монополия — прежде всего, на рабочую силу. Кроме того, левым необходимо стимулировать объединение и монополизацию множества малых предприятий и самозанятых.

Проблема современного мира заключается не в том, что монополии эксплуатируют отсталые страны, а в том, что они эксплуатируют немонополизированный сектор экономики, который, начиная со второй половины XX века, только растет. Организованное и сплоченное монопольное меньшинство диктует экономические и политические условия неорганизованному и раздробленному большинству.

Монополии стали сильнее не потому, что они целенаправленно этого добивались, а потому, что удельный вес промышленности снизился. Огромное количество рабочих мест переместилось в сферу услуг, где монополизация практически невозможна. Отсюда — упадок профсоюзов.

Профсоюзы исчезают не из-за козней Масков и Безосов, а потому, что изменившаяся за последние 70 лет структура занятости сама по себе не создает условий для их существования. Люди перестали организовываться в профсоюзы потому что основа для объединения, удельный вес промышленности в экономике, стала значительно меньше, чем раньше.

Процветание капитализма в середине XX века было связано не с ростом профсоюзов и коммунизма, а наоборот. Рост профсоюзов и коммунизма стал следствием постоянно расширяющейся доли монополий в экономике. Капитализм сам создавал основу для объединения рабочих, поэтому они объединялись и тем самым принуждали олигархов делиться.

А теперь капитализм перестал это делать. Теперь количество рабочих мест в монополизированном секторе меньше, чем раньше. У рабочего класса немонополизированного сектора нет почвы под ногами. Нет основы для сплочения. Отсюда саморазрушение профсоюзов и рост экономического неравенства. И, конечно, то, что касается рабочий класс немонополизированного сектора, то касается и предпринимателей немонополизированного сектора.

Мы живем не в мире борьбы предпринимателей и рабочих, а в мире борьбе монополий и не монополий.

Конфликт между Россией и Украиной зародился задолго до начала СВО. Он существовал и в Советском Союзе, и в Российской империи, по сути являясь следствием формирования национальных государств в XIX веке. В этом контексте я хотел бы изложить свои мысли об украинском антикоммунизме.

Изначально, когда началась СВО, я скептически относился к идее денацификации Украины, полагая, что там попросту некого денацифицировать. Не в том смысле, что на Украине не было поклонников Гитлера или нацистской идеологии, а в том, что сама украинская политическая система не имела ничего общего с нацизмом и фашизмом.

Коммунизм на Украине был запрещён в 2015 году, но очевидно, что этот запрет не был вызван классовой борьбой – её попросту не было. Зато существовали сепаратизм и война, навязанные Москвой, в которых коммунисты играли активную антиукраинскую роль.

Запрет коммунизма на Украине следует рассматривать в контексте всей истории российско-украинского противостояния. Он не связан с борьбой рабочего класса против наиболее реакционных элементов финансового капитала. Но является частью конфликта двух национализмов – российского и украинского, который развивался и в имперский, и в советский, и в постсоветский период.

Сегодня коммунизм на Украине воспринимается не как борьба за права рабочего класса, а как инструмент Москвы в борьбе за господство над Украиной. Российские коммунисты открыто поддерживают завоевание Украины, расходясь лишь в том, на каком основании это должно происходить – нынешнем или социалистическом. Однако их общий знаменатель остаётся неизменным: они не признают права Украины на независимость от Москвы. Именно поэтому коммунизм на Украине запрещён, а в России – нет.

Ролик о межвоенной Польше набрал 5 миллионов просмотров. Однако моя заслуга в этом невелика. Просто в русскоязычном сегменте практически нет подобных материалов, поэтому вся заинтересованная аудитория стекалась на мой канал.

https://youtu.be/V50tTfRgYyE

Вообще, история межвоенной Польши не пользуется популярностью среди русскоязычных исследователей. Ни в Советском Союзе, ни в современной России не было значительного количества работ по этой теме. Из всех русскоязычных исследований я могу выделить лишь диссертацию Станислава «Морозова Государственное регулирование экономики в Польше в 1918–1939 гг.» (1993).

В остальном мой ролик основан преимущественно на трудах выдающегося польского исследователя Збигнева Ландау. Большинство его работ были написаны в эпоху Польской Народной Республики. Многие из них были переведены на английский язык, но ни одна так и не была переведена на русский. Это печально.

Вместо этого в СССР была написана откровенно слабая История Польши в четырёх томах, местами опускающаяся до явных исторических фальсификаций. Например, Ландау, опираясь на статистику, писал, что советско-польская война стимулировала польскую экономику, создала рабочие места и снизила социальные противоречия. В советской же историографии эта война «разоряла» польскую экономику и обостряла социальные конфликты. Политизированность работы и предвзятость к Польской Республике не позволяла исследователям раскрыть ее историю, как и подобает ученым, в противоречии.

Должен вам сказать, что регионоведение в СССР и современной России в целом развито слабо. Без использования иностранных источников трудно получить объективные знания о Польше, Чехословакии, странах Балтии, Скандинавии и других регионах. В СССР были хорошо изучены лишь Германия и Япония — последняя, во многом благодаря усилиям одного выдающегося япониста, Якова Певзнера.

Исследования, конечно, существуют, но с точки зрения науки многие из них малоценны. В них зачастую отсутствует так называемый исторический материализм — экономический анализ исторических процессов. В СССР и России по-прежнему слабо представляют, как устроены другие страны. Это логично вписывается в марксистско-ленинскую традицию, согласно которой «мы и так всё про всех знаем» и в конкретно-историческом анализе не нуждаемся. Как говорится, вместо истории лучше читайте Ленина.

С другой стороны, мой опыт показывает, что наиболее глубокие знания о стране могут дать только её уроженцы или исследователи, которые посещали её лично, знают её культуру и работали с архивами в оригинале. Здесь советская школа опять проигрывает: в её рамках считалось, что знание марксизма-ленинизма — более эффективный метод изучения, чем непосредственное соприкосновение с предметом исследования или работа с «буржуазными» архивами (якобы подделанными империалистами и троцкистами).

В итоге, мне кажется, что внешний мир знает Россию гораздо лучше, чем Россия — внешний мир. После падения СССР регионоведение стало, конечно, получше (история России как была политизированной, так и осталась). С другой стороны, с учётом нынешней тенденции к насильственной самоизоляции от внешнего мира, со временем мы можем увидеть новый виток политизации исторической науки в духе марксизма-ленинизма, когда цитаты Путина и Володина в предисловии станут обязательным условием финансирования исторического исследования.

UPD. Отдельно благодарю Андрея Зубкова из Победителя за охереннейшую обложку.

Трамп высылает нелегалов к себе на родину, а родина не хочет принимать их обратно. В частности, Мексика и Колумбия отказались принимать рейсы с депортированными.

https://www.kommersant.ru/doc/7459454

Отсталые страны, страдающие от переизбытка населения и нехватки рабочих мест, делают теперь ход конем. Они качают миграцию, чтобы снизить конкуренцию за рабочие места и социальную напряженность, взрыв которой может нарушить сложившийся баланс сил в бизнесе и правительстве.

Так отсталые страны мстят развитым за долгие годы империализма. Что ж, империалисты создали кучу проблем, но теперь эти проблемы едут к ним. Как вам такой антиимпериализм, а?

Естественно Колумбия и Мексика не хотят принимать мигрантов обратно. Мигранты это проблема. Но и империалисты напринимали их теперь столько, что готовы ввести чрезвычайное положение из-за них.

Картина в мире вырисовывается просто сказочная: с одной стороны и в развитых, и в отсталых странах дефицит рабочей силы, дефицит специалистов, а с другой стороны и там, и там избыток неквалифицированной рабочей силы, которая нигде не может найти себе применения, и которую скоро силой будут выталкивать то в одну, то в другую страну.

Неудивительно поэтому, что национализм крепнет. Ибо за ним стоит объективная потребность в экспорте мигрантов и социальной напряженности в другие страны, а также в усилении пограничного контроля.

Таможня — вот где впервые будет введена система всеобъемлющего контроля на основе искусственного интеллекта.

Помощник президента Мединский неожиданно заявил, что патриотом России может быть человек разделяющий западные либеральные ценности. "Патриотом может быть и западник, и славянофил, и коммунист, и либерал, и физик, и лирик." - добавил он. Неожиданно, да? Мы то думали, что либеральная идеология противоречит нашим духовно-нравственным ценностям, даже список духовно враждебных стран в правительстве утвержден. И патриарх пообещал вернуть основы духовно нравственной культуры в школы. И тут такая подстава от помощника президента, ай-яй-яй!

Парадокс объясняется просто. В России у народа одна духовно-нравственная ценность - поддержка начальства, и соответствующая политическая идеология - культ начальства. Ну а тонкости - либерализм, коммунизм, консерватизм и проч - зависят от настроения начальства в текущий момент. Но вообще исповедовать какую-то конкретную идеологию совершенно не обязательно. Просто выполнять приказы, а идеологическое обоснование придумайте себе сами в соответствие в личными предпочтениями. Нравится бабка с флагом - верните советские улицы в Мелитополе. Нравятся иконы - можете расстреливать пленных под ними. Можете даже свастоны набить и одновременно вступить в Ахмат - главное, чтоб не предавали начальство. В общем к хохлам главная претензия именно такая - они пытались сбежать к другому начальству.

Хотя это не только россияне такие. Немцы, вот к примеру, тоже молодцы. У них меньшинства защищают также ревностно, как жгли их в камерах в прошлом. Придет другое распоряжение - будут жечь. Ну а что? Приказ такой, ничего личного. Китайцы вот тоже за начальство. Уже четыре тысячи лет как. За это время они какую только идеологию не придумывали, а все равно она одна - покорность начальству. Наши братья, не то что хохлы всякие.

Что означает бензопила Милея, перекочевавшая в руки Трампа? Предложение двум миллионам чиновников уволиться говорит о глубокой бюрократизации всей системы и неспособности правительства дальше обеспечивать выполнение своих бюджетных обязательств. Иными словами, цели США перестали совпадать с их возможностями.

Конечно, на Западе практически не было следов русской революции — и происходящее там не имеет ничего общего с “демонтажом достижений Великого Октября”. Москва это не столица планеты, задающая тон истории XX века, как полагают реваншиствующие марксисты.

На протяжении XX века западные капиталисты развивали свою уникальную экономическую модель, которую назвали монополистической. Её суть заключается в том, что крупные корпорации постепенно получили возможность самостоятельно назначать цены на свои товары.

Эта особенность позволила монополиям идти на уступки профсоюзам. Когда рабочие бастовали, корпорации соглашались на их требования, компенсируя потери за счёт повышения цен (чего нельзя сделать при рыночном капитализме). В итоге профсоюзам было хорошо, корпорациям было хорошо, а вот покупателям конечной продукции — не очень. Так, за счёт немонополизированного сектора, расширялись права трудящихся, появлялись механизмы социальной поддержки и уравнивались избирательные права.

Но… поиграли в промышленные монополии — и хватит. Экономика движется дальше. Удельный вес немонополизированного сектора растёт, а относительная доля монополий и профсоюзов в экономике снижается. Всё больше неорганизованных рабочих и немонополизированных предприятий, которые вынуждены втридорога покупать товары у всё меньшего числа монополий. Это вызвало беспрецедентный рост неравенства.

В то же время государство продолжает играть в кейнсианство, словно застряло в середине XX века. Огромный бюрократический аппарат пожирает всё больше и больше бюджета, а трудоспособного населения, которое его наполняет, становится всё меньше.

Издержки производства и обязательства перед населением растут, а вместе с ними растет себестоимость товаров. Монополии поднимают цены ещё выше, делая экономику всё менее конкурентоспособной. Этот процесс развивается по экспоненте.

Экономика США рушится на глазах у всего мира по тому же сценарию, по которому в своё время развалился Советский Союз — чудовищное перерасходование общественных средств на проекты, не имеющие практической пользы, будь то "Буран", Space Shuttle или B-2 Spirit, или программы по гендерному разнообразию и инклюзивности.

Если вы хотите расти, вы должны сокращать издержки — вот основная логика капитализма последних тридцати лет. Дело вовсе не в страхе перед революцией: коммунистов уже никто не боится. Вопрос в объективных экономических процессах. Непонимание этих процессов приводит к ошибочному представлению о том, что ситуацию можно исправить. Но её нельзя исправить — она объективна и будет развиваться при любом правительстве и при любой системе власти.

Вечером в пятницу в уже обычном режиме информационной спецоперации Росстат опубликовал предварительную оценку численности населения РФ на 1 января 2025 года, выполненную по методу экстраполяции данных за 11 месяцев 2024 года о числе родившихся, умерших, и миграции. Это обычная регулярная практика.

Результатами такой экстраполяции вышло:

Общее изменение численности населения - - (минус) 122,5 тысячи человек

Мы оцениваем величину естественной убыли населения за 2024 год в 587,3 тысячи человек (1222,4 тысячи родившихся и 1809,7 тысяч умерших), +- тысяч 10

Получается, что миграционный прирост составил + 464,8 тысячи.

Это самый большой миграционный прирост после 1997 года даже с учётом постоянных ревизий вверх задним числом после переписей (мы не учитываем 2021 год., т.к. из-за указа Президента, разрешающего оставаться иностранцам в РФ ещё пол-года, около 205 тыс. человек в статистике эмиграции переместились с 2021 на 2022 год)

Согласно данным за первые 9 месяцев 2024 года, сальдо миграции на ПМЖ в РФ продолжало сокращаться и должно было составить около +60+70 тысяч в границах после 2022 года и +120+150 тысяч в границах до 2022 года, в которых и считается численность населения.

Но сразу после хайпа в Госдуме и СМИ о миграции в октябре Росстат сперва закрыл статистику миграции, а когда открыл через 2 месяца, увеличил её на +300 тысяч, объяснив это переходом с бумажного на электронный документооборот с МВД.

При этом аналогичный поэтапный переход в Казахстане в 2020 году практически не изменил итоговый результат.

Росстат никак не объяснил это большое расхождение по причине только изменения способа передачи информации.

Мы не верим Росстату в части фантастического переучёта сальдо миграции и по-прежнему считаем, что численность населения за 2024 год сократилась примерно на пол-миллиона человек и составила около 140 млн в границах до 2022 года.

Расхождение этой оценки с данными Росстата увеличилось за год скачком до 6 млн человек и более.

Напомним, что последствия войны в виде массовых резких волн вынужденной миграции в РФ из Украины и Донбасса (в 2014-2015 гг. и в 2022 г.) попадают в статистику не полностью и с опозданием, а волны миграции из РФ в другие страны (в феврале-марте и в конце сентября 2022г.) почти полностью не попали в статистику, а это около 0,5 млн.

Традиционная международная картина мира левых выглядит следующим образом: существуют империалистические державы и неимпериалистические, или есть мировой капиталистический центр и его периферия.

Согласно этим представлениям, наиболее богатые страны противостоят наиболее бедным. Богатые грабят бедных, выкачивая из них ресурсы, квалифицированную рабочую силу и прибавочную стоимость. В соответствии с этой логикой, бедные имеют право бороться с богатыми без каких-либо моральных или насильственных ограничений.

Левые — это сторонники слабых против сильных. Они поддерживают слабых, чтобы добиться политического равенства на международной арене. Именно поэтому они поддерживают Украину, считая её слабее России, но в то же время могут поддерживать и Россию, считая её слабее НАТО. Они выступают за Палестину, Сирию, Ирак, Иран, Афганистан и другие страны, которые якобы страдают от международного империализма «кучки богатейших стран». Левые всегда против империализма и на стороне периферии.

Однако это представление о мире ошибочно. Левые изображают ситуацию так, словно богатые державы представляют собой единое целое, одинаково угнетающее все бедные страны. Например, официант в американском ресторане и его владелец обвиняются в вывозе кобальта из Конго. Британский механик в автосервисе и его работодатель якобы участвуют в высасывании квалифицированных кадров из России и так далее.

Левые также изображают ситуацию так, будто палестинцы, сирийцы, иракцы, иранцы, афганцы страдают исключительно из-за грабежа со стороны империалистов. Хотя на самом деле те, кто их грабят, находятся не в мировом империалистическом центре, а повсюду на планете, включая их собственные страны — это крупный, вернее монополистический, бизнес.

Сегодня даже в самых отсталых странах Африки есть крупный бизнес. Он организован, активен и жаден. Крупные предприятия, будь то частные корпорации или государственные структуры, используют свою экономическую мощь, чтобы принудить менее организованные сектора экономики к уступкам. Для крупного предпринимателя не имеет значения, к какой нации вы принадлежите — он использует своё положение для получения дополнительного преимущества где угодно в мире.

Африканские сырьевые монополии эксплуатируют малый и средний бизнес в США, вынуждая его платить больше только потому, что он не является оптовым покупателем и не может конкурировать с крупными корпорациями. Индивидуальные закупки запчастей из Китая обходятся дороже, чем покупка «сразу и много». Иными словами, оптовые покупатели и продавцы, владельцы торговых сетей и электронных площадок, крупные транспортные и юридические компании эксплуатируют розничный сектор экономики.

Трудно представить, что «Газпром» страдает от нехватки кадров. Совершенно нелепо думать, что фармацевтические компании закупают материалы поштучно по ценам всех остальных. Услуги юристов, консультантов и финансистов невероятно дороги для простого человека, но становятся гораздо дешевле в пересчёте на единицу услуги при крупных корпоративных заказах.

Когда левые говорят о противостоянии империализма и антиимпериализма, когда указывают на эксплуатацию периферии центром, они отвлекают внимание от того, что на самом деле ничего подобного не существует. В реальности нет противостояния стран, есть противостояние монополий и немонополизированного сектора. Оптовики давят розницу, монополии подчиняют себе независимые предприятия, и всё это происходит во всех странах, независимо от их политического режима.

Монополии интернациональны. Иранские корпорации эксплуатируют американский бизнес. Палестина эксплуатирует Израиль. Россия использует Германию, Германия — Украину, а Китай эксплуатирует весь мир. И наоборот! Межнационального противостояния не существует. Мир делится не на страны, а на организованные монополи и раздробленные немонополизированные сектора, и это противостояние носит исключительно интернациональный характер.

США прикрыли USAID. Агентство USAID было создано в 1961 году для оказания экономической, гуманитарной и технической помощи другим странам. Через него США финансировали многочисленные международные проекты, и оно долгое время играло ключевую роль в продвижении американских внешнеполитических интересов.

Однако сегодня США столкнулись с серьезной проблемой: их бесчисленные благотворительные фонды и организации все чаще становятся источником бюрократического абсурда и мракобесия и дискредитируют саму идею американской помощи. Классическая проблема некоммерческих организаций заключается в том, что их эффективность нельзя оценивать по прибыли или убыткам. Они априори убыточны, а значит все оценки их деятельности оказываются субъективными.

Американцы довели ситуацию до того, что их демократическую повестку стали воспринимать с отвращением. Американской демократией больше никого не купишь. В итоге USAID из эффективного внешнеполитического инструмента превратился в бюрократическую машину, зацикленную на освоении бюджетов под предлогом гуманитарных миссий. Они покупают ХАМАСу презервативы, финансируют российских либералов, которые уже несколько лет как поголовно сошли с ума, а также полностью провалились со своей "помощью" в Грузии.

Что будет дальше? USAID могут вернуть, но с измененной повесткой. Вероятно, американцы начнут продвигать через свои фонды совершенно иные ценности — не либеральную демократию, а что-то ближе к консервативному национализму, который уже давно использует Путин. Не удивлюсь, если Трамп будет палить из винтовки с балкона Белого дома в духе Саддама Хуссейна.

Недавно мне задали вопрос, как думаешь, сейчас актуальна правая или левая политическая идея? Ответил, что все это имеет исключительно инструментальный характер. То есть перед вами стоит большая задача какая-то, и вы подбираете для нее актуальные решения. Например, можно быть уверенным, что в селе, на краю которого расположился цыг... хутор с продажей запрещенных веществ, будут популярны правые идеи. А в городе, где закрылось градообразующее предприятие со всей социальной инфраструктурой будут популяры левые идеи. А могут быть случаи когда популярны и те и другие, и нас населению зайдет национал-социализм.

Так же и на западе. С ЛГБТ борются люди нетрадиционной сексуальной ориентации потому что перед ними стоит задача ослабления сложившегося в последние десятилетия социального государства опирающегося на поддержку меньшинств.

Нет, понятное дело, что сами активисти абсолютно искренне борются с трансгендерной повесткой или наоборот ходят на гей-парады. Но все это, повторюсь, носит инструментальный характер.

В России в общем тоже. Просто единственная допустимая задача для любой идеологии - это укрепление нынешнего государства и его бюрократии. И актуальная именно сейчас проблема для государсивенной вертикали - это СВО. Под какими флагами укреплять государство, каждый может выбирать сам. Хочешь - красный флаг, хочешь со свастонами. Любой. Вот либертарианство это да - нежелательная и экстремистская идеология, так как предполагает сворачивание бюрократических структур, но если это будут "либертарианцы на СВО", то можно.

Потому идеологические споры в России смотрятся смешно. Типа вот недавнего Прилепин против Малофеева. Две толпы косплейщиков - одни вырядились в форму белогвардейцев, другие красноармейцев, соревнуются в том, что больше завлечет мужчин на контракт и кто лучше обоснует пенсионерам пользу от этого дела.

Ни о каком построении социализма или какого-нибудь христианского консерватизма речи конечно даже в мыслях не идёт. Просто наконец государства спустило задачу в которой можно себя проявить. Нашли на чердаке старую форму, стряхнули пыль и за работу.

Читать все эти перепалки российских властителей дум откровенно скучно. Иногда бывает интересная мысль, а потом оказывается, что человек ее где-то в переводной литературе прочитал. Почему так? Потому что актуальные идеологические споры идут сейчас на острие технологического прорыва, там пытаются осмыслить как новшества отразятся на человеке и общественном устройстве, что будет со свободой человеческой воли и ценностью жизни. А нам к сожалению сюда это просто ветром в голову иногда надувает.

Всё так, ребят, но вы кое-чего не учитываете — это и есть коммунизм.

https://www.group-telegram.com/rev01ution_red/1127

Коммунизм не за интернациональные интересы трудящихся, а Zа наших. Вы сами потворствуете национализму, если он обращен против олигархов. Вы говорите, что коммунисты имеют право предъявлять территориальные претензии на том лишь основании, что там сидят олигархи. Это тоже самое цивилизаторство, которым ранее занималась Великобритания в отношении других более отсталых народов. К ним можно применять насилие, потому что мы прогрессивнее!

Мы сами долгие годы поощряли советский национализм и реваншизм, обманывая себя и других. Мы думали, что идем по пути дружбы народов, а на самом деле мы шли по пути геополитических амбиций СССР на международной арене. СССР никогда не защищал интересы мирового пролетариата. Он защищал свои узкие государственные интересы, отождествляя их с интересами всего остального мира. Точно также делают американцы.

Поэтому для Сёмина и ему подобных Бут всегда будет ближе, чем Рудой. Потому что Бут наш, советский офицер, русский, православный. А Рудой продавшийся Франции либераха, троцкист, оппортунист, которого надо убить.

И дело вовсе не в том, что коммунизм такой сам по себе. Начиналось все совершенно не так. Все дело в том, что коммунизм был пропущен через логику государственного строительства и превратился из определяющего инструмента в подчиненный. Коммунизм растворился в русском национализме, а не преодолел его. Коммунисты грызутся с другими русскими националистами не потому, что они интернационалисты, а потому что они уверены, что только у них есть право определять, кто имеет право денацифицировать Украину, а кто нет. Потому что они считают, что Россия неэффективно защищает свои экономические и политические права на международной арене. Потому что надо повторить индустриализацию и дать пососать всем англосаксам. Это тоже самое о чем твердят все остальные русские националисты.

Рудой в нескольких своих заметках подверг жесткой критике СССР и ортодоксальных марксистов-ленинцев. В частности, он осуждает репрессивную политику Советского Союза, военные преступления, вырождение марксизма и другие аспекты, а также обращает внимание на бездействие и даже саботаж низовой активности со стороны Семина, Батова и их сторонников.

Такой шаг, безусловно, смелый, но я вновь повторю свою мысль: это и есть коммунизм. Коммунизм — разновидность русского национализма, и изменить этот факт невозможно. Реакция, с которой уже сталкивается и еще столкнется Рудой со стороны коммунистов, будет носить сугубо националистический характер. Его объявят либерахой, троцкистом, агентом французского империализма, предателем русского народа и советского государства.

Особенно удобным инструментом для этого является обвинение в либерализме. Известно, что после начала СВО либералы открыто перешли на сторону НАТО. Любые подобные обвинения строятся на представлении о предательстве национальных интересов. Например, когда Батов критикует Рудого, он делает это не с левых позиций, а с точки зрения фашистов, жожеков, монархистов и прочих националистов. По сути, в этом плане их риторика мало отличается от высказываний ортодоксальных марксистов.

Сплочение правых и коммунистов в России — не случайность, а закономерность. Коммунизм прошел через логику государственного развития, а это неизбежно ведет к национализму. Семьдесят лет интернационального лицемерия показали, чьи интересы на самом деле защищает эта идеология.

Отсюда — принципиальная нетерпимость к тем, кто связан с иностранными государствами. Даже если такое сотрудничество могло бы принести пользу русскому пролетариату, оно неприемлемо, поскольку предполагает уступки со стороны российского государства. Ни один коммунист не пойдет на это. Он националист, он любит Россию и стремится восстановить ее европейскую гегемонию.

Вся коммунистическая риторика строится не вокруг идеи сотрудничества с другими государствами, независимо от их строя (что и является подлинным интернационализмом), а вокруг подавления врагов России — как внешних, так и внутренних.

Коммунист не хочет прекращения войны на Украине, он стремится лично давить хохлонацистов за снос памятников Ленину и Пушкину. Точно так же, за подрыв российской гегемонии, он ненавидит прибалтов, поляков, казахов, турков и евреев. Их независимость от России он воспринимает как оппортунизм и предательство, как служение империализму. Хотя на деле их "вина" лишь в том, что они проводят самостоятельную политику, не ориентированную на Москву.

Вот какой интернационализм несет коммунизм. Поэтому нет смысла критиковать коммунистов и одновременно восхвалять СССР. Это всего лишь заигрывание с советским великодержавным шовинизмом и национализмом. Советские успехи привлекают в первую очередь профашистски настроенную часть общества, а не интернационалистов.

Не просто вредна, но и в принципе невозможна какая-либо реабилитация СССР, потому что с точки зрения международных интересов рабочего класса там попросту нечего восстанавливать. СССР годится лишь для того, чтобы подпитывать ресентименты обиженного русского реваншиста.