Книжная активистка

​В оценке «Курорта» Антона Секисова я прошла почти все известные стадии — отрицала необходимость его публикации, торговалась, пусть бы полежал в столе пару лет, а лучше десять, гневалась за обесценивание коллективного эмигрантского, но в итоге приняла роман как есть. И хотя я готова подписаться под многим в рецензии Эдуарда Лукоянова на Горьком, мне понравилось то, как «Курорт» меня разворошил и на какие размышления навел.

В романе нет особого сюжета и, можно сказать, нет героя. Есть 40-летний Митя, который непонятно что из себя представляет и непонятно что делает. Он в общем-то не злой и даже как будто интуитивно (то есть жопой) чует, где добро, а где зло, при этом, духовно настолько ленив и инертен, что каждый раз ему необходим удар судьбы, чтобы что-то со свой жизнью предпринять. Секисов изображает в «Курорте» такого вот невыросшего взрослого, у которого до конца не отросла ни душа, ни хребет, не сформировались ценности, не возникло крепких привязанностей и каких-то опор, за которые можно было удержаться в феврале 22-го. Поэтому Митя за компанию опубликовал антивоенный пост, за что был уволен, послемобилизационной водорослью прибился к грузинскому побережью, поселился в курортном Кобулети, поваландался там, поел хинкали, а когда кончились деньги, вернулся обратно в Россию и там, по всей видимости, умер от разрыва сердца.

В Мите отталкивает примерно все, и, надеюсь, так и было задумано. В «Курорте» с избытком жалких сцен, но они не вызывают эмпатии к персонажу, скорее тотальное разочарование в людях. Если, скажем, Достоевский описывал жалких людей как насекомых, движимых примитивными страстишками, то у Секисова персонажи лишены даже этого: они живут без страсти, работают без интереса и трахаются по инерции. И это не накрывший людей февральский блэкаут, это средняя температура для условных Мить по жизни, такое вот существование на малых оборотах не приходя в сознание. Короче, большая писательская удача Антона, что он этот тип разглядел и показал, за что, кажется, огреб со всех сторон.

Мне в романе не хватило системы противовесов. Секисов хорошо умеет писать непоследовательных дурачочков, а вот каких-то цельнозерновых людей из твердых сортов у него не выходит. Я бы уже даже предложила ему красть их где-то по другим авторам и по-постмодернистски вкручивать как лампочки, чтобы в книжках не было так беспроглядно серо. Ну или получше оглядеться по сторонам. Потому что для портрета новой волны эмиграции в «Курорте» не хватает целого набора персонажей. Например, семьи журналиста с ребенком, несколько месяцев живущих в железном контейнере в лагере для беженцев. Или уехавшей из-за преследований по национальному признаку преподавательницы с кошкой, которой не сдают жилье. Или многодетной семьи, где мужчина не может быстро найти работу, а потому берет в эмиграции детей на себя. Или трансгендерной пары, которым пришлось уезжать дальше из Грузии, когда и здесь стали закручивать гайки. Никого из них я не придумала. С каждым из них мог бы столкнуться Секисовский Митя в Тбилиси — попасть случайно на отвальную, которые в 2023 году проходили повсеместно. Но Митя в Тбилиси просто напивается в баре и теряет бумажник.

Конечно же, я предвзята к роману как человек со схожим опытом, но совершенно другим взглядом на мир. Мне понятна растерянность и пограничность реальности, которая выплеснулась на нас и заставила принимать не самые очевидные и не самые простые решения, а потом нести за них ответственность. Но здесь мне куда ближе растерянный асексуал Гриши Пророкова, блуждающий в параллельном с Митей Тбилиси в поисках принятия собственного одиночества, в предвкушении окончательного разрыва. Я все размышляю, как живя в одном пространственно-временном континууме, можно так по-разному чувствовать реальность, так по-разному видеть человеческое в людях. Нет, я не жду романа про героических уехавших, мы все проигравшие, но и митеобразных вернувшихся, пожалуйста, унесите.

Фото из Все свободны

www.group-telegram.com/us/knigagid.com/412

711 viewsedited  Dec 14 at 10:09

​В оценке «Курорта» Антона Секисова я прошла почти все известные стадии — отрицала необходимость его публикации, торговалась, пусть бы полежал в столе пару лет, а лучше десять, гневалась за обесценивание коллективного эмигрантского, но в итоге приняла роман как есть. И хотя я готова подписаться под многим в рецензии Эдуарда Лукоянова на Горьком, мне понравилось то, как «Курорт» меня разворошил и на какие размышления навел.

В романе нет особого сюжета и, можно сказать, нет героя. Есть 40-летний Митя, который непонятно что из себя представляет и непонятно что делает. Он в общем-то не злой и даже как будто интуитивно (то есть жопой) чует, где добро, а где зло, при этом, духовно настолько ленив и инертен, что каждый раз ему необходим удар судьбы, чтобы что-то со свой жизнью предпринять. Секисов изображает в «Курорте» такого вот невыросшего взрослого, у которого до конца не отросла ни душа, ни хребет, не сформировались ценности, не возникло крепких привязанностей и каких-то опор, за которые можно было удержаться в феврале 22-го. Поэтому Митя за компанию опубликовал антивоенный пост, за что был уволен, послемобилизационной водорослью прибился к грузинскому побережью, поселился в курортном Кобулети, поваландался там, поел хинкали, а когда кончились деньги, вернулся обратно в Россию и там, по всей видимости, умер от разрыва сердца.

В Мите отталкивает примерно все, и, надеюсь, так и было задумано. В «Курорте» с избытком жалких сцен, но они не вызывают эмпатии к персонажу, скорее тотальное разочарование в людях. Если, скажем, Достоевский описывал жалких людей как насекомых, движимых примитивными страстишками, то у Секисова персонажи лишены даже этого: они живут без страсти, работают без интереса и трахаются по инерции. И это не накрывший людей февральский блэкаут, это средняя температура для условных Мить по жизни, такое вот существование на малых оборотах не приходя в сознание. Короче, большая писательская удача Антона, что он этот тип разглядел и показал, за что, кажется, огреб со всех сторон.

Мне в романе не хватило системы противовесов. Секисов хорошо умеет писать непоследовательных дурачочков, а вот каких-то цельнозерновых людей из твердых сортов у него не выходит. Я бы уже даже предложила ему красть их где-то по другим авторам и по-постмодернистски вкручивать как лампочки, чтобы в книжках не было так беспроглядно серо. Ну или получше оглядеться по сторонам. Потому что для портрета новой волны эмиграции в «Курорте» не хватает целого набора персонажей. Например, семьи журналиста с ребенком, несколько месяцев живущих в железном контейнере в лагере для беженцев. Или уехавшей из-за преследований по национальному признаку преподавательницы с кошкой, которой не сдают жилье. Или многодетной семьи, где мужчина не может быстро найти работу, а потому берет в эмиграции детей на себя. Или трансгендерной пары, которым пришлось уезжать дальше из Грузии, когда и здесь стали закручивать гайки. Никого из них я не придумала. С каждым из них мог бы столкнуться Секисовский Митя в Тбилиси — попасть случайно на отвальную, которые в 2023 году проходили повсеместно. Но Митя в Тбилиси просто напивается в баре и теряет бумажник.

Конечно же, я предвзята к роману как человек со схожим опытом, но совершенно другим взглядом на мир. Мне понятна растерянность и пограничность реальности, которая выплеснулась на нас и заставила принимать не самые очевидные и не самые простые решения, а потом нести за них ответственность. Но здесь мне куда ближе растерянный асексуал Гриши Пророкова, блуждающий в параллельном с Митей Тбилиси в поисках принятия собственного одиночества, в предвкушении окончательного разрыва. Я все размышляю, как живя в одном пространственно-временном континууме, можно так по-разному чувствовать реальность, так по-разному видеть человеческое в людях. Нет, я не жду романа про героических уехавших, мы все проигравшие, но и митеобразных вернувшихся, пожалуйста, унесите.

Фото из Все свободны

BY Книжная активистка