Гласность рождает новых лидеров среди периодических изданий, их называют «трибунами Перестройки». Главная газета 1987 года, возглавляемая Егором Яковлевым – еженедельник «Московские новости». Главный журнал, возглавляемый Виталием Коротичем – «Огонёк». Счастливчики получают их по подписке, прочие скупают в киосках, читают, передавая из рук в руки.

Редакция «МН» вывешивает свежие номера на стендах перед своим зданием. С наступлением сумерек их читают с фонариком, спичками и зажигалками. Даже в кратком курсе истории ВКП(б), поносимым «Московскими новостями» и «Огоньком», Сталин, наверное, упоминался реже, чем в этих изданиях. Главные авторы – «дети XX съезда», делают то, чего не успела первая советская оттепель.

Назвать все своими именами в прошлом, добиться, чтобы можно было обо всем писать в настоящем и продолжая спор западников и славянофилов, ругаться с «Нашим современником», главным журналом почвенников, про будущее Родины. «Московские новости» ломают традиции советской публицистики. Здесь лучшие «перья» страны не считают зазорным написать две-три странички. Оказывается, любую проблему по-русски можно сформулировать коротко.

За две августовские недели 1987 года Московский театр сатиры теряет двух ведущих актеров, а страна — двух звезд советского экрана: Анатолия Папанова и Андрея Миронова.

Они много играли вместе, весь СССР знал дуэт Лелика и Гены из «Бриллиантовой руки». Они заставляли залы хохотать до упаду — характерным комикам смерть совсем не к лицу.

Театр Сатиры гастролировал по Прибалтике. Папанов в промежутке между спектаклями отлетает на киносъемки в Москву и умирает от сердечного приступа 5 августа. Театр продолжает гастроли, заменяя постановки с участием Папанова творческими вечерами Миронова.

14 августа, играя свою коронную роль в «Женитьбе Фигаро», на словах «она оказывает предпочтенье мне» Миронов падает на сцене: инсульт. Через два дня он умирает в возрасте 46 лет, оставшись непревзойденным исполнителем вертопрахов всех времен и народов.

К концу года в прокат выходят последние фильмы знаменитых актеров: «Холодное лето 53-го» с Папановым, «Человек с бульвара Капуцинов» с Мироновым.

«Будет ли фильм "Русские поляки"?»

Ну это не настолько, как русские евреи, грузины и немцы, которые были аж соправителями страны или правителями, до такой степени интегрировались в элиту. Поляки так все-таки не звучали. Хотя, конечно, как во всякой империи, есть и русские армяне, и русские татары, много всего, но я задумывал такую трилогию.

УБИТ КЕННЕДИ
и ещё 22 феномена года в серии #НМДНИ-1963 на Парфеноне

Смотреть выпуск:
https://youtu.be/L3-PgsQXKuM

Последняя административная попытка повысить качество выпускаемой в СССР продукции. На всех предприятиях страны в 1987 году введена «государственная приёмка».

Знак качества давно перестал означать экстра-класс товара. Еще меньше веры заводским службам проверки — ОТК (отдел технического контроля). Власть хоть и требует от «руководителей министерств и ведомств» выполнять план, то есть дать количество, но ей единственной есть дело еще и до качества. Вот она и рассылает 50 тысяч своих агентов по заводам и фабрикам — пусть проверяют сходящую с конвейера продукцию.

Заменить признание рынка аттестацией у мудрого госприёмщика не выйдет: новые контролеры сверяются с госстандартами, но не могут стимулировать технический прогресс.

К 8 марта 1987 года выпущен первый номер первого аналога западного журнала в СССР — Burda Moden на русском языке. Издание для домохозяек воспринимают как мессию мировой прессы.

Русский Burda Moden без лишней скромности аттестует себя переводной фразой «Мировой успех в области моды приходит из Германии!». Но не коллекциями кутюрье наполнен журнал, а выкройками, чтобы шить самим.

Советским читательницам это и надо — на свою легкую промышленность надежды давно нет, а заграничная конфекция дорога и недоступна. Уже в первом номере — 48 моделей, которые женщины СССР получают одновременно с домохозяйками Европы.

Выход Burda Moden выглядит прорывом к западному образу жизни. 100-тысячный тираж печатают в Германии (потом построят свою типографию в Лианозове), экземпляр стоит целых 5 рублей (до сих пор цена периодики была не выше рубля), но в свободной продаже не найти.

Презентация журнала для мещанок проходит в бывшем Дворянском собрании — Колонном зале Дома союзов, её показывают по телевидению. Основательница и главный редактор, женщина в возрасте элегантности фрау Энне Бурда осыпаема почестями, будто немка на русском престоле.

Каждый номер открывает её вступительное слово — первый образчик жанра «между нами, девочками». Журнал с родины триады «киндер-кирхе-кюхе» учит всему, что нужно в жизни: как снимать мерки, делать массаж лица, высушивать цветы и завязывать банты из платков.

«Как к Бродскому относитесь?»

Он будет третьим или четвертым в списке любимых поэтов. Ведь выбирать в ХХ веке, в общем, мне приходится в качестве второго к Пушкину из трех русских евреев: Мандельштама, Пастернака, Бродского. И все-таки для меня Мандельштам выше Бродского. При том, что они одна линия, мне кажется, что Мандельштам универсальнее.

Уже видели новость о повышении цен на перелёты и билеты на поезд?

На самом деле по России все ещë можно путешествовать бюджетно .

Все сразу хватаются за этот канал по двум причинам: места интересные в России показывают и скидки на перелёты и прочее точно пригодятся. Ведь многие все ещё лелеют мечту поездить по России много и хорошо.

В этом поможет канал "Внутри РФ 🇷🇺 Путешествие по России". В нëм собраны экстремально низкие цены на перелёты, поездки и туры по нашей стране.

Также на канале различные советы, лайфхаки, новости и невероятные места России.

Очень много полезной и интересной информации.

Переходите по ссылке, чтобы сохранить бюджет и знать все актуальные новости туризма по России ⬇️⬇️⬇️

https://www.group-telegram.com/+sO_TyAz8IxE3YTMy

#реклама

В 1987 году в Москве пытаются прекратить «привлечение иногородних рабочих на условиях временной прописки». 23 года назад, когда рабочие места появлялись быстрее, чем росло население столицы, предприятиям позволили нанимать не москвичей, указав лимит штатных мест. Ну и «понаехали» лимитчики.

В Москве их называют «лимита». Больше всего лимитчиков и лимитчиц на строительстве метро, на ткацких фабриках, на заводе «Серп и Молот», на АЗЛК и ЗИЛе, его еще расшифровывают, как «завод измученных лимитчиков».

Первые три месяца после приезда иногородние рабочие стоят на контроле в милиции. Временную прописку им дают на 2 года. Потом, при хорошем поведении, еще на два и только потом можно прописаться постоянно, чаще всего на койку в общежитии. Каждый второй приехавший не выдерживает даже начального срока.

Запрещая ввоз рабочей силы в столицу, власти, понимают: москвича не запряжешь, как провинциала. Поэтому Метрострой и Минтранстрой составляют исключение, им по-прежнему разрешено брать рабочих с временной пропиской.

Впервые нашелся конкурент славе Высоцкого — сильная личность, поющая про то, «как в жизни». Александр Розенбаум, автор подпольного магнитоальбома «Гоп-стоп», в 1987 году выходит на официальную эстраду.

Поющий с мужественной хрипотцой — от этой манеры Высоцкого не уйти никому из его наследников, — Розенбаум прежде работал на ленинградской «Скорой помощи». Мол, оттуда — жесткий взгляд на жизнь, хотя и романтики автор-исполнитель не чужд. «Гоп-стоп» на родине новой звезды звучал из каждого второго автомобиля: в Ленинграде сильна традиция «блататы». Профессионалы считали Розенбаума неприличным, но теперь худсоветы работают свободнее, и бывший доктор выпускает на «Мелодии» три диска подряд и концертирует по стране.

Тематический и жанровый диапазон широкий: лирика про «удивительный сон, в котором осень нам танцует вальс-бостон», как бы местечковое «Нитки, бархат да иголки — вот и все дела. / Да еще талмуд на полке — так бы жизнь текла-текла» и как бы казачье «А на окне — наличники, / Гуляй да пой, станичники!». Розенбаум первым поет со сцены про афганскую войну: «Все равно не сможете понять, / Как горит, идя к земле свечою, Ил, / В котором дембеля».

В 1987 году тиражи толстых журналов вырастают в разы. Ещё больший интерес, чем классика литературного наследия, вызывает остросоциальная проза послевоенных советских писателей — её читают как политическую.

Лидер жанра — роман Анатолия Рыбакова «Дети Арбата». Публикующий его журнал «Дружба народов» поднимается со 150 тысяч экземпляров до более чем миллиона. Впервые в официально изданном художественном тексте Сталин — злодей, погубитель миллионов жизней и советские люди не строят светлое будущее, а стараются уцелеть ради жуткого настоящего. Рыбакова критикуют за однозначную трактовку 30-х годов. Любят, видимо, за то же самое.

У Даниила Гранина в романе «Зубр» — судьба генетика-эмигранта Николая Тимофеева-Ресовского, в «Новом назначении» Александра Бека — крупный сталинский начальник контролирует каждую доменную печь на вверенных ему заводах, а в повести Анатолия Приставкина «Ночевала тучка золотая» — по Кавказу скитаются русский детдомовец Колька Кузьмёныш и его нареченный чеченский брат Алхузур.

В очень разных произведениях читатель ищет и находит одну правду — про недостатки социализма.

Михаил ЖВАНЕЦКИЙ, «Их день». Исполняет Леонид ПАРФЁНОВ. Юбилейный вечер Михаила ЖВАНЕЦКОГО, 2009 год.

КРАШЕНЫЕ ВОЛОСЫ -

среди 22 феноменов #НМДНИ-1963 на YouTube, а ещё: Яшин - лучший вратарь, Куба - остров свободы, поп-идол Магомаев, твист, полёт Терешковой, убийство Кеннеди

Смотреть выпуск целиком:
https://youtu.be/L3-PgsQXKuM?si=HzEXnT9vn1c-Xrgc

«Сложилась бы судьба советского государства, если бы Ленин умер намного позже?»

Я пытался как-то это объяснить, потому что, понимаете, первый концлагерь, Соловецкий, он был еще при жизни Ленина. Знаете, как от 30-х годов была такая формула и она действительно верная: Сталин – это Ленин сегодня. И это чистая правда, там все было заложено и если бы был Троцкий вместо Сталина, то было бы ровно то же самое, а может, даже и похуже, он был еще более революционный.

Следуя духу времени, центральное телевидение в течение 1987 года выпускает три новые передачи, определяющие Перестройку в эфире. Про одну говорят – острая, «Взгляд». Про другую – тупая, «Прожектор Перестройки». Про третью – мягкая, «До и после полуночи».

«Прожектор Перестройки» — остряки произносят «прозектор» — показывают сразу после программы «Время», в качестве приложения. Лобовое выполнение социального заказа. Рассказы про то, что где-то кто-то не перестроился, а где-то напротив, пробиваются первые ростки нового.

Появляется и «ночное телевидение». Раз в месяц на экране возникает ослепительный Владимир Молчанов, в компании очаровательной соведущей, и красиво говорит о красивых вещах, завораживающее жестикулируя. «До и после полуночи» идет действительно допоздна, не давая уснуть.

Любимцами широких масс становятся ребята из «Взгляда». Троица: Дмитрий Захаров, Владислав Листьев, Александр Любимов. И пара: Владимир Мукусев и Александр Политковский. Они свои в каждом доме. Разговоры на темы, интересующие всех. Самые модные музыкальные номера. Иногда полемика с властями. Все это живо и динамично. Такого на телевидение еще не было.

Телевизионное начальство за «Взглядом» следит особо. В программе все время вырезают острые куски, а могут и вовсе закрыть. Миллионы людей живут от пятницы до пятницы, от «Взгляда» до «Взгляда».

Историко-патриотическое объединение «Память», организованное в начале 1980-х при Министерстве авиапромышленности, в 1987 году заявляет о себе шествием по центру Москвы. Лидер «Памяти» и её активисты говорят о большевизме, православии и жидомасонах. Их оппоненты — о том, что перестройка разбудила как здоровые, так и нездоровые силы. Название обществу дала одноименная книга второстепенного «деревенщика» Владимира Чивилихина — награжденный в конце застоя Госпремией многословный и осторожный «роман-эссе» о народности русской истории.

Теперешняя «Память» смелее: авангард её небольшой колонны шагает по Москве в черных гимнастерках и портупеях, будто каппелевцы в «психической атаке» из фильма «Чапаев». Глава общества Дмитрий Васильев — дебелый мужчина с жидкими длинными волосами, патетично говорит по дороге про поруганные святыни, которые теперь очистят от скверны русские патриоты.

К демонстрантам выходит и доброжелательно их выслушивает первый секретарь Московского горкома КПСС Борис Ельцин (позже «Память» будет утверждать, что он — сионист Борух Эльцин). Риторика национального возрождения сейчас в чести, и к ней относятся с почтительной опаской.

Шум поднимается после выхода самиздатовских брошюр сторонников движения. Ключевое понятие — «жидомасоны», так «Память» называет участников заговора мировой закулисы, которые продали Россию. Сделка то ли уже совершена, но то ли находится в стадии оформления, в любом случае непонятно, кто покупатель, — интуитивно угадывается Америка. Иногда отсчет торговцам родиной ведут от Петра I, но чаще — от еврейского состава ленинского политбюро.

С тех пор жидомасоны проводили коллективизацию, сносили церкви и растлевали молодежь рок-музыкой, алкоголем и аэробикой. В советских газетах, если смотреть на свет, и сейчас различимы звезды Давида, а линии московского метро проложены Лазарем Кагановичем для подрыва русской столицы.

Васильев охотно принимает телегруппы в своем «штабе» возле Белорусского вокзала. Про заговор рассуждает помягче, но устрашает обстановка: сумрачный бункер с бело-желто-черными знаменами, портретами царя и самого Васильева, хоругвями и иконами, вождь восседает за огромным столом, вокруг в картинных позах замерли молодые люди, затянутые в черное.

Отечественные либералы учат отличать подлинный патриотизм от мнимого и защищают от «Памяти» само слово «патриот». Боясь будить лихо, все же обозначают «угрозу великодержавного национализма». Мол, десятилетия скрытого советского антисемитизма воспитали настроения, которые теперь вырвались наружу.

Западная пресса прямо утверждает: в СССР возник русский фашизм. Васильев, отвергая обвинения, заявляет, что общество занято восстановлением храмов. Но на реставрационных работах «Память» не замечена, больше на митингах, чье главное украшение — дядька в свитере с вышивкой «Водку пьешь, вино и пиво — ты пособник Тель-Авива».

Хотя Уголовный кодекс РСФСР карает за разжигание межнациональной розни, все выходки сходят с рук. «Память» — патриоты-радикалы, но к ним сочувственно относятся многие патриоты — по советским меркам, умеренные, самые влиятельные критики власти «справа». Их призывы к традиционализму звучат охранительно — и тут простительны перегибы.

«Наш современник», главный журнал «деревенщиков», напечатает статью ветерана-диссидента, выдающегося математика Игоря Шафаревича — «Русофобия». Носителями истребительной идеологии в ней понимаются евреи. А поэт-«русофил» (и будущий главред «Нашего современника») Станислав Куняев перед лицом общего врага-космополита умоляет:

От объятий всемирного банка,
Что простерлись до наших широт,
Упаси нас ЦК и Лубянка,
А иначе никто не спасет.

Активисты «Памяти» на своих сходках скандируют: «Чемодан — вокзал — Израиль!» — и много кто следует их призыву. Хотя свежий еврейский анекдот еще способен взглянуть на ситуацию насмешливо. Телефонный звонок. Голос с характерным выговором:

— Алло, это общество «Память»?
— «Память», она самая, жидовская твоя морда!
— Скажите, а правда, что евреи продали Россию?
— Продали, иудино твое племя!
— Простите, а где бы я мог получить свою долю?