Тренды с муниципальным долгом по итогам декабря прошлого года оказались схожими с региональным госдолгом и даже более резкими. В целом долг вырос за предновогодний месяц на 4,8% - с сокращением долга по бюджетным кредитам на 16,1% и взлетом коммерческого долга в 2,1 раза. При этом муниципалитеты сократили свой небольшой долг по линии ценных бумаг и гарантий.
Максимальным ростом муниципального долга отличилась Архангельская область, где удалось всего за 1 месяц увеличить долг более чем на 70%. В этом регионе взяли коммерческих кредитов почти на 2,9 млрд рублей. Свой рекорд решила поставить и Воронежская область, где рост муниципального долга превысил 60% (или 1,8 млрд рублей коммерческих кредитов). Третье место занял Красноярский край с приростом муниципального долга более чем в полтора раза (за счет коммерческих кредитов на 4,1 млрд и при сокращении бюджетных кредитов на 1,1 млрд). Вошла в число лидеров Томская область (рост более 40% с новыми коммерческими кредитами на 1,9 млрд). Последовала за ней Курская область (рост более 30%, новые коммерческие кредиты на 1,8 млрд, но сокращение бюджетных кредитов на 1 млрд).
Значительным ростом муниципального долга (более 20%) отличилась Нижегородская область, где долг перед банками вырос на 3,9 млрд. Сахалин прибавил коммерческих кредитов на 1,5 млрд, Рязанская область – на 1,8 млрд (но при сокращении бюджетных кредитов на 1 млрд). Аналогичным был прирост в Карачаево-Черкесии, но с небольшими абсолютными показателями.
Еще во многих регионах рост муниципального долга превысил 10%. По аналогии с региональными коллегами муниципалитеты брали коммерческие кредиты, частично погашая бюджетные кредиты, но общая сумма долга при этом росла. Примерами стали Омская область (рост коммерческого кредита на 3,3 млрд), Республика Коми (на 2,6 млрд), Иркутская область (на 2 млрд), Брянская область и Еврейская АО. За счет коммерческих кредитов увеличила муниципальный долг Мурманская область, а за счет бюджетных – Ханты-Мансийский АО. Вырос более чем на 10% муниципальный долг в Ленинградской области, но абсолютные цифры там очень малы.
Перекредитование с ростом коммерческих долгов и сокращением бюджетных кредитов затронуло еще многие регионы, где в процентном отношении муниципальный долг изменился не очень сильно. Такими примерами стали Новосибирская (с солидным ростом коммерческого долга почти на 8 млрд), Самарская (на 5 млрд), Вологодская, Саратовская, Кировская, Тульская, Волгоградская, Тамбовская области. Заметно вырос в абсолютных цифрах, но не в процентном отношении муниципальный долг в Ростовской области. А Белгородская область взяла коммерческих кредитов меньше, чем погасила бюджетных, но ее долг вырос за счет муниципальных гарантий.
Максимальное сокращение муниципального долга (более 20%) в декабре отличало Калининградскую область (на контрасте с коллегами погасившей коммерческие кредиты) и Свердловскую область (по линии муниципальных гарантий).
Во многих регионах сокращение муниципального долга превысило 10%. За счет погашения бюджетных кредитов (и при не таком большом росте коммерческого долга) это случилось в Ставропольском и Хабаровском краях, Чувашии, а также в Краснодарском крае (где сокращение также произошло по линии ценных бумаг). Столь же заметно снизили долг по бюджетным кредитам Калмыкия, Ивановская и Оренбургская области. А на Чукотке сокращение произошло за счет муниципальных гарантий.
Еще в ряде регионов, погасив бюджетные кредиты, муниципалитеты взяли примерно такие же суммы в кредит у банков. Такими примерами стали Московская, Пензенская и Смоленская области.
Итоги 2024 года показали, что российские муниципалитеты в условиях нарастающих трудностей не справились со своей бюджетной политикой, в связи с чем под самый конец года они нарастили свои долги. Произошло это за счет менее выгодных коммерческих кредитов, которых у муниципалитетов стало гораздо больше. Также муниципалитетам пришлось активно погашать долги по бюджетным кредитам, нередко вынужденно замещая их коммерческими кредитами.
Тренды с муниципальным долгом по итогам декабря прошлого года оказались схожими с региональным госдолгом и даже более резкими. В целом долг вырос за предновогодний месяц на 4,8% - с сокращением долга по бюджетным кредитам на 16,1% и взлетом коммерческого долга в 2,1 раза. При этом муниципалитеты сократили свой небольшой долг по линии ценных бумаг и гарантий.
Максимальным ростом муниципального долга отличилась Архангельская область, где удалось всего за 1 месяц увеличить долг более чем на 70%. В этом регионе взяли коммерческих кредитов почти на 2,9 млрд рублей. Свой рекорд решила поставить и Воронежская область, где рост муниципального долга превысил 60% (или 1,8 млрд рублей коммерческих кредитов). Третье место занял Красноярский край с приростом муниципального долга более чем в полтора раза (за счет коммерческих кредитов на 4,1 млрд и при сокращении бюджетных кредитов на 1,1 млрд). Вошла в число лидеров Томская область (рост более 40% с новыми коммерческими кредитами на 1,9 млрд). Последовала за ней Курская область (рост более 30%, новые коммерческие кредиты на 1,8 млрд, но сокращение бюджетных кредитов на 1 млрд).
Значительным ростом муниципального долга (более 20%) отличилась Нижегородская область, где долг перед банками вырос на 3,9 млрд. Сахалин прибавил коммерческих кредитов на 1,5 млрд, Рязанская область – на 1,8 млрд (но при сокращении бюджетных кредитов на 1 млрд). Аналогичным был прирост в Карачаево-Черкесии, но с небольшими абсолютными показателями.
Еще во многих регионах рост муниципального долга превысил 10%. По аналогии с региональными коллегами муниципалитеты брали коммерческие кредиты, частично погашая бюджетные кредиты, но общая сумма долга при этом росла. Примерами стали Омская область (рост коммерческого кредита на 3,3 млрд), Республика Коми (на 2,6 млрд), Иркутская область (на 2 млрд), Брянская область и Еврейская АО. За счет коммерческих кредитов увеличила муниципальный долг Мурманская область, а за счет бюджетных – Ханты-Мансийский АО. Вырос более чем на 10% муниципальный долг в Ленинградской области, но абсолютные цифры там очень малы.
Перекредитование с ростом коммерческих долгов и сокращением бюджетных кредитов затронуло еще многие регионы, где в процентном отношении муниципальный долг изменился не очень сильно. Такими примерами стали Новосибирская (с солидным ростом коммерческого долга почти на 8 млрд), Самарская (на 5 млрд), Вологодская, Саратовская, Кировская, Тульская, Волгоградская, Тамбовская области. Заметно вырос в абсолютных цифрах, но не в процентном отношении муниципальный долг в Ростовской области. А Белгородская область взяла коммерческих кредитов меньше, чем погасила бюджетных, но ее долг вырос за счет муниципальных гарантий.
Максимальное сокращение муниципального долга (более 20%) в декабре отличало Калининградскую область (на контрасте с коллегами погасившей коммерческие кредиты) и Свердловскую область (по линии муниципальных гарантий).
Во многих регионах сокращение муниципального долга превысило 10%. За счет погашения бюджетных кредитов (и при не таком большом росте коммерческого долга) это случилось в Ставропольском и Хабаровском краях, Чувашии, а также в Краснодарском крае (где сокращение также произошло по линии ценных бумаг). Столь же заметно снизили долг по бюджетным кредитам Калмыкия, Ивановская и Оренбургская области. А на Чукотке сокращение произошло за счет муниципальных гарантий.
Еще в ряде регионов, погасив бюджетные кредиты, муниципалитеты взяли примерно такие же суммы в кредит у банков. Такими примерами стали Московская, Пензенская и Смоленская области.
Итоги 2024 года показали, что российские муниципалитеты в условиях нарастающих трудностей не справились со своей бюджетной политикой, в связи с чем под самый конец года они нарастили свои долги. Произошло это за счет менее выгодных коммерческих кредитов, которых у муниципалитетов стало гораздо больше. Также муниципалитетам пришлось активно погашать долги по бюджетным кредитам, нередко вынужденно замещая их коммерческими кредитами.
BY Региональная политика
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries.
from kr
