Недавно писал о том, как «поломался» либеральный капитализм, а потому его страстно желает заменить авторитарно-неолиберальный капитализм, чтобы исправить ошибки. Экономический историк Александр Эткинд в своей книге «Природа зла. Сырьё и государство» описывает, как перестал действовать один важный закон капитализма. «В 1949 году два экономиста, создававшие ООН, выступили с идеей, что цены на природное сырьё, из которого сделан товар, растут медленнее, чем цена труда, тоже входящая в его стоимость. Эта идея аргентинца Рауля Пребиша и британско-немецкого экономиста Ханса Сингера подвергалась массированной критике; но вплоть до сырьевого бума конца ХХ века она оставалась верной. К примеру, немецкие купцы покупали аргентинские кожи, везли их в Северную Европу, делали из них сумки или куртки, а потом поставляли готовые товары обратно в Аргентину.
Гипотеза Пребиша-Сингера говорит, что с ходом времени на то же количество аргентинской кожи можно купить всё меньше сумок и курток. Труд везде создаёт товары, но доля сырья в них разная, и богатство наций зависит от этой доли. Если одна страна производит в основном сырьё, а другая вкладывает производительный труд своих граждан, то первая страна будет постепенно беднеть, а вторая – богатеть.
В теоретическом плане сохраняет популярность идея мир-экономики Иммануила Валлерстайна, делящая мир на три части – центр, сырьевую периферию и ещё полупериферию, в которую превратился Второй мир. Занимаясь происхождением европейского капитализма с точки зрения исторической социологии, Валлерстайн отделил эту область от культурной и экологической истории; интересуясь массовыми товарами, он не занимался роскошью, которая играла немалую роль в глобальной коммерции, энергией и экологией. Мне кажется, ему не удалось сосредоточить свою теорию на тех изменениях, которые произошли с концом Холодной войны.
Сами Пребиш и Сингер, начавшие дискуссию о глобальной роли сырья, объясняли сложившуюся асимметрию демократическими институтами, более успешными в трудозависимых странах. Создав парламенты, суды и профсоюзы, народы развитых стран обладают большей властью определять цену своего труда, чем владельцы земли и других ресурсов развивающихся стран – властью влиять на цены добываемого ими сырья. Итак, доля вложенного труда в цене произведённых товаров в течение большей части ХХ века росла, а доля сырья падала. К концу века стала увеличиваться доля сырья, что обычно связывают со взрывным ростом картельных цен на нефть. Возможно, причина связана и с победой неолиберальных режимов: когда профсоюзы и забастовки перестали играть прежнюю роль, доля труда в стоимости товаров стала уменьшаться».
Если совсем кратко, то авторитарно-неолиберальный капитализм (от трампизма до России, Китая, Турции и т.д.) говорит либеральному миру, что пора и дальше снижать плату за труд, ликвидировать социалку и участие низов в управлении («хватит баловать пролов»), а сырьё должно стоить дороже. Это увеличит рентабельность капитала и там, и там. Тоже недавно писал, как сильно сейчас во всём мире падает рентабельность капитала, а также производительность труда. Маркс считал, что капитализм умрёт, когда рентабельность станет равна нулю или вовсе отрицательной, и вот эту смерть авторитарные либертарии и пытаются предотвратить.
Недавно писал о том, как «поломался» либеральный капитализм, а потому его страстно желает заменить авторитарно-неолиберальный капитализм, чтобы исправить ошибки. Экономический историк Александр Эткинд в своей книге «Природа зла. Сырьё и государство» описывает, как перестал действовать один важный закон капитализма. «В 1949 году два экономиста, создававшие ООН, выступили с идеей, что цены на природное сырьё, из которого сделан товар, растут медленнее, чем цена труда, тоже входящая в его стоимость. Эта идея аргентинца Рауля Пребиша и британско-немецкого экономиста Ханса Сингера подвергалась массированной критике; но вплоть до сырьевого бума конца ХХ века она оставалась верной. К примеру, немецкие купцы покупали аргентинские кожи, везли их в Северную Европу, делали из них сумки или куртки, а потом поставляли готовые товары обратно в Аргентину.
Гипотеза Пребиша-Сингера говорит, что с ходом времени на то же количество аргентинской кожи можно купить всё меньше сумок и курток. Труд везде создаёт товары, но доля сырья в них разная, и богатство наций зависит от этой доли. Если одна страна производит в основном сырьё, а другая вкладывает производительный труд своих граждан, то первая страна будет постепенно беднеть, а вторая – богатеть.
В теоретическом плане сохраняет популярность идея мир-экономики Иммануила Валлерстайна, делящая мир на три части – центр, сырьевую периферию и ещё полупериферию, в которую превратился Второй мир. Занимаясь происхождением европейского капитализма с точки зрения исторической социологии, Валлерстайн отделил эту область от культурной и экологической истории; интересуясь массовыми товарами, он не занимался роскошью, которая играла немалую роль в глобальной коммерции, энергией и экологией. Мне кажется, ему не удалось сосредоточить свою теорию на тех изменениях, которые произошли с концом Холодной войны.
Сами Пребиш и Сингер, начавшие дискуссию о глобальной роли сырья, объясняли сложившуюся асимметрию демократическими институтами, более успешными в трудозависимых странах. Создав парламенты, суды и профсоюзы, народы развитых стран обладают большей властью определять цену своего труда, чем владельцы земли и других ресурсов развивающихся стран – властью влиять на цены добываемого ими сырья. Итак, доля вложенного труда в цене произведённых товаров в течение большей части ХХ века росла, а доля сырья падала. К концу века стала увеличиваться доля сырья, что обычно связывают со взрывным ростом картельных цен на нефть. Возможно, причина связана и с победой неолиберальных режимов: когда профсоюзы и забастовки перестали играть прежнюю роль, доля труда в стоимости товаров стала уменьшаться».
Если совсем кратко, то авторитарно-неолиберальный капитализм (от трампизма до России, Китая, Турции и т.д.) говорит либеральному миру, что пора и дальше снижать плату за труд, ликвидировать социалку и участие низов в управлении («хватит баловать пролов»), а сырьё должно стоить дороже. Это увеличит рентабельность капитала и там, и там. Тоже недавно писал, как сильно сейчас во всём мире падает рентабельность капитала, а также производительность труда. Маркс считал, что капитализм умрёт, когда рентабельность станет равна нулю или вовсе отрицательной, и вот эту смерть авторитарные либертарии и пытаются предотвратить.
BY Толкователь
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app.
from kr
