ВЛАДИСЛАВ ИНОЗЕМЦЕВ, доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества:
Кончина Михаила Горбачева стала событием, с которого неизбежно начнётся неэмоциональное осмысление его роли в российской и мировой истории, и попытки оценить, каким было «время Горбачёва» - эпоха, начавшаяся в 1985-м и продолжавшаяся, я бы сказал, до февраля 2022 года.
На мой взгляд, в подобной исторической ретроспективе эта эпоха схожа с той, которая началась в 1918-м и завершилась в 1939 году – только в нашем случае временнóй период оказался почти вдвое бóльшим. Горбачёв пришёл к власти тогда, когда в мире накопилась огромная усталость от биполярной конфронтации, а Советский Союз стоял на пороге окончательного технологического отставания и масштабной экономической катастрофы – это в чем-то напоминало ситуацию финального этапа Первой мировой войны. И так же, как тогда В.Вильсон и Ж.Клемансо, Д.Ллойд Джордж и В.-Э.Орландо стремились заложить основы нового глобального порядка, выстроив их вокруг Лиги Наций и распространения ценностей мира, М.Горбачев и Г.Коль, М.Тэтчер и Ф.Миттеран, Р.Рейган и Дж.Буш пытались создать мир без насилия, идеологической вражды и противостоящих союзов.
Эпоха Версаля и время перестройки схожи также и тем, что это были периоды радикальной деимпериализации и демократизации в Европе; на картах возникали новые государства со своими новыми лидерами; появлялись новые структуры сотрудничества и взаимодействия. Знаменитая фраза о «конце истории» схожа с трактовкой Первой мировой войны как «войны, ведшейся ради окончания всех войн». В обоих случаях более совершенный мир казался близким и реальным.
Однако как в первом, так и во втором случае оказалось, что принятые решения были поспешны и не устраивали слишком многих, а созданные институты – неэффективны и непрочны. Как в 1930-е Лига Наций не предотвратила войн в Эфиопии и Испании, так и постперестроечные институты не гарантировали прав человека в новых независимых странах или мира на тех же Балканах. Уже к началу 2000-х к власти в России, Европе и США пришли политики другого поколения с другим отношением к миру – и начался период восстановления конфронтационного сознания. Сейчас я не стану искать основного виновника этому, но совершенно очевидно, что горбачевские идеалы мирного взаимодействия, личных свобод, и коллективных действий были отринуты многими и со многих сторон. Как в 1920-е годы Европа не смогла стать единой, инкорпорировав в себя Германию, так и в 1990-е мир не «переварил» и не интегрировал Россию – хотя обе задачи были выполнимы.
Михаил Горбачёв ушёл тогда, когда исчезли последние шансы на реализацию задумывавшихся им проектов. Мир вновь «свалился» в войну, из которой он выйдет существенно изменившимся – и сложно сказать, какими именно результатами и последствиями обернется нынешнее противостояние России с Западом для каждой из сторон, где любой триумф неизбежно окажется замешан на больших потрясениях. И сегодня остаётся надеяться только на то, что история, сделав очередной виток, вернётся к идеям Горбачёва так же, как во второй половине 1940-х мир вернулся и к новой всемирной организации государств, и к европейской интеграции, и к декларации прав человека – ко всему тому, что «в первом приближении» было заложено идеалистами начала 1920-х. И тогда станет ясно, что одна Нобелевская премия Михаила Сергеевича с лихвой перевешивает почти десяток подобных наград, полученных столетие назад политиками от В.Вильсона до Х.Брантинга и от А.Бриана и Г.Штреземана. Но этот день настанет не скоро, и путь к нему будет непрост...
ВЛАДИСЛАВ ИНОЗЕМЦЕВ, доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества:
Кончина Михаила Горбачева стала событием, с которого неизбежно начнётся неэмоциональное осмысление его роли в российской и мировой истории, и попытки оценить, каким было «время Горбачёва» - эпоха, начавшаяся в 1985-м и продолжавшаяся, я бы сказал, до февраля 2022 года.
На мой взгляд, в подобной исторической ретроспективе эта эпоха схожа с той, которая началась в 1918-м и завершилась в 1939 году – только в нашем случае временнóй период оказался почти вдвое бóльшим. Горбачёв пришёл к власти тогда, когда в мире накопилась огромная усталость от биполярной конфронтации, а Советский Союз стоял на пороге окончательного технологического отставания и масштабной экономической катастрофы – это в чем-то напоминало ситуацию финального этапа Первой мировой войны. И так же, как тогда В.Вильсон и Ж.Клемансо, Д.Ллойд Джордж и В.-Э.Орландо стремились заложить основы нового глобального порядка, выстроив их вокруг Лиги Наций и распространения ценностей мира, М.Горбачев и Г.Коль, М.Тэтчер и Ф.Миттеран, Р.Рейган и Дж.Буш пытались создать мир без насилия, идеологической вражды и противостоящих союзов.
Эпоха Версаля и время перестройки схожи также и тем, что это были периоды радикальной деимпериализации и демократизации в Европе; на картах возникали новые государства со своими новыми лидерами; появлялись новые структуры сотрудничества и взаимодействия. Знаменитая фраза о «конце истории» схожа с трактовкой Первой мировой войны как «войны, ведшейся ради окончания всех войн». В обоих случаях более совершенный мир казался близким и реальным.
Однако как в первом, так и во втором случае оказалось, что принятые решения были поспешны и не устраивали слишком многих, а созданные институты – неэффективны и непрочны. Как в 1930-е Лига Наций не предотвратила войн в Эфиопии и Испании, так и постперестроечные институты не гарантировали прав человека в новых независимых странах или мира на тех же Балканах. Уже к началу 2000-х к власти в России, Европе и США пришли политики другого поколения с другим отношением к миру – и начался период восстановления конфронтационного сознания. Сейчас я не стану искать основного виновника этому, но совершенно очевидно, что горбачевские идеалы мирного взаимодействия, личных свобод, и коллективных действий были отринуты многими и со многих сторон. Как в 1920-е годы Европа не смогла стать единой, инкорпорировав в себя Германию, так и в 1990-е мир не «переварил» и не интегрировал Россию – хотя обе задачи были выполнимы.
Михаил Горбачёв ушёл тогда, когда исчезли последние шансы на реализацию задумывавшихся им проектов. Мир вновь «свалился» в войну, из которой он выйдет существенно изменившимся – и сложно сказать, какими именно результатами и последствиями обернется нынешнее противостояние России с Западом для каждой из сторон, где любой триумф неизбежно окажется замешан на больших потрясениях. И сегодня остаётся надеяться только на то, что история, сделав очередной виток, вернётся к идеям Горбачёва так же, как во второй половине 1940-х мир вернулся и к новой всемирной организации государств, и к европейской интеграции, и к декларации прав человека – ко всему тому, что «в первом приближении» было заложено идеалистами начала 1920-х. И тогда станет ясно, что одна Нобелевская премия Михаила Сергеевича с лихвой перевешивает почти десяток подобных наград, полученных столетие назад политиками от В.Вильсона до Х.Брантинга и от А.Бриана и Г.Штреземана. Но этот день настанет не скоро, и путь к нему будет непрост...
BY Кремлёвский безБашенник
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The Russian invasion of Ukraine has been a driving force in markets for the past few weeks. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into."
from us
