Мы все время пытаемся либо сколотить секты друг с другом (друг из друга, друг для друга), либо попадаем в них.
Ежедневно мы пытаемся манипулировать чужим видением реальности в каких-то своих интересах и попадаем в чужие манипуляции, когда пытаются (не так важно, осознанно или нет) манипулировать нашим видением реальности.
Главное противоядие здесь (хаха, я вам сейчас всё расскажу) - помнить, что никакой общей разделяемой всеми / разделяемой полностью хоть с кем-то реальности не существует. Не пытайтесь попасть в чужую, натянув ее себе на глаза. Не пытайтесь укрыть кого-то в своей, натянув ее на глаза другому, и вырвав этого другого с корешком откуда-то, где вас нет, туда, где вы есть. Он не вырвется. А вы - не расплатитесь. Потому что платить придется собой - в сектах всегда все платят собой, такова валюта.
Можно - не видеть. Можно - не знать. Можно быть совершенно одному. Это не покинутость, не богооставленность и не тотальное безвыходное одиночество. Это вы. Это и есть вы.
Мы все время пытаемся либо сколотить секты друг с другом (друг из друга, друг для друга), либо попадаем в них.
Ежедневно мы пытаемся манипулировать чужим видением реальности в каких-то своих интересах и попадаем в чужие манипуляции, когда пытаются (не так важно, осознанно или нет) манипулировать нашим видением реальности.
Главное противоядие здесь (хаха, я вам сейчас всё расскажу) - помнить, что никакой общей разделяемой всеми / разделяемой полностью хоть с кем-то реальности не существует. Не пытайтесь попасть в чужую, натянув ее себе на глаза. Не пытайтесь укрыть кого-то в своей, натянув ее на глаза другому, и вырвав этого другого с корешком откуда-то, где вас нет, туда, где вы есть. Он не вырвется. А вы - не расплатитесь. Потому что платить придется собой - в сектах всегда все платят собой, такова валюта.
Можно - не видеть. Можно - не знать. Можно быть совершенно одному. Это не покинутость, не богооставленность и не тотальное безвыходное одиночество. Это вы. Это и есть вы.
In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. For tech stocks, “the main thing is yields,” Essaye said. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from us
