Постоянные читатели канала знают, что автор крайне неравнодушна к истории легенд Древней Греции. Совершенно неожиданно для себя я узнала, что помимо Фемиды ака богиня справедливости и правосудия, существовал ее антипод – богиня Дисномия, отвечавшая за беззаконие. Оставим вопросы к эффективному менеджменту вверенной ей отрасли (а они есть, например, что она вообще делала 24/7?) и обратимся к ее биографии.
У Дисномии была единоутробная сестра по имениТамара Ата, с которой они всегда ходили парой и проживали вместе на Олимпе в сонме венценосных богов. Ата была богиней преступного аффекта, в ее полномочия входило ослеплять людей обидой и гневом, толкая их на преступления и необдуманные поступки. Интересные женщины, конечно, не дай Бог никому.
Однажды жена Зевса Гера в каком-то очередном приступе ревности попросила Ату наслать на Зевса аффект в области стратегического планирования годовых пророчеств и Зевс поклялся, что следующий рожденный от него смертный сын станет великим правителем. Под это дело Гера подсуетилась, и первым родился Эврисфей вместо Геракла, вынудив этим последнего всю жизнь на себя пахать, убивая адских чудищ и расчищая говно. Проспавшись, Зевс узнает об этом и начинает искать виноватых. Без суда и следствия Ату вышвыриваютна мороз с Олимпа без права переписки и возврата. С тех пор скитается Ата по миру смертных, развлекаясь криминальными историями и мучаясь ресентиментом. Сестру-то ее, Дисномию, кстати, не тронули. Видимо, так и работает богиня беззакония.
Налицо античный деплатформинг, друзья, и первый зафиксированный мной случай культуры отмены в истории древнегреческой мифологии.
У Дисномии была единоутробная сестра по имени
Однажды жена Зевса Гера в каком-то очередном приступе ревности попросила Ату наслать на Зевса аффект в области стратегического планирования годовых пророчеств и Зевс поклялся, что следующий рожденный от него смертный сын станет великим правителем. Под это дело Гера подсуетилась, и первым родился Эврисфей вместо Геракла, вынудив этим последнего всю жизнь на себя пахать, убивая адских чудищ и расчищая говно. Проспавшись, Зевс узнает об этом и начинает искать виноватых. Без суда и следствия Ату вышвыривают
Налицо античный деплатформинг, друзья, и первый зафиксированный мной случай культуры отмены в истории древнегреческой мифологии.
Сегодня утром Гарант прислал мне в рассылке среди прочего любопытную новость из мира российской судебной практики – «Определение ВС РФ с формулировкой «Закончил бизнес – убери за собой» стало новым часто цитируемым актом».
Более 70 раз за три месяца суды сослались на июньское определение тройки судей ВС РФ. Приведу здесь абзац из решения дословно: «Кроме того, закон не только дает право каждому свободно использовать свои способности и имущество для предпринимательской деятельности, в том числе через объединение и участие в хозяйственных обществах, но и обязывает впоследствии ликвидировать созданное юридическое лицо в установленном порядке, гарантирующем, помимо прочего, соблюдение прав кредиторов этого юридического лица. Во всяком случае, правопорядок не поощряет "брошенный бизнес", а добросовестный участник хозяйственного общества, решивший прекратить осуществление предпринимательской деятельности через юридическое лицо, должен следовать принципу "закончил бизнес - убери за собой".
За что зацепилась моя мысль? А за появление у нас института судебных афоризмов. Не за логику решения дела, не за подход к решению вопроса, а именно за цитату, расхожесть которой свидетельствует, что судьи не просто хорошо сделали свою работу, но и стали ближе к народу, сведя мотивировочную часть судебного определения к простой и понятной всем формуле. Такими тезисами удобно, например, доносить свежую судебную практику до клиентов и руководства.
Есть совсем недавняя (2022) книга автора Evan J. Roth «Supreme quotes: surprising quotations in Supreme Court opinions» (Верховные цитаты: удивительные высказывания в решениях Верховного Суда). Очень забавная!
Например, в деле Brown v. Entertainment Merchants Association, 564 U.S. 786, 796 (2011) судья Скалия выносит решение, сопровождая его цитатой Гомера "Even so did we seize the fiery-pointed brand and whirled it round in his eye, and the blood flowed about the heated bar". Это буквально эпизод, где Одиссей ослепляет циклопа Полифема острым колом («В страхе мы кинулись прочь; с несказанной свирепостью вырвав кол из пронзенного глаза, облитый кипучею кровью»). Собственно, к чему это уважаемый суд так разошелся?
Дело это касалось закона Калифорнии 2005 года, запрещающего продажу жестоких видеоигр несовершеннолетним. Верховный суд США в лице судьи Антонина Скалии отклонил этот закон как неконституционное посягательство на свободу слова.
Выступая от имени масс, судья Скалия заявил, что видеоигры – это ничто иное как защищаемая Конституцией речь, такое же слово, как «книги, пьесы и фильмы». Он отметил, что в детских привычных книгах часто изображается насилие, от Золушки до Белоснежки. Самым жутким примером судья Скалия назвал повсеместно изучаемую младшими школьниками «Одиссею» Гомера, процитировав наизусть приведенный выше эпизод с ослеплением циклопа. Автор канала в экстазе.
Ставь 🐳, если хотел бы видеть в нашей судебной практике цитаты из мировой классики, ставь 👍, если суд – это не книжный клуб; не ставь ничего, если ты равнодушен к судебной практике и хотел просто мемы про юристов.
Более 70 раз за три месяца суды сослались на июньское определение тройки судей ВС РФ. Приведу здесь абзац из решения дословно: «Кроме того, закон не только дает право каждому свободно использовать свои способности и имущество для предпринимательской деятельности, в том числе через объединение и участие в хозяйственных обществах, но и обязывает впоследствии ликвидировать созданное юридическое лицо в установленном порядке, гарантирующем, помимо прочего, соблюдение прав кредиторов этого юридического лица. Во всяком случае, правопорядок не поощряет "брошенный бизнес", а добросовестный участник хозяйственного общества, решивший прекратить осуществление предпринимательской деятельности через юридическое лицо, должен следовать принципу "закончил бизнес - убери за собой".
За что зацепилась моя мысль? А за появление у нас института судебных афоризмов. Не за логику решения дела, не за подход к решению вопроса, а именно за цитату, расхожесть которой свидетельствует, что судьи не просто хорошо сделали свою работу, но и стали ближе к народу, сведя мотивировочную часть судебного определения к простой и понятной всем формуле. Такими тезисами удобно, например, доносить свежую судебную практику до клиентов и руководства.
Есть совсем недавняя (2022) книга автора Evan J. Roth «Supreme quotes: surprising quotations in Supreme Court opinions» (Верховные цитаты: удивительные высказывания в решениях Верховного Суда). Очень забавная!
Например, в деле Brown v. Entertainment Merchants Association, 564 U.S. 786, 796 (2011) судья Скалия выносит решение, сопровождая его цитатой Гомера "Even so did we seize the fiery-pointed brand and whirled it round in his eye, and the blood flowed about the heated bar". Это буквально эпизод, где Одиссей ослепляет циклопа Полифема острым колом («В страхе мы кинулись прочь; с несказанной свирепостью вырвав кол из пронзенного глаза, облитый кипучею кровью»). Собственно, к чему это уважаемый суд так разошелся?
Дело это касалось закона Калифорнии 2005 года, запрещающего продажу жестоких видеоигр несовершеннолетним. Верховный суд США в лице судьи Антонина Скалии отклонил этот закон как неконституционное посягательство на свободу слова.
Выступая от имени масс, судья Скалия заявил, что видеоигры – это ничто иное как защищаемая Конституцией речь, такое же слово, как «книги, пьесы и фильмы». Он отметил, что в детских привычных книгах часто изображается насилие, от Золушки до Белоснежки. Самым жутким примером судья Скалия назвал повсеместно изучаемую младшими школьниками «Одиссею» Гомера, процитировав наизусть приведенный выше эпизод с ослеплением циклопа. Автор канала в экстазе.
Ставь 🐳, если хотел бы видеть в нашей судебной практике цитаты из мировой классики, ставь 👍, если суд – это не книжный клуб; не ставь ничего, если ты равнодушен к судебной практике и хотел просто мемы про юристов.
Замечено:
– Жалкие юристы, скоро вас всех заменит AI, гегемон технологий над офисными протиральщиками штанов! *демонический смех*
Спустя время этот же человек:
– Приветик, а не найдется минутки меня проконсультировать по личным вопросикам?
*демонический смех*
– Жалкие юристы, скоро вас всех заменит AI, гегемон технологий над офисными протиральщиками штанов! *демонический смех*
Спустя время этот же человек:
– Приветик, а не найдется минутки меня проконсультировать по личным вопросикам?
*демонический смех*
Любопытное административное дело было решено Зюзинским судом Москвы на прошлой неделе.
Мать одной из учениц обычной районной школы пыталась оспорить правила школьного распорядка, предписывающие ученикам сдавать телефоны и смарт-часы в специальные коробки до начала любого школьного занятия. Ответчиками были директор и, собственно, сама школа.
По мнению истца, такое правило нарушает
а) права и свободы ее ребенка в части права собственности на имущество (согласно ч. 3 ст. 35 Конституции РФ никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда);
б) положения Закона «Об образовании в РФ», где хоть и установлен запрет на использование средства подвижной радиотелефонной связи во время занятий, но само такое использование означает прием, обработку, хранение и передачу сообщений электросвязи, а также использование контентных услуг, а значит не подпадает под этот запрет, потому что наличие телефона в кармане или сумке школьника не равно использованию средства связи.
Мать настаивала, что в случае экстренной ситуации телефон должен оставаться при школьнице и учебное заведение не вправе придумывать собственные правила обязательной сдачи гаджетов в коробку.
Суд доводы не принял во внимание, сослался на то, что образовательные организации в РФ вправе сами организовывать учебный процесс, трактуя запрет на использование средств телефонной связи во время занятий как угодно. Правила были утверждены Управляющим советом школы по регламенту, а не придуманы лично директором.
Что до лишения права на имущество, в суде выяснилось, что еще в начале года на личной встрече директора школы и истицы-матери ее ребенку предоставили особое разрешение на самостоятельное принятие решения о сдаче телефона каждый раз, когда все другие сдавали. Право на имущество никак не нарушалось, значит, и оснований для удовлетворения иска суд не нашел.
Что думаете?
Ставь 👍, если школьники совсем уже обнаглели, ставь 🐳, если учителя-сатрапы душат детский мульти-таскинг, не ставь ничего, если ты просто рад, что ты взрослый.
Мать одной из учениц обычной районной школы пыталась оспорить правила школьного распорядка, предписывающие ученикам сдавать телефоны и смарт-часы в специальные коробки до начала любого школьного занятия. Ответчиками были директор и, собственно, сама школа.
По мнению истца, такое правило нарушает
а) права и свободы ее ребенка в части права собственности на имущество (согласно ч. 3 ст. 35 Конституции РФ никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда);
б) положения Закона «Об образовании в РФ», где хоть и установлен запрет на использование средства подвижной радиотелефонной связи во время занятий, но само такое использование означает прием, обработку, хранение и передачу сообщений электросвязи, а также использование контентных услуг, а значит не подпадает под этот запрет, потому что наличие телефона в кармане или сумке школьника не равно использованию средства связи.
Мать настаивала, что в случае экстренной ситуации телефон должен оставаться при школьнице и учебное заведение не вправе придумывать собственные правила обязательной сдачи гаджетов в коробку.
Суд доводы не принял во внимание, сослался на то, что образовательные организации в РФ вправе сами организовывать учебный процесс, трактуя запрет на использование средств телефонной связи во время занятий как угодно. Правила были утверждены Управляющим советом школы по регламенту, а не придуманы лично директором.
Что до лишения права на имущество, в суде выяснилось, что еще в начале года на личной встрече директора школы и истицы-матери ее ребенку предоставили особое разрешение на самостоятельное принятие решения о сдаче телефона каждый раз, когда все другие сдавали. Право на имущество никак не нарушалось, значит, и оснований для удовлетворения иска суд не нашел.
Что думаете?
Ставь 👍, если школьники совсем уже обнаглели, ставь 🐳, если учителя-сатрапы душат детский мульти-таскинг, не ставь ничего, если ты просто рад, что ты взрослый.
Всегда говорю, что хороший юрист – немного поэт в душе.
Вот, например, ст. 75 Уголовно-процессуального Кодекса РФ называется Недопустимые доказательства. Смысл статьи базовый в том, что доказательства, добытые способами не предусмотренными Кодексом, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения.
Она же ч. 2 ст. 50 Конституции РФ: «При осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона». Откуда взялся принцип? Гуманистические наработки наших правоведов? Как всегда, нет.
Знаете, как эта доктрина называется в англо-американском уголовном праве? Fruit of the poisonous tree. Фрукты с ядовитого дерева! Юридическая метафора, буквально означающая, что если источник доказательств по делу («ядовитое дерево») изначально испорчен, то все собранное с этого источника («фрукты») тоже испорчено и негодно. Зарождаться принцип начал примерно сто лет назад в США.
Постоянные читатели этого канала уже знают, что такие роскошные метафоры, цитаты и перлы, вошедшие в анналы, как правило, принадлежат судьям. Ядовитые фрукты тоже не исключение, это креатив судьи Феликса Франкфуртера в деле Nardone v. United States (1939). Вкратце, там обвинение по большей части состояло из перехваченных незаконной прослушкой телефонных разговоров подсудимого.
Хорошо иллюстрирует применение правила дело STATE of Washington, Respondent, v. Floyd TAKESGUN, Appellant (1998).
Дорожный полицейский остановил машину с не горящими фарами. При проверке выяснилось, что фары работали, но были плохо отрегулированы и барахлили. Казалось бы, поправьте контакт и го дальше. Тут полицейский замечает, что водитель и его друг какие-то очень нервные и красноглазые. Приказав ребятам открыть багажник, коп находит там банку кокаина плюс при личном обыске у пассажира (Флойд Тэйкган) в носке сверток с порошком. Все дружно едут в тюрьму, а потом в суд, где судья, следуя доктрине ядовитых фруктов, говорит, что обыск машины и пассажира были произведены незаконно, поэтому кокаин в багажнике, оба ареста и порошок в ботинке не могут быть сейчас предметом обвинения («the seized contraband is subject to exclusion under the “fruit of the poison tree” doctrine»).
Парни, вы свободны, только фары почините.
Вот, например, ст. 75 Уголовно-процессуального Кодекса РФ называется Недопустимые доказательства. Смысл статьи базовый в том, что доказательства, добытые способами не предусмотренными Кодексом, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения.
Она же ч. 2 ст. 50 Конституции РФ: «При осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона». Откуда взялся принцип? Гуманистические наработки наших правоведов? Как всегда, нет.
Знаете, как эта доктрина называется в англо-американском уголовном праве? Fruit of the poisonous tree. Фрукты с ядовитого дерева! Юридическая метафора, буквально означающая, что если источник доказательств по делу («ядовитое дерево») изначально испорчен, то все собранное с этого источника («фрукты») тоже испорчено и негодно. Зарождаться принцип начал примерно сто лет назад в США.
Постоянные читатели этого канала уже знают, что такие роскошные метафоры, цитаты и перлы, вошедшие в анналы, как правило, принадлежат судьям. Ядовитые фрукты тоже не исключение, это креатив судьи Феликса Франкфуртера в деле Nardone v. United States (1939). Вкратце, там обвинение по большей части состояло из перехваченных незаконной прослушкой телефонных разговоров подсудимого.
Хорошо иллюстрирует применение правила дело STATE of Washington, Respondent, v. Floyd TAKESGUN, Appellant (1998).
Дорожный полицейский остановил машину с не горящими фарами. При проверке выяснилось, что фары работали, но были плохо отрегулированы и барахлили. Казалось бы, поправьте контакт и го дальше. Тут полицейский замечает, что водитель и его друг какие-то очень нервные и красноглазые. Приказав ребятам открыть багажник, коп находит там банку кокаина плюс при личном обыске у пассажира (Флойд Тэйкган) в носке сверток с порошком. Все дружно едут в тюрьму, а потом в суд, где судья, следуя доктрине ядовитых фруктов, говорит, что обыск машины и пассажира были произведены незаконно, поэтому кокаин в багажнике, оба ареста и порошок в ботинке не могут быть сейчас предметом обвинения («the seized contraband is subject to exclusion under the “fruit of the poison tree” doctrine»).
Парни, вы свободны, только фары почините.
Наткнулась на крик души человека.
Ситуация его по российскому праву довольно смехотворна. На договор обещания дарения расписка явно не тянет, так как присутствует возмездность (обещание хранить молчание об отношениях), а при наличии встречной передачи вещи или права либо встречного обязательства договор не признается дарением. И в целом, я считаю, такая сделка ничтожна в силу статьи 169 ГК РФ, так как заведомо противна основам правопорядка и нравственности.
Можно ли решить вопрос по английскому праву? Думаю, расклад аналогичный. Сделка нарушает принцип boni mores или "good morals", что считается более серьезным пороком, чем неразумность или несправедливость по отношению к сторонам сделки. По моему мнению, судья, основываясь на социальной морали общества (обещать скрывать измену в обмен на развод с официальной женой и покупку квартиры любовнице – это гадко в любой стране мира в любое время) должен вынести решение о признании расписки ничтожной в силу нарушения boni mores.
Ситуация его по российскому праву довольно смехотворна. На договор обещания дарения расписка явно не тянет, так как присутствует возмездность (обещание хранить молчание об отношениях), а при наличии встречной передачи вещи или права либо встречного обязательства договор не признается дарением. И в целом, я считаю, такая сделка ничтожна в силу статьи 169 ГК РФ, так как заведомо противна основам правопорядка и нравственности.
Можно ли решить вопрос по английскому праву? Думаю, расклад аналогичный. Сделка нарушает принцип boni mores или "good morals", что считается более серьезным пороком, чем неразумность или несправедливость по отношению к сторонам сделки. По моему мнению, судья, основываясь на социальной морали общества (обещать скрывать измену в обмен на развод с официальной женой и покупку квартиры любовнице – это гадко в любой стране мира в любое время) должен вынести решение о признании расписки ничтожной в силу нарушения boni mores.
Читаю сейчас хорошую книгу писателя Мамина-Сибиряка «Приваловские миллионы» про уральских золотодобытчиков и их буржуазные капиталы. Написана в 1883 году.
Вот эпизод:
Когда Гуляев выдал свою дочь за Привалова, он сказал Бахареву: – Не видать бы Привалову моей Варвары, как своих ушей, только уж, видно, такое его счастье… Не для него это дерево растилось, Вася, да, видно, от своей судьбы не уйдешь. Природа-то хороша приваловская… Да и заводов жаль, Вася: погинули бы ни за грош. Ну, да уж теперь нечего тужить: снявши голову, по волосам не плачут.
Брак Варвары Гуляевой был еще оригинальнее, чем замужество Марьи Степановны. Последняя имела хоть некоторое основание подозревать, что ее выдадут за Бахарева, и свыклась с этой мыслью, а дочь миллионера даже не видала ни разу своего жениха, равным образом как и он ее. Когда, перед сватовством, жениху захотелось хоть издали взглянуть на будущую подругу своей жизни, это позволили ему сделать только в виде исключительной милости, и то при таких условиях: жениха заперли в комнату, и он мог видеть невесту только в замочную скважину. Этот оригинальный брак был заключен из политических расчетов: раз, чтобы не допустить разорения Шатровских заводов и, второе, чтобы соединить две такие фамилии, как Приваловы и Гуляевы. Павел Михайлыч никогда не любил своего зятя, но относился с глубоким уважением к фамилии, которую тот носил. В жертву этой фамилии была принесена и Варвара Гуляева.
Читаю и думаю по-юридически, ну, неужели, в конце 19 века на Урале ничегошеньки не знали ни про какие рабочие инструменты M&A? Обязательно нужно было бизнес спасать от разорения путем выдачи бедной девушки замуж за незнакомого наследника соседнего завода? Кто вам мешал слиться путем объединения владениями? Акции выпустить? Войти в совет директоров? Ведь праву империи того времени были известны и биржа и биржевые инструменты.
И вот посмотрим, например, на Трилогию желания Драйзера, где действие первой части Финансист происходит в Филадельфии, 1871 год. Главный герой Фрэнк Каупервуд становится хозяином крупной биржевой конторы, занимающейся скупкой облигаций городской казны и акций компаний, которым принадлежат трамвайные пути. В итоге скупка этих акций делает его почти монополистом городского транспорта в нескольких крупных городах США. Без женитьб на дочерях партнеров или конкурентов по бизнесу.
Как думаете, почему на Урале вопросы решались династически, а не юридически? Староверы?
Кстати, всю упоминаемую в этом канале литературу автор всегда рекомендует к прочтению.
Вот эпизод:
Когда Гуляев выдал свою дочь за Привалова, он сказал Бахареву: – Не видать бы Привалову моей Варвары, как своих ушей, только уж, видно, такое его счастье… Не для него это дерево растилось, Вася, да, видно, от своей судьбы не уйдешь. Природа-то хороша приваловская… Да и заводов жаль, Вася: погинули бы ни за грош. Ну, да уж теперь нечего тужить: снявши голову, по волосам не плачут.
Брак Варвары Гуляевой был еще оригинальнее, чем замужество Марьи Степановны. Последняя имела хоть некоторое основание подозревать, что ее выдадут за Бахарева, и свыклась с этой мыслью, а дочь миллионера даже не видала ни разу своего жениха, равным образом как и он ее. Когда, перед сватовством, жениху захотелось хоть издали взглянуть на будущую подругу своей жизни, это позволили ему сделать только в виде исключительной милости, и то при таких условиях: жениха заперли в комнату, и он мог видеть невесту только в замочную скважину. Этот оригинальный брак был заключен из политических расчетов: раз, чтобы не допустить разорения Шатровских заводов и, второе, чтобы соединить две такие фамилии, как Приваловы и Гуляевы. Павел Михайлыч никогда не любил своего зятя, но относился с глубоким уважением к фамилии, которую тот носил. В жертву этой фамилии была принесена и Варвара Гуляева.
Читаю и думаю по-юридически, ну, неужели, в конце 19 века на Урале ничегошеньки не знали ни про какие рабочие инструменты M&A? Обязательно нужно было бизнес спасать от разорения путем выдачи бедной девушки замуж за незнакомого наследника соседнего завода? Кто вам мешал слиться путем объединения владениями? Акции выпустить? Войти в совет директоров? Ведь праву империи того времени были известны и биржа и биржевые инструменты.
И вот посмотрим, например, на Трилогию желания Драйзера, где действие первой части Финансист происходит в Филадельфии, 1871 год. Главный герой Фрэнк Каупервуд становится хозяином крупной биржевой конторы, занимающейся скупкой облигаций городской казны и акций компаний, которым принадлежат трамвайные пути. В итоге скупка этих акций делает его почти монополистом городского транспорта в нескольких крупных городах США. Без женитьб на дочерях партнеров или конкурентов по бизнесу.
Как думаете, почему на Урале вопросы решались династически, а не юридически? Староверы?
Кстати, всю упоминаемую в этом канале литературу автор всегда рекомендует к прочтению.
В эфире снова рубрика «Этот мем не смешной».
Никакой «юридической коллизии», конечно же, не возникло.
Во-первых, обращаясь к полному тексту произведения, а это известная русская докучная сказка про попа и собаку, мы увидим продолжение текста: «…, в землю закопал и надпись написал, что…». Указание на субъекта и обстоятельства деяния снимают вопросы про двойственность в отношении слова «он». Становится ясно, что речь идет о попе, а не о куске мяса. Поэтому перед тем как ответить на какой-либо вопрос, юристы просят посмотреть полностью все документы по делу, а не слушать рассказ интересанта.
Во-вторых, юридическая коллизия – это противоречие нормативно-правовых актов друг другу, в крайнем случае, противоречие друг другу норм внутри одного правового акта, то есть в описанной на картинке истории вообще никакой юридической коллизии нет.
В-третьих, отвечая на незаданный, но напрашивающийся вопрос о составе преступления, думаю, что его тут нет. Собаку, безусловно, очень жалко и поп неправ, но состава по 245 статье «Жестокое обращение с животными» в описанной истории, скорее всего, нет либо мало информации. Для квалификации необходима цель – причинение животному боли и (или) страданий, а равно хулиганские или корыстные побуждения, повлекшее его гибель или увечье.
А, ну, и если душнить до последнего, на фотографии Дон Дрейпер из сериала «Безумцы» про рекламный бизнес, а должен был быть Харви Спектер из «Форс-мажоров».
Никакой «юридической коллизии», конечно же, не возникло.
Во-первых, обращаясь к полному тексту произведения, а это известная русская докучная сказка про попа и собаку, мы увидим продолжение текста: «…, в землю закопал и надпись написал, что…». Указание на субъекта и обстоятельства деяния снимают вопросы про двойственность в отношении слова «он». Становится ясно, что речь идет о попе, а не о куске мяса. Поэтому перед тем как ответить на какой-либо вопрос, юристы просят посмотреть полностью все документы по делу, а не слушать рассказ интересанта.
Во-вторых, юридическая коллизия – это противоречие нормативно-правовых актов друг другу, в крайнем случае, противоречие друг другу норм внутри одного правового акта, то есть в описанной на картинке истории вообще никакой юридической коллизии нет.
В-третьих, отвечая на незаданный, но напрашивающийся вопрос о составе преступления, думаю, что его тут нет. Собаку, безусловно, очень жалко и поп неправ, но состава по 245 статье «Жестокое обращение с животными» в описанной истории, скорее всего, нет либо мало информации. Для квалификации необходима цель – причинение животному боли и (или) страданий, а равно хулиганские или корыстные побуждения, повлекшее его гибель или увечье.
А, ну, и если душнить до последнего, на фотографии Дон Дрейпер из сериала «Безумцы» про рекламный бизнес, а должен был быть Харви Спектер из «Форс-мажоров».