Сегодня стартовали продажи сборника писем Станислава Лема и Урсулы Ле Гуин “И скажи, что слава моя от друзей моих. Письма 1972-1984”. Я сначала вскинулась и уже собралась бежать покупать, но потом притормозила, пригляделась повнимательнее и поскучнела. Для польского издания все письма были переведены с английского, на котором два фантаста собственно вели свою переписку. И хотя переводом писем на польский занимался сын Лема Томаш (который, если кто знает, профессиональный переводчик), я все же предпочла бы прочитать тексты в оригинале.
Тем не менее, может быть, кому-нибудь здесь это будет интересно.
Аннотация от издательства: Ле Гуин и Лема разделял железный занавес и тысячи километров, но это не помешало им сблизиться. Их объединили дискуссии о будущем научной фантастики и мира, страх жизни под надзором Большого Брата, а также отвращение к легкомыслию и лицемерию. Они взаимно восхищались друг другом, хотя их дружба по переписке не исключала острые споры и жесткие заявления. Читая их письма, как заметила сама Ле Гуин, мы чувствуем, как будто вышли из душной комнаты прямо навстречу холодному, ветреному дню и сказали себе: “Немного тревожно, но зато наконец-то можно дышать!”. Тревожно хотя бы потому, что многие из поставленных ими диагнозов до сих пор не утратили своей актуальности.
Сегодня стартовали продажи сборника писем Станислава Лема и Урсулы Ле Гуин “И скажи, что слава моя от друзей моих. Письма 1972-1984”. Я сначала вскинулась и уже собралась бежать покупать, но потом притормозила, пригляделась повнимательнее и поскучнела. Для польского издания все письма были переведены с английского, на котором два фантаста собственно вели свою переписку. И хотя переводом писем на польский занимался сын Лема Томаш (который, если кто знает, профессиональный переводчик), я все же предпочла бы прочитать тексты в оригинале.
Тем не менее, может быть, кому-нибудь здесь это будет интересно.
Аннотация от издательства: Ле Гуин и Лема разделял железный занавес и тысячи километров, но это не помешало им сблизиться. Их объединили дискуссии о будущем научной фантастики и мира, страх жизни под надзором Большого Брата, а также отвращение к легкомыслию и лицемерию. Они взаимно восхищались друг другом, хотя их дружба по переписке не исключала острые споры и жесткие заявления. Читая их письма, как заметила сама Ле Гуин, мы чувствуем, как будто вышли из душной комнаты прямо навстречу холодному, ветреному дню и сказали себе: “Немного тревожно, но зато наконец-то можно дышать!”. Тревожно хотя бы потому, что многие из поставленных ими диагнозов до сих пор не утратили своей актуальности.
Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides.
from us
