А кроме этой зловещей искуственности, в фильме, конечно, есть еще очаровательный мета-элемент. Ярче всего он, по-моему, проявляется в двух вещах: во-первых, сама операторская работа - от ракурсов постоянно есть ощущение, что наблюдатель, глазами которого и видно происходящее, как будто находится не там, где ему следует быть, а подглядывает за довольно интимными вещами, вроде убийства и личных разговоров про любовь, и собственно, не из этого ли состоит примерно любой опыт просмотра кино? А во-вторых, конечно, наименее односторонний обмен репликами в фильме - момент, где герои пытаются понять, что означает несуществующая в реальности греческая статуя в саду гостиницы, тоже как будто издевается над зрителем, пытающимся понять, да о чем же этот чертов фильм: главный герой ищет в ней какие-то мифологические соответствия и символизм, у героини (возможно, мы знаем это со слов героя) свое понимание того, что выражают лица и язык тела персонажей, а кто-то из статистов предлагает абсолютно прагматическое историческое объяснение, которое по смыслу при этом не поясняет ничего, и еще возле статуи есть собака, которая не укладывается ни в одну из теорий, и при этом не исключено, что никакой статуи вообще не было, как не было никакого прошлого года в Мариенбаде, и поэтому нет смысла так заморачиваться, что же значит описание этого самого года.
А кроме этой зловещей искуственности, в фильме, конечно, есть еще очаровательный мета-элемент. Ярче всего он, по-моему, проявляется в двух вещах: во-первых, сама операторская работа - от ракурсов постоянно есть ощущение, что наблюдатель, глазами которого и видно происходящее, как будто находится не там, где ему следует быть, а подглядывает за довольно интимными вещами, вроде убийства и личных разговоров про любовь, и собственно, не из этого ли состоит примерно любой опыт просмотра кино? А во-вторых, конечно, наименее односторонний обмен репликами в фильме - момент, где герои пытаются понять, что означает несуществующая в реальности греческая статуя в саду гостиницы, тоже как будто издевается над зрителем, пытающимся понять, да о чем же этот чертов фильм: главный герой ищет в ней какие-то мифологические соответствия и символизм, у героини (возможно, мы знаем это со слов героя) свое понимание того, что выражают лица и язык тела персонажей, а кто-то из статистов предлагает абсолютно прагматическое историческое объяснение, которое по смыслу при этом не поясняет ничего, и еще возле статуи есть собака, которая не укладывается ни в одну из теорий, и при этом не исключено, что никакой статуи вообще не было, как не было никакого прошлого года в Мариенбаде, и поэтому нет смысла так заморачиваться, что же значит описание этого самого года.
BY они убили кеннинг сволочи
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations.
from us
