Вся линия Эрин в пилоте, как мы уже разобрались выше, нужна с одной единственной целью — эмоционально привязать зрителя к жертве.
В большинстве детективных историй жертва — это бездушный инструмент в руках рассказчика. Условность, вынесенная за рамки доски расследования. Ингелсби же пытается сломать этот троп. Он превращает жертву из «трупа, который появился в первый и в последний раз где-то там, десять серий назад» в полноценного персонажа. Независимого участника этой истории. Чтобы зритель не забывал о самой Эрин, следя за процессом поимки ее убийцы.
Конкретно в этой сцене он использует для этого два простых и понятных крючка. Настолько простых — можно даже сказать, примитивных — что оба оказались вырезаны на финальном монтаже. Но спишем это на хронометраж.
Первый — серьги-кошки, подаренные Эрин ее погибшей матерью. На них в тексте сделан отдельный акцент. Потому что несмотря на то, что она сама уже мать, и ей приходится разбираться совсем не с детскими проблемами, в душе она все еще ребенок. Самый обычный ребенок, скучающий по маме.
Второй — возможности, которые она вдруг видит перед собой. Серьги, макияж и прическа, красивый парень. Будто бы вот-вот и жизнь снова наладится. Совсем немного только подождать. Но нет. Все оборвется именно на этой точке, когда, казалось бы, наконец появилась надежда.
Вся линия Эрин в пилоте, как мы уже разобрались выше, нужна с одной единственной целью — эмоционально привязать зрителя к жертве.
В большинстве детективных историй жертва — это бездушный инструмент в руках рассказчика. Условность, вынесенная за рамки доски расследования. Ингелсби же пытается сломать этот троп. Он превращает жертву из «трупа, который появился в первый и в последний раз где-то там, десять серий назад» в полноценного персонажа. Независимого участника этой истории. Чтобы зритель не забывал о самой Эрин, следя за процессом поимки ее убийцы.
Конкретно в этой сцене он использует для этого два простых и понятных крючка. Настолько простых — можно даже сказать, примитивных — что оба оказались вырезаны на финальном монтаже. Но спишем это на хронометраж.
Первый — серьги-кошки, подаренные Эрин ее погибшей матерью. На них в тексте сделан отдельный акцент. Потому что несмотря на то, что она сама уже мать, и ей приходится разбираться совсем не с детскими проблемами, в душе она все еще ребенок. Самый обычный ребенок, скучающий по маме.
Второй — возможности, которые она вдруг видит перед собой. Серьги, макияж и прическа, красивый парень. Будто бы вот-вот и жизнь снова наладится. Совсем немного только подождать. Но нет. Все оборвется именно на этой точке, когда, казалось бы, наконец появилась надежда.
Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. Founder Pavel Durov says tech is meant to set you free Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised.
from us
