О сепарации и сепарационной тревоге мне доводилось слышать самые разные мнения: одни специалисты считают, что если в детском возрасте бессознательное «разделение» психик матери и ребёнка не случилось, то, повзрослев, такой человек уже не сможет отделиться от «семейного тела». Другая точка зрения сводится к тому, что сепарированность – одно из главных достижений «зрелой личности», и к ней стоит стремиться, чтобы жить по собственным правилам. Обе эти позиции представляются мне максимально далёкими от реальности, объясню почему.
Ребёнок начинает познавать мир и самого себя через значимых взрослых, которые вводят его в язык, учат обращаться с телом и накладывают определённые ограничения. Ещё до рождения мы подчинены родительскому желанию: мать может хотеть или не хотеть ребёнка, фантазировать, каким он будет, выбирать, в какую одежду она его оденет и т.д. Впитывая как губка всё, что говорят родители, ребёнок вынужден выстраивать свою картину мира из чужого материала. Взрослея, он испытывает всё больше трудностей с тем, чтобы расположиться в этом неудобном пространстве, поэтому подростки, к примеру, часто бунтуют против родителей, сметая их с пьедестала, и отчаянно ищут «своих», тех, кто сможет добавить в их арсенал недостающие краски. Но такое сопротивление редко приводит к желанной независимости, поскольку даже протестное поведение обуславливается родительской речью, опирается на неё. Если мама, к примеру, хочет, чтобы я стал врачом, я могу либо слепо последовать за её желанием и поступить в медицинский, либо выбрать наобум любую другую профессию, даже не задумавшись, испытываю ли я к ней подлинный интерес. Две разные стратегии обусловлены одним и тем же – чужим желанием.
Зачастую привычку действовать наперекор родителям ошибочно принимают за ту самую сепарированность тогда, как именно родительские слова определяют, как человек будет действовать: папа говорит, что мне нужно сбросить вес, – я его наберу, мама призывает быть более социально активным – запрусь в четырёх стенах. То же самое относится и к противопоставлению себя и родителей, когда человек называет отца или мать своей полной противоположностью. Зачастую такие дети бессознательно копируют своих «ненавистных» родителей и становятся всё больше на них похожи.
Дистанция или частота общения с родителями тоже мало о чём говорит. Можно жить на другом конце планеты и годами не звонить маме, но всю свою жизнь посвятить тому, чтобы доказать «кому-то» свою значимость. И тогда заработанные миллионы, социальные статусы и всё, что можно положить в корзинку достижений, лишь отчуждает человека от самого себя.
Так по каким критериям можно судить о том, что человек действительно сепарировался от родителей и достижима ли такая сепарация в принципе? На мой взгляд, всё, что мы можем сделать – это приступить к ревизии означающих, начать тщательно вслушиваться в собственную речь и задумываться о значении слов, которыми мы описываем себя или свой опыт. Что-то (зачастую самое главное) будет ускользать от нашего внимания, поэтому такую работу лучше всего проводить в кабинете психоаналитика, который поможет уловить эти невидимые связи. Мы не можем изобрести новый язык, но можем научиться обходиться с ним более искусно.
Процесс сепарации очень напоминает выработку фирменного стиля: и Достоевский, и Пушкин, и Толстой писали на русском (то есть родительском) языке, но очевидно обладали уникальным авторским почерком. В начале пути многие писатели, поэты и художники подражают кому-то, а затем постепенно отказываются от использования штампов и устойчивых грамматических конструкций, учатся смешивать краски и не бояться белого листа.
О сепарации и сепарационной тревоге мне доводилось слышать самые разные мнения: одни специалисты считают, что если в детском возрасте бессознательное «разделение» психик матери и ребёнка не случилось, то, повзрослев, такой человек уже не сможет отделиться от «семейного тела». Другая точка зрения сводится к тому, что сепарированность – одно из главных достижений «зрелой личности», и к ней стоит стремиться, чтобы жить по собственным правилам. Обе эти позиции представляются мне максимально далёкими от реальности, объясню почему.
Ребёнок начинает познавать мир и самого себя через значимых взрослых, которые вводят его в язык, учат обращаться с телом и накладывают определённые ограничения. Ещё до рождения мы подчинены родительскому желанию: мать может хотеть или не хотеть ребёнка, фантазировать, каким он будет, выбирать, в какую одежду она его оденет и т.д. Впитывая как губка всё, что говорят родители, ребёнок вынужден выстраивать свою картину мира из чужого материала. Взрослея, он испытывает всё больше трудностей с тем, чтобы расположиться в этом неудобном пространстве, поэтому подростки, к примеру, часто бунтуют против родителей, сметая их с пьедестала, и отчаянно ищут «своих», тех, кто сможет добавить в их арсенал недостающие краски. Но такое сопротивление редко приводит к желанной независимости, поскольку даже протестное поведение обуславливается родительской речью, опирается на неё. Если мама, к примеру, хочет, чтобы я стал врачом, я могу либо слепо последовать за её желанием и поступить в медицинский, либо выбрать наобум любую другую профессию, даже не задумавшись, испытываю ли я к ней подлинный интерес. Две разные стратегии обусловлены одним и тем же – чужим желанием.
Зачастую привычку действовать наперекор родителям ошибочно принимают за ту самую сепарированность тогда, как именно родительские слова определяют, как человек будет действовать: папа говорит, что мне нужно сбросить вес, – я его наберу, мама призывает быть более социально активным – запрусь в четырёх стенах. То же самое относится и к противопоставлению себя и родителей, когда человек называет отца или мать своей полной противоположностью. Зачастую такие дети бессознательно копируют своих «ненавистных» родителей и становятся всё больше на них похожи.
Дистанция или частота общения с родителями тоже мало о чём говорит. Можно жить на другом конце планеты и годами не звонить маме, но всю свою жизнь посвятить тому, чтобы доказать «кому-то» свою значимость. И тогда заработанные миллионы, социальные статусы и всё, что можно положить в корзинку достижений, лишь отчуждает человека от самого себя.
Так по каким критериям можно судить о том, что человек действительно сепарировался от родителей и достижима ли такая сепарация в принципе? На мой взгляд, всё, что мы можем сделать – это приступить к ревизии означающих, начать тщательно вслушиваться в собственную речь и задумываться о значении слов, которыми мы описываем себя или свой опыт. Что-то (зачастую самое главное) будет ускользать от нашего внимания, поэтому такую работу лучше всего проводить в кабинете психоаналитика, который поможет уловить эти невидимые связи. Мы не можем изобрести новый язык, но можем научиться обходиться с ним более искусно.
Процесс сепарации очень напоминает выработку фирменного стиля: и Достоевский, и Пушкин, и Толстой писали на русском (то есть родительском) языке, но очевидно обладали уникальным авторским почерком. В начале пути многие писатели, поэты и художники подражают кому-то, а затем постепенно отказываются от использования штампов и устойчивых грамматических конструкций, учатся смешивать краски и не бояться белого листа.
BY Magic cave
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The SC urges the public to refer to the SC’s I nvestor Alert List before investing. The list contains details of unauthorised websites, investment products, companies and individuals. Members of the public who suspect that they have been approached by unauthorised firms or individuals offering schemes that promise unrealistic returns Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Meanwhile, a completely redesigned attachment menu appears when sending multiple photos or vides. Users can tap "X selected" (X being the number of items) at the top of the panel to preview how the album will look in the chat when it's sent, as well as rearrange or remove selected media. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform.
from us
