Изрядно проголодавшись после долгой прогулки, мы испытываем особую радость, когда на столе появляется тарелка горячего супа. Еда помогает восполнить силы и вернуться к привычному внутреннему равновесию. Но что будет, если съесть не одну тарелку супа, а две? А потом ещё одну, потому что ну слишком вкусно? И ещё одну, чтобы не обижать того, кто этот суп приготовил? Не знаю, какое количество тарелок супа может быть для человека смертельным, но, вероятно, уже после второй-третьей порции, его начнёт потихоньку мутить.
Этот простой пример хорошо иллюстрирует разницу между удовольствием и наслаждением в трактовке Жака Лакана. Удовольствие — это всегда про некоторое ограничение, в нашем примере тарелка супа становится такой желанной, поскольку ей предшествовало выраженное чувство голода. По идее, насытившись, человек должен бы утратить к еде всякий интерес, однако так происходит далеко не всегда. Иногда мы наедаемся до такой степени, что ощущаем себя буквально прибитыми к стулу той тяжестью, которая давит на стенки желудка. И вот это уже про наслаждение, которое, если можно так выразиться, берёт нас в заложники. В этом процессе нет никаких приятных ощущений, но мы как будто не в силах его остановить.
То же самое происходит, когда мы по полдня сидим в телефоне, играем в компьютерные игры, залипаем в ютубе, проводим каждый вечер в компании алкогольных напитков и неделями не выходим из дома, потому что под одеялом так хорошо. Вместе с этими, казалось бы, безобидными привычками неизбежно приходит ощущение пустоты и апатии, нарастает тревога и раздражительность, развиваются депрессивные состояния. А всё потому, что наслаждение действует по принципу навязчивого повторения, которое находится на службе у влечения смерти. По сути нас со страшной силой затягивает в воронку небытия, и мы всё больше ощущаем себя мёртвыми.
Кстати, нечто подобное можно отследить и в отношениях. Чтобы они были живыми, в общении должны присутствовать паузы, во время которых мы начинаем скучать по человеку и снова испытывать желание увидеться с ним. Такие перерывы могут вызывать страх, но именно в них можно ощутить реальную ценность близости. В противном случае можно задохнуться от переизбытка чужого присутствия. Помните, как в перфомансе Марины Абрамович и Улая, где они, соединив особым образом свои рты, дышали одним воздухом и через несколько минут оба упали на пол без сознания?
Получается, что современная установка разрешить себе всё, что было запрещено, не работает. Впадая в эту крайность, мы рискуем упасть в яму наслаждения, где «что воля, что не воля — всё равно». Поэтому в терапии любой модальности никогда не стоит цели полностью избавить человека от каких бы то ни было ограничений и подарить ему вечное благополучие . Напротив, в этом особом пространстве мы учимся признавать фундаментальное значение «голода», осознавать его и не переусердствовать с утолением.
Изрядно проголодавшись после долгой прогулки, мы испытываем особую радость, когда на столе появляется тарелка горячего супа. Еда помогает восполнить силы и вернуться к привычному внутреннему равновесию. Но что будет, если съесть не одну тарелку супа, а две? А потом ещё одну, потому что ну слишком вкусно? И ещё одну, чтобы не обижать того, кто этот суп приготовил? Не знаю, какое количество тарелок супа может быть для человека смертельным, но, вероятно, уже после второй-третьей порции, его начнёт потихоньку мутить.
Этот простой пример хорошо иллюстрирует разницу между удовольствием и наслаждением в трактовке Жака Лакана. Удовольствие — это всегда про некоторое ограничение, в нашем примере тарелка супа становится такой желанной, поскольку ей предшествовало выраженное чувство голода. По идее, насытившись, человек должен бы утратить к еде всякий интерес, однако так происходит далеко не всегда. Иногда мы наедаемся до такой степени, что ощущаем себя буквально прибитыми к стулу той тяжестью, которая давит на стенки желудка. И вот это уже про наслаждение, которое, если можно так выразиться, берёт нас в заложники. В этом процессе нет никаких приятных ощущений, но мы как будто не в силах его остановить.
То же самое происходит, когда мы по полдня сидим в телефоне, играем в компьютерные игры, залипаем в ютубе, проводим каждый вечер в компании алкогольных напитков и неделями не выходим из дома, потому что под одеялом так хорошо. Вместе с этими, казалось бы, безобидными привычками неизбежно приходит ощущение пустоты и апатии, нарастает тревога и раздражительность, развиваются депрессивные состояния. А всё потому, что наслаждение действует по принципу навязчивого повторения, которое находится на службе у влечения смерти. По сути нас со страшной силой затягивает в воронку небытия, и мы всё больше ощущаем себя мёртвыми.
Кстати, нечто подобное можно отследить и в отношениях. Чтобы они были живыми, в общении должны присутствовать паузы, во время которых мы начинаем скучать по человеку и снова испытывать желание увидеться с ним. Такие перерывы могут вызывать страх, но именно в них можно ощутить реальную ценность близости. В противном случае можно задохнуться от переизбытка чужого присутствия. Помните, как в перфомансе Марины Абрамович и Улая, где они, соединив особым образом свои рты, дышали одним воздухом и через несколько минут оба упали на пол без сознания?
Получается, что современная установка разрешить себе всё, что было запрещено, не работает. Впадая в эту крайность, мы рискуем упасть в яму наслаждения, где «что воля, что не воля — всё равно». Поэтому в терапии любой модальности никогда не стоит цели полностью избавить человека от каких бы то ни было ограничений и подарить ему вечное благополучие . Напротив, в этом особом пространстве мы учимся признавать фундаментальное значение «голода», осознавать его и не переусердствовать с утолением.
BY Magic cave
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. In the past, it was noticed that through bulk SMSes, investors were induced to invest in or purchase the stocks of certain listed companies. The SC urges the public to refer to the SC’s I nvestor Alert List before investing. The list contains details of unauthorised websites, investment products, companies and individuals. Members of the public who suspect that they have been approached by unauthorised firms or individuals offering schemes that promise unrealistic returns Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences.
from us
