Про германских воинов-освободителей, из книги "А.А. Власов", Свена Стеенберга.
«<...> при германском наступлении стало ясным, что большинство жителей занятых областей, было готово работать с немцами, на которых они смотрели, как на избавителей от сталинского террора. Народы России к моменту начала войны пережили уже коллективизацию, которая стоила 10 миллионов жертв (эту цифру назвал сам Сталин в разговоре с Черчиллем в мае 1942 г.). Они пережили чистки ГПУ «ежовщину» в 1936-1938. От 8 до 10 миллионов людей отправлялось ежегодно в концентрационные лагеря (Эмерикан Федерешен оф Лейбор: Американская Федерация труда: «Рабочий труд в СССР». Доклад Объединенным Нациям, 1949 г.). <...> Американец Чарльз В.Тейер описывает реакцию крестьян в деревне в 160 км. юго-западнее Москвы на известие о немецком нападении: «Наконец-то!» — сказали они. — «Пусть Кремль только даст нам оружие. Мы знаем уж, в кого будем стрелять! Если Гитлер появится на мосту перед деревней, мы все выйдем ему навстречу с хлебом-солью» (Чарльз В.Тейер, «Партизаны», из-во Рютте и Ленинг, Мюнхен 1965 г., стр. 67)»
Про германских воинов-освободителей, из книги "А.А. Власов", Свена Стеенберга.
«<...> при германском наступлении стало ясным, что большинство жителей занятых областей, было готово работать с немцами, на которых они смотрели, как на избавителей от сталинского террора. Народы России к моменту начала войны пережили уже коллективизацию, которая стоила 10 миллионов жертв (эту цифру назвал сам Сталин в разговоре с Черчиллем в мае 1942 г.). Они пережили чистки ГПУ «ежовщину» в 1936-1938. От 8 до 10 миллионов людей отправлялось ежегодно в концентрационные лагеря (Эмерикан Федерешен оф Лейбор: Американская Федерация труда: «Рабочий труд в СССР». Доклад Объединенным Нациям, 1949 г.). <...> Американец Чарльз В.Тейер описывает реакцию крестьян в деревне в 160 км. юго-западнее Москвы на известие о немецком нападении: «Наконец-то!» — сказали они. — «Пусть Кремль только даст нам оружие. Мы знаем уж, в кого будем стрелять! Если Гитлер появится на мосту перед деревней, мы все выйдем ему навстречу с хлебом-солью» (Чарльз В.Тейер, «Партизаны», из-во Рютте и Ленинг, Мюнхен 1965 г., стр. 67)»
Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat.
from ms
