Сегодня на «Джазисте» премьера рубрики «Мнение». В ней авторы и сооснователи проекта будут сделают шаг в сторону от рецензирования альбомов и начнут делиться своими впечатлениями от процесса прослушивания как такового. Цель — не объяснить, а пригласить к размышлению и диалогу. Для первого выпуска наш автор, музыкант и композитор Юрий Виноградов, написал прекрасное эссе о смысле «лишних» нот.
Есть много способов различать виды музыки. Один из критериев — наличие «лишних» нот. Они разрывают предсказуемое развитие материала. Их невозможно предугадать. «Лишними», однако, могут быть не только ноты, но и сдвиги темпа, флуктуации в артикуляции и динамике, нерегулярности ритма. Иначе говоря, любые сбои, помехи, глитчи — всё, что может восприниматься как ошибка, обман ожидания. Меньше всего таких сбоев в популярной музыке, функция которой — усыплять. Больше всего — в современной академической и импровизационной музыке, которые намеренно обманывают ожидания. Впрочем, для современного уха много «лишних» нот и в старинной музыке, в том числе модальной средневековой, ведь она устроена по другим законам, чем привычная тональная.
В джазе «лишние» ноты оживляют и одухотворяют музыку, добавляют ей оттенков и глубины. Одно из отличий джаза от других форм музыки — в преклонении перед «лишними» нотами, балансе между шероховатой свободой и рациональной «сделанностью» материала. Но «лишние» ноты — это не источник хаоса, а скорее инъекции рациональности иного порядка в предсказуемость.
«Лишние» ноты в джазе можно рассматривать не как случайные отклонения, ошибки или неряшливость, а как осмысленную динамику внутри музыкального движения, создающую дополнительные возможности. Они формируют поле напряженности между структурой и ее подрывом, деконструкцией, между привычным и новаторским. «Лишние» ноты делают музыку многослойной. Они уводят ее от плоского линейного течения и открывают перспективу для множества трактовок и интерпретаций, подрывая господство единого образа.
Если рассматривать музыку как коммуникацию, то «лишние» ноты — это жесты, выходящие за пределы ожидаемого диалога. Элементы, разрушающие стереотипы. В свободной импровизационной музыке роль «лишних» нот доведена до уровня, на котором они перестают быть «лишними» и становятся основой музыкальной коммуникации. Именно они создают образ и позволяют ему меняться в реальном времени.
Развитие музыкального языка во многом определяется именно отклонениями — в них кроются новые интонации и формы выражения. Что-то похожее можно наблюдать и в эволюции тональной музыки: диссонансы, некогда воспринимавшиеся как «лишние», постепенно стали органической частью музыкального языка. То, что кажется «лишним» сегодня, может стать основой музыкального мышления завтра. И тогда придется искать новые пути для создания «лишних» и оживляющих искажений.
Есть много способов различать виды музыки. Один из критериев — наличие «лишних» нот. Они разрывают предсказуемое развитие материала. Их невозможно предугадать. «Лишними», однако, могут быть не только ноты, но и сдвиги темпа, флуктуации в артикуляции и динамике, нерегулярности ритма. Иначе говоря, любые сбои, помехи, глитчи — всё, что может восприниматься как ошибка, обман ожидания. Меньше всего таких сбоев в популярной музыке, функция которой — усыплять. Больше всего — в современной академической и импровизационной музыке, которые намеренно обманывают ожидания. Впрочем, для современного уха много «лишних» нот и в старинной музыке, в том числе модальной средневековой, ведь она устроена по другим законам, чем привычная тональная.
В джазе «лишние» ноты оживляют и одухотворяют музыку, добавляют ей оттенков и глубины. Одно из отличий джаза от других форм музыки — в преклонении перед «лишними» нотами, балансе между шероховатой свободой и рациональной «сделанностью» материала. Но «лишние» ноты — это не источник хаоса, а скорее инъекции рациональности иного порядка в предсказуемость.
«Лишние» ноты в джазе можно рассматривать не как случайные отклонения, ошибки или неряшливость, а как осмысленную динамику внутри музыкального движения, создающую дополнительные возможности. Они формируют поле напряженности между структурой и ее подрывом, деконструкцией, между привычным и новаторским. «Лишние» ноты делают музыку многослойной. Они уводят ее от плоского линейного течения и открывают перспективу для множества трактовок и интерпретаций, подрывая господство единого образа.
Если рассматривать музыку как коммуникацию, то «лишние» ноты — это жесты, выходящие за пределы ожидаемого диалога. Элементы, разрушающие стереотипы. В свободной импровизационной музыке роль «лишних» нот доведена до уровня, на котором они перестают быть «лишними» и становятся основой музыкальной коммуникации. Именно они создают образ и позволяют ему меняться в реальном времени.
Развитие музыкального языка во многом определяется именно отклонениями — в них кроются новые интонации и формы выражения. Что-то похожее можно наблюдать и в эволюции тональной музыки: диссонансы, некогда воспринимавшиеся как «лишние», постепенно стали органической частью музыкального языка. То, что кажется «лишним» сегодня, может стать основой музыкального мышления завтра. И тогда придется искать новые пути для создания «лишних» и оживляющих искажений.
Steve Davis «We See» (Smoke Sessions, 2024)
Пятеро джентльменов и одна леди на обложке альбома «We See» — секстет тромбониста Стива Дэвиса, записавший этот альбом на концерте в нью-йоркском клубе Smoke. «We See» оказался финальным релизом в серии концертных альбомов лейбла Smoke Sessions Records, посвященной 25-летию клуба и 10-летию лейбла, издающего исключительно записи, сделанные в стенах Smoke.
Программу музыканты подобрали исключительно привлекательную для поклонников мейнстрима: классика от Телониуса Монка, Фредди Хаббарда, Майлза Дэвиса «акустического» периода. Особое место заняла композиция «To Wisdom, the Prize» — трибьют ее автору, умершему в 2019 году пианисту Ларри Уиллису.
Публика, собравшаяся тогда в Smoke, хорошо представляла, какого рода музыка их ждет, и, по мнению Леонида Аускерна, наверняка получила удовольствие от сложного и виртуозного переплетения трех голосов духовых инструментов и слаженной работы ритм-группы.
Полную рецензию Леонида Аускерна читайте на сайте «Джазиста».
Пятеро джентльменов и одна леди на обложке альбома «We See» — секстет тромбониста Стива Дэвиса, записавший этот альбом на концерте в нью-йоркском клубе Smoke. «We See» оказался финальным релизом в серии концертных альбомов лейбла Smoke Sessions Records, посвященной 25-летию клуба и 10-летию лейбла, издающего исключительно записи, сделанные в стенах Smoke.
Программу музыканты подобрали исключительно привлекательную для поклонников мейнстрима: классика от Телониуса Монка, Фредди Хаббарда, Майлза Дэвиса «акустического» периода. Особое место заняла композиция «To Wisdom, the Prize» — трибьют ее автору, умершему в 2019 году пианисту Ларри Уиллису.
Публика, собравшаяся тогда в Smoke, хорошо представляла, какого рода музыка их ждет, и, по мнению Леонида Аускерна, наверняка получила удовольствие от сложного и виртуозного переплетения трех голосов духовых инструментов и слаженной работы ритм-группы.
Полную рецензию Леонида Аускерна читайте на сайте «Джазиста».
💿 Carl Allen «Tippin’» (Cellar Music, 2025)
📝***1/2
Кажется, первый за тридцать лет сольный альбом барабанщика Карла Аллена просто не мог не получиться выдающимся.
Во-первых, пятизвездочный состав с участием Крисчена Макбрайда и Криса Поттера. Во-вторых, интереснейший формат трио без гармонического инструмента. В-третьих, с чувством, тактом и расстановкой составленный репертуар: для знатоков — проверенные временем авторские композиции вроде «Morning Story» Макбрайда или «Roy’s Joy» самого Аллена, для эстетов — «James» Пэта Метини, для ценителей со стажем — вечная классика «Parker’s Mood» Чарли Паркера и «The Inchworm» Джона Колтрейна. Да и запись сделана не где-нибудь, а в знаменитой студии Руди Ван Гелдера.
«Tippin’» представляется заведомо беспроигрышным вариантом. Записываем формулу успеха: к блестящему мастерству каждого участника прибавить полное взаимопонимание Макбрайда и Аллена и умножить полученный результат на способность Поттера вести мелодию вне четко обозначенных гармонических границ. Всем джазовым aficionados приготовиться к прослушиванию!
На деле же ожидания с реальностью начинают расходиться довольно быстро. У «Tippin’» действительно есть все перечисленные выше достоинства, но нет главного — ощущения вызова. Бесконечные дружеские похлопывания по плечу притупляют внимание уже к исходу первой трети альбома, и мысли начинают идти своим чередом под старый-добрый джазовый джаз. Минутный укол совести — ну нельзя же работу таких мастеров воспринимать как должное — исчезает так же стремительно, как и возникает. Кажется, он и нужен только для того, чтобы провести оставшееся от «Tippin’» время в состоянии совсем уж безмятежной дремы.
Александр Аношин
Слушать альбом
📝***1/2
Кажется, первый за тридцать лет сольный альбом барабанщика Карла Аллена просто не мог не получиться выдающимся.
Во-первых, пятизвездочный состав с участием Крисчена Макбрайда и Криса Поттера. Во-вторых, интереснейший формат трио без гармонического инструмента. В-третьих, с чувством, тактом и расстановкой составленный репертуар: для знатоков — проверенные временем авторские композиции вроде «Morning Story» Макбрайда или «Roy’s Joy» самого Аллена, для эстетов — «James» Пэта Метини, для ценителей со стажем — вечная классика «Parker’s Mood» Чарли Паркера и «The Inchworm» Джона Колтрейна. Да и запись сделана не где-нибудь, а в знаменитой студии Руди Ван Гелдера.
«Tippin’» представляется заведомо беспроигрышным вариантом. Записываем формулу успеха: к блестящему мастерству каждого участника прибавить полное взаимопонимание Макбрайда и Аллена и умножить полученный результат на способность Поттера вести мелодию вне четко обозначенных гармонических границ. Всем джазовым aficionados приготовиться к прослушиванию!
На деле же ожидания с реальностью начинают расходиться довольно быстро. У «Tippin’» действительно есть все перечисленные выше достоинства, но нет главного — ощущения вызова. Бесконечные дружеские похлопывания по плечу притупляют внимание уже к исходу первой трети альбома, и мысли начинают идти своим чередом под старый-добрый джазовый джаз. Минутный укол совести — ну нельзя же работу таких мастеров воспринимать как должное — исчезает так же стремительно, как и возникает. Кажется, он и нужен только для того, чтобы провести оставшееся от «Tippin’» время в состоянии совсем уж безмятежной дремы.
Александр Аношин
Слушать альбом
💿 Mario Rusca «4th Dimension» (Right Tempo, 2024)
📝****
Итальянский пианист Марио Руска начал свою карьеру еще в конце 50-х. Сейчас ему 88 лет, и он до сих пор активно выступает и записывается. Его новый альбом, по мнению Ильи Рассказова, заслуживает самых добрых слов.
Одним из эффектов, которых Руска хотел здесь достичь, была кинематографичность. Пианист изящно разбавляет бибоп-романтику элементами латиноамериканской музыки и фанкового фьюжн-звучания, предлагая слушателю превосходные трактовки джазовых стандартов.
Но отдельных комплиментов заслуживают композиции, написанные самим Марио, прежде всего титульная «4th Dimension», как будто взятая изсаундтрека к фильму о приключениях элегантных авантюристов и роковых красавиц на фоне Итальянской Ривьеры. А в «Blue Dream» Руска и его партнеры заставляют слушателя притоптывать в такт широко шагающему свингу, который в 2025 году звучит, как и весь альбом, актуально и стильно.
Полную рецензию Ильи Рассказова читайте на нашем сайте.
Слушать альбом
📝****
Итальянский пианист Марио Руска начал свою карьеру еще в конце 50-х. Сейчас ему 88 лет, и он до сих пор активно выступает и записывается. Его новый альбом, по мнению Ильи Рассказова, заслуживает самых добрых слов.
Одним из эффектов, которых Руска хотел здесь достичь, была кинематографичность. Пианист изящно разбавляет бибоп-романтику элементами латиноамериканской музыки и фанкового фьюжн-звучания, предлагая слушателю превосходные трактовки джазовых стандартов.
Но отдельных комплиментов заслуживают композиции, написанные самим Марио, прежде всего титульная «4th Dimension», как будто взятая изсаундтрека к фильму о приключениях элегантных авантюристов и роковых красавиц на фоне Итальянской Ривьеры. А в «Blue Dream» Руска и его партнеры заставляют слушателя притоптывать в такт широко шагающему свингу, который в 2025 году звучит, как и весь альбом, актуально и стильно.
Полную рецензию Ильи Рассказова читайте на нашем сайте.
Слушать альбом
💿 Ronald Snijders «Penta» (Night Dreamer, 2025)
📝 ****
На новом альбоме родившегося в Парамарибо и живущего в нидерландском Харлеме флейтиста Рональда Снайдерса нет ничего лишнего, зато есть всё, что нужно для создания отличного настроения.
«Penta» — это качающие грувы in the pocket («Basic Things») и фактурные басовые линии, искусно вплетенные в композиционную ткань («Nevertheless» и «Fusionize»). Это зажигательные ритмы самбы, калипсо и суринамской музыки касеко («Kaseko Sisters», «Maseko») и моментально оседающие в голове напевные мелодии («Nite Time» и «Ode to Wayne Shorter»).
73-летний Снайдерс, легенда малоизученного нидерландского джаза, собрал вокруг себя не звездных, но очень талантливых музыкантов. Они не занимаются самопрезентацией, а работают на общую идею, не забывая при этом одаривать слушателя проблесками подлинного инструментального мастерства. Пусть альбом «Penta» и не провозглашает ничего нового, но всё-таки сделан он не по формуле, а сыгран, простите за штамп, с душой и сердцем.
Да и в самом Снайдерсе есть нечто большее, чем просто умение производить цепкие композиции в стилистике джаз-фанка 70-х и расцвечивать их виртуозными соло. В конце концов, не зря сам Чик Кориа называл его не только прекрасным флейтистом, но и превосходным композитором.
В подходе Снайдерса подкупает то, что он может себе позволить не заимствовать приемы у культовой музыки прошлого, поскольку сам неразрывно с ней связан. Он начинал у самого Виллема Бройкера, а первые сольные (к слову, блистательные) альбомы начал записывать еще в конце 70-х. Его музыкальные наработки — те самые chops — не куплены в магазине, а получены в результате практики длиною в жизнь. Поэтому теперь Снайдерсу не нужно лезть из кожи вон, чтобы звучать естественно и убедительно.
Он не стал перегружать «Penta» избыточными амбициями, но добился того, что под эту музыку как минимум хочется танцевать и улыбаться. А что еще нужно для радости?
Александр Аношин
Слушать альбом
📝 ****
На новом альбоме родившегося в Парамарибо и живущего в нидерландском Харлеме флейтиста Рональда Снайдерса нет ничего лишнего, зато есть всё, что нужно для создания отличного настроения.
«Penta» — это качающие грувы in the pocket («Basic Things») и фактурные басовые линии, искусно вплетенные в композиционную ткань («Nevertheless» и «Fusionize»). Это зажигательные ритмы самбы, калипсо и суринамской музыки касеко («Kaseko Sisters», «Maseko») и моментально оседающие в голове напевные мелодии («Nite Time» и «Ode to Wayne Shorter»).
73-летний Снайдерс, легенда малоизученного нидерландского джаза, собрал вокруг себя не звездных, но очень талантливых музыкантов. Они не занимаются самопрезентацией, а работают на общую идею, не забывая при этом одаривать слушателя проблесками подлинного инструментального мастерства. Пусть альбом «Penta» и не провозглашает ничего нового, но всё-таки сделан он не по формуле, а сыгран, простите за штамп, с душой и сердцем.
Да и в самом Снайдерсе есть нечто большее, чем просто умение производить цепкие композиции в стилистике джаз-фанка 70-х и расцвечивать их виртуозными соло. В конце концов, не зря сам Чик Кориа называл его не только прекрасным флейтистом, но и превосходным композитором.
В подходе Снайдерса подкупает то, что он может себе позволить не заимствовать приемы у культовой музыки прошлого, поскольку сам неразрывно с ней связан. Он начинал у самого Виллема Бройкера, а первые сольные (к слову, блистательные) альбомы начал записывать еще в конце 70-х. Его музыкальные наработки — те самые chops — не куплены в магазине, а получены в результате практики длиною в жизнь. Поэтому теперь Снайдерсу не нужно лезть из кожи вон, чтобы звучать естественно и убедительно.
Он не стал перегружать «Penta» избыточными амбициями, но добился того, что под эту музыку как минимум хочется танцевать и улыбаться. А что еще нужно для радости?
Александр Аношин
Слушать альбом
💿 Troy Roberts «Green Lights» (Toy Robot, 2024)
📝****
Трой Робертс может играть типичный мейнстрим и музыку близкую к фанку. Может играть только на тенор-саксофоне или использовать чуть ли не всё семейство саксофонов, а то и самостоятельно играть партии почти всех инструментов. Он может исполнять сбственную музыку и с не меньшим вдохновением играть чужую. За шестнадцатилетнюю карьеру в джазе он выпустил шестнадцать альбомов, поэтому нашего уважаемого автора Леонида Аускерна не удивило появление его новой работы, а интриговало лишь то, каким Трой предстанет на этот раз.
Предстал же он в качестве лидера мощного квартета, где за ударную установку сел Джимми Макбрайд, а компанию им составили гитарист Пол Болленбэк и Джон Патитуччи на контрабасе. По мнению Леонида Аускерна, стилистика альбома «Green Lights» несколько размыта, но в целом он занял достойное место в дискографии Робертса, хотя и не стал вершиной творчества этого талантливого музыканта.
Полную рецензию читайте на сайте «Джазиста».
Слушать альбом
📝****
Трой Робертс может играть типичный мейнстрим и музыку близкую к фанку. Может играть только на тенор-саксофоне или использовать чуть ли не всё семейство саксофонов, а то и самостоятельно играть партии почти всех инструментов. Он может исполнять сбственную музыку и с не меньшим вдохновением играть чужую. За шестнадцатилетнюю карьеру в джазе он выпустил шестнадцать альбомов, поэтому нашего уважаемого автора Леонида Аускерна не удивило появление его новой работы, а интриговало лишь то, каким Трой предстанет на этот раз.
Предстал же он в качестве лидера мощного квартета, где за ударную установку сел Джимми Макбрайд, а компанию им составили гитарист Пол Болленбэк и Джон Патитуччи на контрабасе. По мнению Леонида Аускерна, стилистика альбома «Green Lights» несколько размыта, но в целом он занял достойное место в дискографии Робертса, хотя и не стал вершиной творчества этого талантливого музыканта.
Полную рецензию читайте на сайте «Джазиста».
Слушать альбом
Джазист
Troy Roberts «Green Lights» (Toy Robot Music, 2024) | Джазист |
Живущий в Нью-Йорке австралиец Трой Робертс, трехкратный номинант на премию «Грэмми», бывает очень разным. Он может играть типичный мейнстрим и музыку близкую к фанку, как в серии его проектов Nu-Jive. Может играть только на своем любимом тенор-саксофоне…
В очередном выпуске рубрики «Джазист слушает» наш постоянный автор Илья Белоруков рассказывает о трех релизах шотландского лейбла Scatter, выпущенных в 2025 году.
Takahashi Rose «Morning Music»
Свежайший альбом демонстрирует берлинскую сцену — Echtzeimusik. Это дуэт англичанина Саймона Роуза на баритон-саксофоне и японки Мари Такахаши на скрипке. Внимательно слушая друг друга, они играют, полагаясь на основы классического британского импрова и заимствуя приемы сонорной эстетики, всё еще популярной в Берлине. Стоит обратить особое внимание на Роуза, ведь он один из немногих баритон-саксофонистов на импров-сцене. Заодно можно вспомнить его прошлогодний сольник, записанный в Вене.
Veronika Mayer & Gobi Drab «live recording session #1»
В столице Австрии записан и альбом Вероники Майер (электроника) и Гоби Драб (блок-флейты, голос). Уже лишь инструментарий и место записи многое скажут о материале знатокам электроакустической импровизации. Музыка дуэта уходит корнями в венское сообщество klingt.org, которое развивает идеи сочетания акустических инструментов и электроники. Максимальное внимание к тембрам, неспешное повествование, мимикрия и стремление к камерному саунду — Майер и Драб добавляют классный релиз в копилку венской сцены.
Ernesto Díaz-Infante «Pocket Strings»
Гитарист из Сан-Франциско Эрнесто Диаc-Инфанте посвятил свой новый альбом великому Дереку Бейли. Во время записи Эрнесто слушал альбом Бейли «Drop Me Off at 96th» (1994), который направлял его собственные импровизации. А может, «Pocket Strings» — дуэт? Чтобы понять это, нужно пробовать послушать оба альбома одновременно. Но сама концепция вряд ли была бы интересна без хорошего звукового воплощения, и Диас-Инфанте играл на крошечном гитарном тренажере, который едва ли может рассматриваться в качестве полноценного инструмента. Впрочем, Диасу-Инфанте это не мешает, и его уверенность пронизывает альбом, делая его прекрасным образцом переосмысления наследия Дерека Бейли. Скупой, сухой, перкуссивный звук тренажера не помеха.
Takahashi Rose «Morning Music»
Свежайший альбом демонстрирует берлинскую сцену — Echtzeimusik. Это дуэт англичанина Саймона Роуза на баритон-саксофоне и японки Мари Такахаши на скрипке. Внимательно слушая друг друга, они играют, полагаясь на основы классического британского импрова и заимствуя приемы сонорной эстетики, всё еще популярной в Берлине. Стоит обратить особое внимание на Роуза, ведь он один из немногих баритон-саксофонистов на импров-сцене. Заодно можно вспомнить его прошлогодний сольник, записанный в Вене.
Veronika Mayer & Gobi Drab «live recording session #1»
В столице Австрии записан и альбом Вероники Майер (электроника) и Гоби Драб (блок-флейты, голос). Уже лишь инструментарий и место записи многое скажут о материале знатокам электроакустической импровизации. Музыка дуэта уходит корнями в венское сообщество klingt.org, которое развивает идеи сочетания акустических инструментов и электроники. Максимальное внимание к тембрам, неспешное повествование, мимикрия и стремление к камерному саунду — Майер и Драб добавляют классный релиз в копилку венской сцены.
Ernesto Díaz-Infante «Pocket Strings»
Гитарист из Сан-Франциско Эрнесто Диаc-Инфанте посвятил свой новый альбом великому Дереку Бейли. Во время записи Эрнесто слушал альбом Бейли «Drop Me Off at 96th» (1994), который направлял его собственные импровизации. А может, «Pocket Strings» — дуэт? Чтобы понять это, нужно пробовать послушать оба альбома одновременно. Но сама концепция вряд ли была бы интересна без хорошего звукового воплощения, и Диас-Инфанте играл на крошечном гитарном тренажере, который едва ли может рассматриваться в качестве полноценного инструмента. Впрочем, Диасу-Инфанте это не мешает, и его уверенность пронизывает альбом, делая его прекрасным образцом переосмысления наследия Дерека Бейли. Скупой, сухой, перкуссивный звук тренажера не помеха.
В рубрике «Ориентиры» наш постоянный автор Олег Соболев рассказывает о неочевидной, но прекрасной музыке прошлого и настоящего. Сегодня речь пойдет об альбоме Сэра Роланда Ханны «Swing Me No Waltzes».
Sir Roland Hanna «Swing Me No Waltzes» (Storyville, 1980)
10 февраля исполнилось 93 года со дня рождения Роланда Ханны — единственного музыканта в истории джаза, который подписывался «сэр». Сэр Роланд Ханна. Именно так пианиста называли даже на обложках его альбомов. По широко распространенной версии, в конце 60-х Ханна пожертвовал около 100 тысяч долларов на строительство школ в Либерии. За это музыканта представили к Ордену Африканского искупления, высшей награде страны. Но правда ли это? И если да, то действительно ли орден предоставлял ему право пользоваться приставкой «сэр»? Если предоставлял, то почему этим правом не пользовались другие кавалеры ордена? И вообще, откуда у малоизвестного, в основном сессионного музыканта конца 60-х были такие деньги? Ведь 100 тысяч долларов тогда — это порядка 800 тысяч сегодня.
А важно ли это? Сэр — значит сэр. Тем более манера игры Ханны вполне моглабы оправдать этот титул. Он играл с настоящей рыцарской аристократичностью — мощно, раскатисто, но галантно и с истинным чувством меры. Включите «Swing Me No Waltzes», его лучший сольныйальбом, и с первой же композиции «I Hear You Knocking but You Can't Come In» вы поймете, что я имею в виду. Это чистый свинг — очень эллингтоновский, — но с особенной размеренностью, широтой и неожиданными барочными элементами.
Ханна, выросший в Детройте — самом «черном» городе США — и окончивший Джульярдскую школу по классу классического фортепиано, прекрасно сочетал джаз и западную академическую традицию. Именно на этом синтезе держались его пианизм и композиторская манера. Причем последняя, на мой вкус, отличалась даже более органичным, естественным взаимодействием элементов джаза и классики, чем сочинительский почерк Джона Льюиса из Modern Jazz Quartet.
Стиль Ханны завораживает. Неудивительно, что он не стал самым известным пианистом 60–70-х годов. Он не был настолько лиричным и трогательным, как Билл Эванс, не фанковал, как Херби Хэнкок, не стремился к импрессионизму, как Кит Джарретт, и не был виртуозом в духе Оскара Питерсона. Он был старомоден, но эта старомодность была живой, четкой, настоящей. Главное на «Swing Me No Waltz» — разнообразие материала, к которому Ханна применяет свой стиль. Из свинга он перетекает в прохладную, как осенний воздух, балладу «Some Kind of Folk Song», затем в резвую, почти танцующую «A Little Sweetnin’ for Sweden» и так далее. Иногда звучат отголоски позднего романтизма, иногда — несколько секунд чистой абстракции.
Это настоящий вихрь. Альбом, который не отпускает ни на минуту. Слушайте его громко.
Sir Roland Hanna «Swing Me No Waltzes» (Storyville, 1980)
10 февраля исполнилось 93 года со дня рождения Роланда Ханны — единственного музыканта в истории джаза, который подписывался «сэр». Сэр Роланд Ханна. Именно так пианиста называли даже на обложках его альбомов. По широко распространенной версии, в конце 60-х Ханна пожертвовал около 100 тысяч долларов на строительство школ в Либерии. За это музыканта представили к Ордену Африканского искупления, высшей награде страны. Но правда ли это? И если да, то действительно ли орден предоставлял ему право пользоваться приставкой «сэр»? Если предоставлял, то почему этим правом не пользовались другие кавалеры ордена? И вообще, откуда у малоизвестного, в основном сессионного музыканта конца 60-х были такие деньги? Ведь 100 тысяч долларов тогда — это порядка 800 тысяч сегодня.
А важно ли это? Сэр — значит сэр. Тем более манера игры Ханны вполне моглабы оправдать этот титул. Он играл с настоящей рыцарской аристократичностью — мощно, раскатисто, но галантно и с истинным чувством меры. Включите «Swing Me No Waltzes», его лучший сольныйальбом, и с первой же композиции «I Hear You Knocking but You Can't Come In» вы поймете, что я имею в виду. Это чистый свинг — очень эллингтоновский, — но с особенной размеренностью, широтой и неожиданными барочными элементами.
Ханна, выросший в Детройте — самом «черном» городе США — и окончивший Джульярдскую школу по классу классического фортепиано, прекрасно сочетал джаз и западную академическую традицию. Именно на этом синтезе держались его пианизм и композиторская манера. Причем последняя, на мой вкус, отличалась даже более органичным, естественным взаимодействием элементов джаза и классики, чем сочинительский почерк Джона Льюиса из Modern Jazz Quartet.
Стиль Ханны завораживает. Неудивительно, что он не стал самым известным пианистом 60–70-х годов. Он не был настолько лиричным и трогательным, как Билл Эванс, не фанковал, как Херби Хэнкок, не стремился к импрессионизму, как Кит Джарретт, и не был виртуозом в духе Оскара Питерсона. Он был старомоден, но эта старомодность была живой, четкой, настоящей. Главное на «Swing Me No Waltz» — разнообразие материала, к которому Ханна применяет свой стиль. Из свинга он перетекает в прохладную, как осенний воздух, балладу «Some Kind of Folk Song», затем в резвую, почти танцующую «A Little Sweetnin’ for Sweden» и так далее. Иногда звучат отголоски позднего романтизма, иногда — несколько секунд чистой абстракции.
Это настоящий вихрь. Альбом, который не отпускает ни на минуту. Слушайте его громко.
Воскресенье как нельзя лучше подходит для вдумчивого чтения текстов о джазе. Для подборки «Джазист читает» мы отобрали три хороших лонгрида, написанных в этом году.
«Israel Crosby Revolutionized the Bass» Марка Страйкера
Джазовый критик Марк Страйкер (его книгу «Jazz from Detroit» «Джазист» настоятельно рекомендует к прочтению) два года вел для издания JazzTimes колонку «Хронология». В последнем выпуске Страйкер написал о контрабасисте Израиле Кросби, получившем наибольшую известность по записям в составе трио Ахмада Джамала. Впрочем, у Кросби была яркая карьера в 30-е и 40-е годы, и в этот период он сильно повлиял на звучание джазового контрабаса. К сожалению, записей с участием Кросби сохранилось не так много, но Страйкер детально разбирает стиль контрабасиста, объясняет его новаторский подход и снабжает это примерами.
Читать
«The Shorter Opening» Джейкоба Гарчика
Композитор и тромбонист Джейкоб Гарчик завел свой блог на Substack. Гарчик транслирует музыкантский опыт слушания и детально разбирает знаковые наработки музыкантов прошлого. При этом ему здорово удается совмещать подробный музыковедческий разбор ключевых, по его мнению, фрагментов композиций с форматом эссеистики. Например, в статье «The Shorter Opening» Гарчик не только разбирает соло Шортера в разном музыкальном контексте (от акустических составов до сессионной работы над альбомом «Aja» группы Steely Dan), но и размышяет о природе импровизации как таковой.
Читать
«Jazz Off the Record» Итана Айверсона
Композитор, пианист и критик Итан Айверсон написал для The Nation статью о нью-йоркской джазовой сцене 1967–1972 годов. Айверсон считает, что в этот период акустический джаз как музыкальное искусство достиг своего пика и одновременно с этим оказался на задворках индустрии. Несмотря на то, что поводом для написания текста послужил выпуск ранее не издававшейся записи квартета Маккоя Тайнера «Forces of Nature», не стоит сводить этот текст только лишь к альбомному гиду. В гораздо большей степени у Айверсона получилось трогательное размышление о genius loci. Конец 60-х, Нью-Йорк, вечно набитый битком, крохотный, обшарпанный клуб-салун Sluggs и удивительная музыка, создававшаяся в абсолютно непригодных для этого условиях.
Читать и изучать альбомный гид
«Israel Crosby Revolutionized the Bass» Марка Страйкера
Джазовый критик Марк Страйкер (его книгу «Jazz from Detroit» «Джазист» настоятельно рекомендует к прочтению) два года вел для издания JazzTimes колонку «Хронология». В последнем выпуске Страйкер написал о контрабасисте Израиле Кросби, получившем наибольшую известность по записям в составе трио Ахмада Джамала. Впрочем, у Кросби была яркая карьера в 30-е и 40-е годы, и в этот период он сильно повлиял на звучание джазового контрабаса. К сожалению, записей с участием Кросби сохранилось не так много, но Страйкер детально разбирает стиль контрабасиста, объясняет его новаторский подход и снабжает это примерами.
Читать
«The Shorter Opening» Джейкоба Гарчика
Композитор и тромбонист Джейкоб Гарчик завел свой блог на Substack. Гарчик транслирует музыкантский опыт слушания и детально разбирает знаковые наработки музыкантов прошлого. При этом ему здорово удается совмещать подробный музыковедческий разбор ключевых, по его мнению, фрагментов композиций с форматом эссеистики. Например, в статье «The Shorter Opening» Гарчик не только разбирает соло Шортера в разном музыкальном контексте (от акустических составов до сессионной работы над альбомом «Aja» группы Steely Dan), но и размышяет о природе импровизации как таковой.
Читать
«Jazz Off the Record» Итана Айверсона
Композитор, пианист и критик Итан Айверсон написал для The Nation статью о нью-йоркской джазовой сцене 1967–1972 годов. Айверсон считает, что в этот период акустический джаз как музыкальное искусство достиг своего пика и одновременно с этим оказался на задворках индустрии. Несмотря на то, что поводом для написания текста послужил выпуск ранее не издававшейся записи квартета Маккоя Тайнера «Forces of Nature», не стоит сводить этот текст только лишь к альбомному гиду. В гораздо большей степени у Айверсона получилось трогательное размышление о genius loci. Конец 60-х, Нью-Йорк, вечно набитый битком, крохотный, обшарпанный клуб-салун Sluggs и удивительная музыка, создававшаяся в абсолютно непригодных для этого условиях.
Читать и изучать альбомный гид
В рубрике «Личный выбор» сооснователи и авторы «Джазиста» будут делиться подборками любимой музыки без привязки к времени, месту и инфоповоду. В первом выпуске Александр Аношин рассказывает о трех джазовых альбомах бывшего гитариста группы The Police Энди Саммерса.
После распада группы The Police гитарист Энди Саммерс, в отличие от коллег, не стал гоняться за деньгами, влиянием и славой, а пошел по пути большей личной и творческой свободы. Он много путешествовал, серьезно занимался фотографией, даже устраивал персональные выставки и, конечно же, записывал много музыки. Отдельное место в дискографии Саммерса занимают джазовые альбомы, ведь именно благодаря джазу он в свое время, совсем еще мальчишкой, взял в руки гитару, а позже нашел собственный неповторимый саунд. Мой выбор пал на три джазовые пластинки Саммерса, которые я люблю переслушивать чаще всего.
«Green Chimneys: The Music of Thelonious Monk» (BMG Classics/RCA Victor, 1999)
Для записи альбома-посвящения Телониусу Монку Саммерс получил едва ли не лучший состав из всех возможных и распорядился им с умом, чувством и тактом. Барабанщик Питер Эрскин, органист Джоуи Дефранческо, трубач Уолт Фаулер и виолончелист Хэнк Робертс получили достаточное пространство для маневра, чтобы выйти за рамки того, что обычно ждешь от сессионного бэнда. С другой стороны, они оказались увлечены общей идеей создания цельной студийной работы, отходящей в сторону от привычного джазового канона. Саммерс подошел к делу не как джазовый гитарист-виртуоз, а как человек, пропустивший музыку Монка через себя и проникшийся ее духом без остатка. Он завоевывает уши и сердце слушателя не ловкостью рук — с этим уверенно справляются другие, — а образным мышлением. Благодаря этому все необходимые «нужные ошибки» и спотыкания музыки Монка оказываются на своих местах.
«Peggy's Blue Skylight» (BMG Classics/RCA Victor, 2000)
Затея с Монком удалась, поэтому эксперимент под названием «неджазовый гитарист переосмысляет джазовую классику» решено было продолжить. Подход Саммерса к великому и ужасному Чарльзу Мингусу едва ли можно объяснить одним лишь велением сердца. Здесь речь идет скорее о продуманной продюсерской работе. Амбиции на «Peggy's Blue Skylight» возросли, а вместе с этим увеличилось и количество приглашенных звезд: от трубача Рэнди Брекера до Дебби Харри, от рэпера Q-Tip до Kronos Quartet. Со стороны всё это может выглядеть жутковато, но Саммерсу удается использовать такую разношерстную компанию строго по назначению и добиться желаемого результата. «Peggy's Blue Skylight» можно назвать образцовым кроссовером: вне времени, жанровых рамок и вкусовых предпочтений.
«Earth+Sky» (GoldenWire, 2003)
Трибьют Мингусу стал последним появлением Саммерса на мэйджор-лейбле. В дальнейшем он продолжит выпускать альбомы самостоятельно и будет решать свои творческие задачи вдали от глаз широкой аудитории. Характер записей тоже поменяется, и на«Earth+Sky» это отчетливо слышно. Вся пластинка проникнута атмосферой расслабленного джемминга, а репертуар составлен целиком и полностью из оригинальных композиций Саммерса. Состав музыкантов снова превосходен: теперь на первых ролях в нем выступают легендарный барабанщик Винни Колайюта и клавишник Джон Бизли. Саммерс прекрасно отдает себе отчет, в какой компании оказался, и поэтому вновь ловко уклоняется от исполнительского состязания в виртуозности и полностью сосредотачивается на создании контекста. Он окружает искусные сольные партии нетривиальными гармониями. Находит пространство для того, чтобы ненавязчиво показать свои фирменные chops. Демонстрирует незашоренное мышление, беглое владение джазовым словарем и дар отличного мелодиста. Он умеет не перегружать внимание лишними деталями и доносит идеи с помощью метких фраз. «Earth+Sky», простите за штамп, слушается на одном дыхании и уносит за собой с первых тактов стартовой композиции «Above the World».
После распада группы The Police гитарист Энди Саммерс, в отличие от коллег, не стал гоняться за деньгами, влиянием и славой, а пошел по пути большей личной и творческой свободы. Он много путешествовал, серьезно занимался фотографией, даже устраивал персональные выставки и, конечно же, записывал много музыки. Отдельное место в дискографии Саммерса занимают джазовые альбомы, ведь именно благодаря джазу он в свое время, совсем еще мальчишкой, взял в руки гитару, а позже нашел собственный неповторимый саунд. Мой выбор пал на три джазовые пластинки Саммерса, которые я люблю переслушивать чаще всего.
«Green Chimneys: The Music of Thelonious Monk» (BMG Classics/RCA Victor, 1999)
Для записи альбома-посвящения Телониусу Монку Саммерс получил едва ли не лучший состав из всех возможных и распорядился им с умом, чувством и тактом. Барабанщик Питер Эрскин, органист Джоуи Дефранческо, трубач Уолт Фаулер и виолончелист Хэнк Робертс получили достаточное пространство для маневра, чтобы выйти за рамки того, что обычно ждешь от сессионного бэнда. С другой стороны, они оказались увлечены общей идеей создания цельной студийной работы, отходящей в сторону от привычного джазового канона. Саммерс подошел к делу не как джазовый гитарист-виртуоз, а как человек, пропустивший музыку Монка через себя и проникшийся ее духом без остатка. Он завоевывает уши и сердце слушателя не ловкостью рук — с этим уверенно справляются другие, — а образным мышлением. Благодаря этому все необходимые «нужные ошибки» и спотыкания музыки Монка оказываются на своих местах.
«Peggy's Blue Skylight» (BMG Classics/RCA Victor, 2000)
Затея с Монком удалась, поэтому эксперимент под названием «неджазовый гитарист переосмысляет джазовую классику» решено было продолжить. Подход Саммерса к великому и ужасному Чарльзу Мингусу едва ли можно объяснить одним лишь велением сердца. Здесь речь идет скорее о продуманной продюсерской работе. Амбиции на «Peggy's Blue Skylight» возросли, а вместе с этим увеличилось и количество приглашенных звезд: от трубача Рэнди Брекера до Дебби Харри, от рэпера Q-Tip до Kronos Quartet. Со стороны всё это может выглядеть жутковато, но Саммерсу удается использовать такую разношерстную компанию строго по назначению и добиться желаемого результата. «Peggy's Blue Skylight» можно назвать образцовым кроссовером: вне времени, жанровых рамок и вкусовых предпочтений.
«Earth+Sky» (GoldenWire, 2003)
Трибьют Мингусу стал последним появлением Саммерса на мэйджор-лейбле. В дальнейшем он продолжит выпускать альбомы самостоятельно и будет решать свои творческие задачи вдали от глаз широкой аудитории. Характер записей тоже поменяется, и на«Earth+Sky» это отчетливо слышно. Вся пластинка проникнута атмосферой расслабленного джемминга, а репертуар составлен целиком и полностью из оригинальных композиций Саммерса. Состав музыкантов снова превосходен: теперь на первых ролях в нем выступают легендарный барабанщик Винни Колайюта и клавишник Джон Бизли. Саммерс прекрасно отдает себе отчет, в какой компании оказался, и поэтому вновь ловко уклоняется от исполнительского состязания в виртуозности и полностью сосредотачивается на создании контекста. Он окружает искусные сольные партии нетривиальными гармониями. Находит пространство для того, чтобы ненавязчиво показать свои фирменные chops. Демонстрирует незашоренное мышление, беглое владение джазовым словарем и дар отличного мелодиста. Он умеет не перегружать внимание лишними деталями и доносит идеи с помощью метких фраз. «Earth+Sky», простите за штамп, слушается на одном дыхании и уносит за собой с первых тактов стартовой композиции «Above the World».
