Громко заявив, что из-за челленджера я перечитаю “Грозовой перевал” Эмили Бронте, который тоже ведь о любви, хотя и не простой и очень странной, я покорно взяла в руки фиолетовый томик с золотыми буквами. И имею теперь сказать следующее.
Уж не знаю, какое усилительное слово здесь вставить — “конечно” или “удивительно” — но во взрослом состоянии ума и тела эта книга зашла гораздо лучше, чем в подростково-янгэдалтном. Теперь вот думаю перечитать “Грозовой перевал” лет в 50-60 и сравнить ощущения.
Хорошее впечатление от книги сложилось в основном из-за того, что я, наконец-то, поняла, кто тут главный герой и от кого тут все зависит. Не Кэти и точно уж не Хитклиф, а, конечно (удивительно), Нелли — ключница. Именно она рассказывает всю историю двух безумных семейств, за исключением парочки первых и последних глав. Поэтому мы знаем историю только с ее слов, а насколько она надежна в своих россказнях, я судить не берусь. Что-то мне, однако, подсказывает, что кое-где Нелли знатно накаливала ситуации, чтобы сделать свой рассказ более драматичным.
Если же большая часть ее слов правдива, то и тут все сходится. Нелли постоянно оказывалась в центре всех перевальных гроз и бурь: то расскажет кому-то чего-то, то, наоборот, не расскажет; то пойдет куда-то с кем-то, то, наоборот, куда-то кого-то не пустит и так далее. Как где-то намечается скандал, так Нелли там поблизости стоит. Опять-таки, с ее слов.
Вторая мысль, которая тоже связана с первой, такая: “Грозовой перевал” — это ода скуке. И тут уже совершенно не важно, врет ключница или говорит чистую правду, в основе всего адская скука. Если это все правда, то народ в нелюдимой части Йоркшира, где на сотни миль всего два дома, просто не знал куда себя деть и чем занять. Один лишь Хиндли, брат роковой Кэти, попытался выбраться из захолустья и то не смог. А остальные так и покрывались пылью. Как же тут не влюбиться в первого попавшегося человека и не закатить ему хорошенькую истерику, раз других развлечений нет. А если Нелли и привирает, то тоже от скуки. Впервые за многие годы появился тут незнакомый человек, че б его и себя не развлечь историями? В общем, в очередной раз доказано, что скука — вещь страшная. Не доводите себя до нее.
И последнее небольшое наблюдение: Маркес явно читал “Грозовой перевал” перед тем, как сесть за “Сто лет одиночества”. Увидел там, что с именами заморачиваться не надо, можно просто переносить 2-3 имени из поколения в поколение и будет всем счастье. Все равно там все мрут, как мухи, так что долго две Кэтрин или два Хитлифа в истории не задержатся.
Громко заявив, что из-за челленджера я перечитаю “Грозовой перевал” Эмили Бронте, который тоже ведь о любви, хотя и не простой и очень странной, я покорно взяла в руки фиолетовый томик с золотыми буквами. И имею теперь сказать следующее.
Уж не знаю, какое усилительное слово здесь вставить — “конечно” или “удивительно” — но во взрослом состоянии ума и тела эта книга зашла гораздо лучше, чем в подростково-янгэдалтном. Теперь вот думаю перечитать “Грозовой перевал” лет в 50-60 и сравнить ощущения.
Хорошее впечатление от книги сложилось в основном из-за того, что я, наконец-то, поняла, кто тут главный герой и от кого тут все зависит. Не Кэти и точно уж не Хитклиф, а, конечно (удивительно), Нелли — ключница. Именно она рассказывает всю историю двух безумных семейств, за исключением парочки первых и последних глав. Поэтому мы знаем историю только с ее слов, а насколько она надежна в своих россказнях, я судить не берусь. Что-то мне, однако, подсказывает, что кое-где Нелли знатно накаливала ситуации, чтобы сделать свой рассказ более драматичным.
Если же большая часть ее слов правдива, то и тут все сходится. Нелли постоянно оказывалась в центре всех перевальных гроз и бурь: то расскажет кому-то чего-то, то, наоборот, не расскажет; то пойдет куда-то с кем-то, то, наоборот, куда-то кого-то не пустит и так далее. Как где-то намечается скандал, так Нелли там поблизости стоит. Опять-таки, с ее слов.
Вторая мысль, которая тоже связана с первой, такая: “Грозовой перевал” — это ода скуке. И тут уже совершенно не важно, врет ключница или говорит чистую правду, в основе всего адская скука. Если это все правда, то народ в нелюдимой части Йоркшира, где на сотни миль всего два дома, просто не знал куда себя деть и чем занять. Один лишь Хиндли, брат роковой Кэти, попытался выбраться из захолустья и то не смог. А остальные так и покрывались пылью. Как же тут не влюбиться в первого попавшегося человека и не закатить ему хорошенькую истерику, раз других развлечений нет. А если Нелли и привирает, то тоже от скуки. Впервые за многие годы появился тут незнакомый человек, че б его и себя не развлечь историями? В общем, в очередной раз доказано, что скука — вещь страшная. Не доводите себя до нее.
И последнее небольшое наблюдение: Маркес явно читал “Грозовой перевал” перед тем, как сесть за “Сто лет одиночества”. Увидел там, что с именами заморачиваться не надо, можно просто переносить 2-3 имени из поколения в поколение и будет всем счастье. Все равно там все мрут, как мухи, так что долго две Кэтрин или два Хитлифа в истории не задержатся.
На этом все. Жду челленджера февраля.
BY Книжный гриб
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. Meanwhile, a completely redesigned attachment menu appears when sending multiple photos or vides. Users can tap "X selected" (X being the number of items) at the top of the panel to preview how the album will look in the chat when it's sent, as well as rearrange or remove selected media. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike.
from ms
