Тут как-то зашел разговор о конфликтах учеников с учителями в школе. Говорили о том, что дети балуются, учителя порой неадекватно реагируют, кричат, не видят в ребенке личность и так далее и тому подобное. Я, старый хрыч с пятидесятипроцентной амортизацией, сидел в уголку и помалкивал. Но - спросили и старую гвардию: а в ваше время какие были конфликты? Как они начинались, развивались и чем они заканчивались. Я горделиво расправил плечи, втянул почти отсутствующее пузцо, и по-фамусовски начал что-то вроде «вы, нынешние, ну-тка» и вспомнил.
Что вы знаете о конфликтах, благородные доны… За беготню на переменах отругали? За дисциплину? Мой конфликт начался с мелочи, но приобрел характер экзистенциального.
Было это дело в разгар перестройки. В школе где я тогда обучался, проходил некий модный тогда марафон - за давностью лет и не вспомнить про что он был. По неистребимой живости характера и вживленному шилу в седалище, я принимал в этом марафоне совершенно непосредственное участие. В то благословенное время я не был знаком с творчеством писателя Чехова, мудро заметившего, что ребенка, рожденного в России, при рождении необходимо высечь, приговаривая при этом: «не пиши, не пиши, не пиши». Короче, бес попутал, тиснули мы с товарищем в местную газету статейку про этот марафон: написали что все было хорошо, но где-то было и не очень хорошо, вот, например, завуч Н. - и что-то в духе легкой критики - по нынешним временам совершенный панегирик. Завуч Н. обладала высоким самомнением и скверным характером: статейка попалась ей на глаза и она потащила нас на правеж к директору школы. Директору это все было по барабану, но сигнал, товарищи, поступил, и надо отреагировать. Кем нас там только не называли: клеветниками и писаками, спрашивали кто нам дал задание написать именно так, стращали исключением из комсомола - правда, комсорг школы, кооптированный в революционный трибунал, сообщил, что в списках комсомольцев мы с товарищем не значимся. В общем, замах в торжественной порке был на рубль. Но времена все же были не те, да и у нас заступники нашлись - замяли скандал, но завуч Н. глядя мне в глаза, сказала, что она мне еще это припомнит. Это преамбула. Через десять лет после окончания родной школы, я, уже в адвокатском статусе, в суде родного городка, принял поручение на защиту одного хорошего человека. Сидим мы в зале. Заходит государственный обвинитель. Наши взгляды встречаются. И я понимаю, что вот он, песец. Большой и северный. Ибо на меня смотрели глаза завуча Н. И взгляд этих глаз напротив ничего хорошего мне не обещал….
….Закончилось все постановлением оправдательного приговора - первого в моей карьере - правда, через отмену первого приговора с реальным сроком через кассацию.
Тут как-то зашел разговор о конфликтах учеников с учителями в школе. Говорили о том, что дети балуются, учителя порой неадекватно реагируют, кричат, не видят в ребенке личность и так далее и тому подобное. Я, старый хрыч с пятидесятипроцентной амортизацией, сидел в уголку и помалкивал. Но - спросили и старую гвардию: а в ваше время какие были конфликты? Как они начинались, развивались и чем они заканчивались. Я горделиво расправил плечи, втянул почти отсутствующее пузцо, и по-фамусовски начал что-то вроде «вы, нынешние, ну-тка» и вспомнил.
Что вы знаете о конфликтах, благородные доны… За беготню на переменах отругали? За дисциплину? Мой конфликт начался с мелочи, но приобрел характер экзистенциального.
Было это дело в разгар перестройки. В школе где я тогда обучался, проходил некий модный тогда марафон - за давностью лет и не вспомнить про что он был. По неистребимой живости характера и вживленному шилу в седалище, я принимал в этом марафоне совершенно непосредственное участие. В то благословенное время я не был знаком с творчеством писателя Чехова, мудро заметившего, что ребенка, рожденного в России, при рождении необходимо высечь, приговаривая при этом: «не пиши, не пиши, не пиши». Короче, бес попутал, тиснули мы с товарищем в местную газету статейку про этот марафон: написали что все было хорошо, но где-то было и не очень хорошо, вот, например, завуч Н. - и что-то в духе легкой критики - по нынешним временам совершенный панегирик. Завуч Н. обладала высоким самомнением и скверным характером: статейка попалась ей на глаза и она потащила нас на правеж к директору школы. Директору это все было по барабану, но сигнал, товарищи, поступил, и надо отреагировать. Кем нас там только не называли: клеветниками и писаками, спрашивали кто нам дал задание написать именно так, стращали исключением из комсомола - правда, комсорг школы, кооптированный в революционный трибунал, сообщил, что в списках комсомольцев мы с товарищем не значимся. В общем, замах в торжественной порке был на рубль. Но времена все же были не те, да и у нас заступники нашлись - замяли скандал, но завуч Н. глядя мне в глаза, сказала, что она мне еще это припомнит. Это преамбула. Через десять лет после окончания родной школы, я, уже в адвокатском статусе, в суде родного городка, принял поручение на защиту одного хорошего человека. Сидим мы в зале. Заходит государственный обвинитель. Наши взгляды встречаются. И я понимаю, что вот он, песец. Большой и северный. Ибо на меня смотрели глаза завуча Н. И взгляд этих глаз напротив ничего хорошего мне не обещал….
….Закончилось все постановлением оправдательного приговора - первого в моей карьере - правда, через отмену первого приговора с реальным сроком через кассацию.
BY Новости клики Тито
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels. Stocks closed in the red Friday as investors weighed upbeat remarks from Russian President Vladimir Putin about diplomatic discussions with Ukraine against a weaker-than-expected print on U.S. consumer sentiment. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children.
from ms
