«В чем отличие модернизма от так называемого «постмодерна» – в том, что в постмодернистском искусстве трагедии разрушения нет, там деконструкция самодостаточна. Либо создается искусственный мир, в котором возможна чистая бесконечная игра без результата. Либо, наконец, искусство теряет всякую связь с эстетическими и метафизическими вопросами и служит политической, этнической, гендерной самопрезентации, социальному анализу или выражению «травмы». Я не хочу сказать, что что-то из перечисленного плохо. С годами я стал исключительно терпимым человеком. Но мне интересно другое…» – из беседы Алексея Чипиги с Валерием Шубинским.
«В чем отличие модернизма от так называемого «постмодерна» – в том, что в постмодернистском искусстве трагедии разрушения нет, там деконструкция самодостаточна. Либо создается искусственный мир, в котором возможна чистая бесконечная игра без результата. Либо, наконец, искусство теряет всякую связь с эстетическими и метафизическими вопросами и служит политической, этнической, гендерной самопрезентации, социальному анализу или выражению «травмы». Я не хочу сказать, что что-то из перечисленного плохо. С годами я стал исключительно терпимым человеком. Но мне интересно другое…» – из беседы Алексея Чипиги с Валерием Шубинским.
Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives?
from us
