Нейроэкзистенциализм

Антревольты собора Сан Марко: почему у T-Rex'а маленькие руки

Зачем тираннозавру такие маленькие “ручки”? С точки зрения близорукого пан-адаптационизма у них НАВЕРНЯКА есть предназначение. У этой разновидности дарвинистской оптики есть неизлечимая, хроническая тяга к телеологии (поиск ответа на вопрос “Зачем это?”), адаптивное объяснение любому биологическому признаку (trait). Крылья чтобы летать, нос, чтобы носить очки, а большие глаза, чтобы лучше тебя видеть, внученька.

Эволюционные биологи Стивен Джей Гулд и Ричард Левонтин опубликовали в 1979 году статью "The Spandrels of San Marco and the Panglossian Paradigm: A Critique of the Adaptationist Programme", которая устроила в академической среде настоящий пожар дебатов и критики, а споры и задницы до сих пор нет-нет да вспыхивают. Основная мысль статьи покоится на двух метафорах: литературной и архитектурной.

В “Очерках теодицеи о благости Бога, свободе человека и происхождении зла” (1710) Готтфрида Лейбница есть оптимистичная фраза о “лучшем из возможных миров” в котором нам посчастливилось жить, оптимистичное зерно в объяснении того, как всемогущий и всеблагой господь допускает существование зла. Спустя почти пятьдесят лет Вольтер обрущился на лейбницевский оптимизм с испепеляющей сатирой в своём произведении “Кандид, или Оптимизм” (1759). Протагонист Вольтера, Кандид, живёт блаженной жизнью в эдемском раю, словно принц Сиддхартха (до поры, до времени), и которому его наставник, профессор Панглосс, внушает пресловутый оптимизм Лейбница — “Всё, что ни делается – всё к лучшему, в этом лучшем из возможных миров, даже мой сифилис”. Произведение описывает неминуемое и болезненное столкновение главного персонажа с реальностью, последующее крушение иллюзий и разочарование.

Архитектурный образ упомянутый в названии статьи Гулд увидел, как нетрудно догадаться, в соборе Святого Марка в Венеции. Антревольтами (spandrels) в архитектуре эпохи Возрождения называют изогнутые участки кладки между арками, поддерживающими купол, которые изначально возникают как побочный продукт сочетания формы арок и основания купола, а не для художественных целей, для которых они часто использовались.

Статья представляет из себя критику взгляда на организм как набор атомизированных признаков эволюционировавших независимо друг от друга каждый для выполнения своей функции. Отсылка к вольтеровской “парадигме доктора Панглосса” – это камень в огород эволюционистов того времени, которые не утруждали себя выработкой проверяемых, подкрепленных гипотез и объяснений эволюции и предназначения признаков (создавая вместо этого “just-so stories”, “и так сойдёт”). А метафора антревольта указывает на ограничения накладываемые на эволюцию, которые приводят к появлению вторичных продуктов, которые могут не иметь никакой адаптивной ценности. Использование антревольта для художественных целей можно охарактеризовать как “экзаптацию” – термин принадлежащий тому же Стивену Гулду и Элизабет Врба. Самый наглядный пример экзаптации – это птичьи перья. Изначально эволюционировавшие для терморегуляции, они позже были “приспособлены” для полёта. То есть, конечное использование кардинально отличается от первоначальной “задумки” (которой, как вы понимаете, не было, так как эволюция — это слепой и бессубъектный каузальный процесс без всякой цели).

Лейбницевский оптимизм Панглосса, который стебал Вольтер, и “everything happens for a reason” (раз что-то есть, то это неспроста и для чего-то предназначено) пан-адаптационистов подверглись в статье истовой критике Гулда и Левонтина, которая в свою очередь подверглась (и продолжает подвергаться) критике по целому ряду вопросов: от неверной трактовки архитектурной метафоры (это не антревольты, а пандантивы, и вообще они не побочный продукт, а часть плана) до “вы не так поняли адаптационизм”. Тем не менее, эффект и влияние публикации на развитие эволюционной биологии и подход к трактовке гипотез неоспорим, и роль её фундаментальна.

А руки у тираннозавра маленькие, (вероятно) чтобы сородичи их не откусили во время совместной трапезы (длиннорукие не оставили потомства).

#evolution

www.group-telegram.com/us/neuroexistencialism.com/1798

1.3K viewsedited  Dec 15, 2022 at 11:05

Антревольты собора Сан Марко: почему у T-Rex'а маленькие руки

Зачем тираннозавру такие маленькие “ручки”? С точки зрения близорукого пан-адаптационизма у них НАВЕРНЯКА есть предназначение. У этой разновидности дарвинистской оптики есть неизлечимая, хроническая тяга к телеологии (поиск ответа на вопрос “Зачем это?”), адаптивное объяснение любому биологическому признаку (trait). Крылья чтобы летать, нос, чтобы носить очки, а большие глаза, чтобы лучше тебя видеть, внученька.

Эволюционные биологи Стивен Джей Гулд и Ричард Левонтин опубликовали в 1979 году статью "The Spandrels of San Marco and the Panglossian Paradigm: A Critique of the Adaptationist Programme", которая устроила в академической среде настоящий пожар дебатов и критики, а споры и задницы до сих пор нет-нет да вспыхивают. Основная мысль статьи покоится на двух метафорах: литературной и архитектурной.

В “Очерках теодицеи о благости Бога, свободе человека и происхождении зла” (1710) Готтфрида Лейбница есть оптимистичная фраза о “лучшем из возможных миров” в котором нам посчастливилось жить, оптимистичное зерно в объяснении того, как всемогущий и всеблагой господь допускает существование зла. Спустя почти пятьдесят лет Вольтер обрущился на лейбницевский оптимизм с испепеляющей сатирой в своём произведении “Кандид, или Оптимизм” (1759). Протагонист Вольтера, Кандид, живёт блаженной жизнью в эдемском раю, словно принц Сиддхартха (до поры, до времени), и которому его наставник, профессор Панглосс, внушает пресловутый оптимизм Лейбница — “Всё, что ни делается – всё к лучшему, в этом лучшем из возможных миров, даже мой сифилис”. Произведение описывает неминуемое и болезненное столкновение главного персонажа с реальностью, последующее крушение иллюзий и разочарование.

Архитектурный образ упомянутый в названии статьи Гулд увидел, как нетрудно догадаться, в соборе Святого Марка в Венеции. Антревольтами (spandrels) в архитектуре эпохи Возрождения называют изогнутые участки кладки между арками, поддерживающими купол, которые изначально возникают как побочный продукт сочетания формы арок и основания купола, а не для художественных целей, для которых они часто использовались.

Статья представляет из себя критику взгляда на организм как набор атомизированных признаков эволюционировавших независимо друг от друга каждый для выполнения своей функции. Отсылка к вольтеровской “парадигме доктора Панглосса” – это камень в огород эволюционистов того времени, которые не утруждали себя выработкой проверяемых, подкрепленных гипотез и объяснений эволюции и предназначения признаков (создавая вместо этого “just-so stories”, “и так сойдёт”). А метафора антревольта указывает на ограничения накладываемые на эволюцию, которые приводят к появлению вторичных продуктов, которые могут не иметь никакой адаптивной ценности. Использование антревольта для художественных целей можно охарактеризовать как “экзаптацию” – термин принадлежащий тому же Стивену Гулду и Элизабет Врба. Самый наглядный пример экзаптации – это птичьи перья. Изначально эволюционировавшие для терморегуляции, они позже были “приспособлены” для полёта. То есть, конечное использование кардинально отличается от первоначальной “задумки” (которой, как вы понимаете, не было, так как эволюция — это слепой и бессубъектный каузальный процесс без всякой цели).

Лейбницевский оптимизм Панглосса, который стебал Вольтер, и “everything happens for a reason” (раз что-то есть, то это неспроста и для чего-то предназначено) пан-адаптационистов подверглись в статье истовой критике Гулда и Левонтина, которая в свою очередь подверглась (и продолжает подвергаться) критике по целому ряду вопросов: от неверной трактовки архитектурной метафоры (это не антревольты, а пандантивы, и вообще они не побочный продукт, а часть плана) до “вы не так поняли адаптационизм”. Тем не менее, эффект и влияние публикации на развитие эволюционной биологии и подход к трактовке гипотез неоспорим, и роль её фундаментальна.

А руки у тираннозавра маленькие, (вероятно) чтобы сородичи их не откусили во время совместной трапезы (длиннорукие не оставили потомства).

#evolution

BY Нейроэкзистенциализм